Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в. - Наталья Сухова

Этой «незаботливостью» ведущих профессоров о магистерской ориентации студентов 4‑го курса и выпускников академий многие объяс няли малое количество магистерских защит, отсутствие полноценных научных школ и вообще медленное развитие науки в духовных академиях[917]. Не удавалось активизировать процесс написания магистерских работ и со стороны Советов академий: и после 1874 г. они не могли точно сформулировать требований к студентам 4‑го курса относительно их работы над магистерской диссертацией. В 1880 г. Совет КазДА, удрученный малым числом магистерских диссертаций – а к 1880 г. в КазДА было защищено лишь семь магистерских диссертаций по правилам Устава 1869 г., – обязал студентов представлять к 1 октября темы магистерских работ. Но так как дальнейшей регламентации процесса написания работы ввести не решились, ситуация мало изменилась[918].

Докторские диссертации должны были представлять более серьезные и фундаментальные работы, но при этом быть специальными исследованиями. Первые докторские степени были получены в СПбДА ординарным профессором кафедры древней церковной истории И. В. Чельцовым и экстраординарным профессором кафедры русской гражданской истории И. Ф. Нильским на второй год преобразования, в 1870 г. Как первое сочинение, посвященное древним формам Символа веры, так и второе, представлявшее исследование семейной жизни в русском расколе, были проведены до реформы 1869 г. и опубликованы в год реформы[919]. Но темы были специальные, подразумевали научные проблемы, требующие богословского исследования, при этом сочетались с профилями кафедр, занимаемых диссертантами. Поэтому, хотя эти работы и не являлись собственно плодом новой научно-богословской эпохи, они достаточно значимо ее отражали.

В последующие годы докторские диссертации представили широкий спектр исследовательской деятельности членов корпораций и выпускников академий. Были среди них и фундаментальные работы, которые открывали новые перспективы в богословской науке, базировались на изучении значительных комплексов источников, представляли специальные методы. Так, например, в 1876 г. в МДА магистр КДА 1853 г. выпуска архимандрит Сергий (Спасский) представил первый том «Полного месяцеслова Востока»[920]. Название могло предполагать «месяцеслов» в непосредственном отношении, то есть имена всех святых, расположенные по времени их памяти, в виде календаря. Однако таковым был второй том «Месяцеслова», напечатанный годом позднее. Первый же том, представленный на соискание докторской степени, представлял критический обзор источников агиологии, восточной и западной, определение подлинности, времени написания и научной значимости древнейших месяцесловов, календарей и прологов, систематизацию и анализ этого материала, выводы относительно истории агиологии, происхождения печатных и рукописных ее источников, их взаимного отношения. Научная и церковно-практическая значимость работы не вызывала сомнений, при этом многоплановость работы и разработка нового направления – агиологии, доселе слабо отраженного в русском богословии, определяла именно докторский уровень.

Работой такого же плана была докторская диссертация 1873 г. – ординарного профессора КазДА И. Я. Порфирьева, посвященная апокрифическим сказаниям о ветхозаветных лицах и событиях[921].

Однако среди докторских диссертаций были и работы, мало отличавшиеся по тематике от магистерских, посвященные исследованию одного источника, конкретного события, исторической личности. Примерами могут служить работы: профессора КазДА М. Я. Красина, посвященное анализу сочинения блаженного Августина «De civitate Dei» с точки зрения апологии христианства в борьбе с язычеством; профессора КДА И. И. Малышевского об отношениях Александрийского патриарха Мелетия Пигаса с Русской Церковью, и др.[922] Разумеется, уровень докторских диссертаций чаще всего был выше, чем у магистерских: сказывался опыт зрелого преподавателя, в той или иной степени занимавшегося научными исследованиями не один год. Но так как в таких случаях тема показателем не являлась, следовало определить и сформулировать более тонкие, содержательные критерии.

Реформа 1869 г. поставила перед духовными академиями задачу: развитие специальных исследований в разных областях богословия. На специальное изучение конкретной области богословия, конкретных вопросов была направлена вся новая система образования. Положительные черты такой постановки образования стали вскоре заметны: появились специальные исследования, разрабатывались источники, западная богословская литература стала критически оцениваться, с большим или меньшим успехом стали вырабатываться специальные научно-богословские методы. Однако со временем стала заметна и оборотная сторона специализации: сужение научного кругозора, неумение адекватно определить иерархию проблем и место изучаемого вопроса в научном богословии в целом, бедность ассоциаций, повышенное внимание к мелким вопросам и деталям.

Особое устроение выпускного курса не исполнило всех возложенных на него надежд: педагогические занятия были недостаточно «практичны» и не подкреплены системой распределения, магистерские экзамены не выдерживали заявленного научного уровня, число магистерских диссертаций резко сократилось по сравнению с дореформенным, предоставленная творческая свобода многими студентами использовалась не по назначению. Однако этот 15-летний опыт имел два значительных достижения: 1) начала вырабатываться система целенаправленных исследований, в которой осуществлялось преемство богословской науки; 2) магистерская степень перешла из разряда ученических в разряд научных, подтвердив этот переход серьезными магистерскими исследованиями.

По уже указанным выше причинам в начале 1880‑х гг. был поставлен вопрос об исправлении замеченных недостатков Устава 1869 г. Это исправление привело к новой реформе духовных академий. При обсуждении этой новой реформы в 1881–1882 гг. академии немало говорили и писали о проблемах, связанных с выбором тем научных диссертаций, а также о необходимости более серьезно подходить к подготовке студентов к научной работе, к написанию диссертации[923]. Необходимо обратить внимание еще на одно частное мнение, принадлежавшее архиепископу Сергию (Ляпидевскому) – председателю Комитета, учрежденного для составления официального проекта нового Устава. Преосвященный отрицал полезность любой учебной специализации – не только в варианте Устава 1869 г., но и в варианте Устава 1814 г., то есть в виде выпускного сочинения[924]. Архиепископ Сергий предлагал отменить выпускное сочинение, давая кандидатскую степень за лучшее из написанных студентом семестровых сочинений, магистерскую же диссертацию писать по окончании курса, причем сохранить предъявляемые к ней высокие требования.

С отменой специализации, проведенной реформой 1884 г., изменилась и система научно-аттестационных работ. Кандидатское сочинение, как и до 1869 г., писалось на последнем, 4‑м курсе. Оно же могло стать и магистерской диссертацией в случае признания рецензентами и Советом академии. Но при этом кандидатская степень все же присуждалась, а диссертация должна была готовиться к печати, после же напечатания защищаться на коллоквиуме. Могла магистерская диссертация писаться и заново, на новую тему. Относительно докторской диссертации никаких изменений не произошло, кроме отмены ее публичной защиты и дифференциации по трем направлениям[925].

Кандидатская и магистерская диссертации могли теперь, после отмены специализации, писаться по любым богословским кафедрам. Но во избежание недоразумений с темами диссертаций и Устав 1884 г., и его преемник, Устав 1910–1911 гг., четко определяли: для получения ученой степени пишется курсовое (выпускное) сочинение «на тему богословского содержания (характера)» (курсив мой – Н. С.)[926]. При этом темы для диссертаций должны были предлагаться преподавателями-специалистами, рассматриваться Советом академии и утверждаться ректором под его личную ответственность[927]. Однако и уставное указание, и обсуждение диссертационных тем старшими членами корпораций, и ректорская ответственность, как будет ясно из дальнейшего, проблем с небогословскими темами не сняли.

Насколько часто реализовывалось данное выпускникам право – представить сразу магистерскую диссертацию? В разных академиях Советы подходили к этому вопросу по-разному, но почти в каждом выпуске были студенты, которым рекомендовалось «обрабатывать работу для печати» и готовить к защите.

Но таких работ были единицы, большая же часть выпускных диссертаций писалась с большим трудом. Диссертации стоили студентам тяжелого труда, но не всегда удовлетворяли и самих авторов, и преподавателей-рецензентов. Главной причиной была неготовность студентов определить свои склонности в процессе обучения, отсутствие специаль ной ориентации. Эта проблема, актуальная для эпохи Устава 1814 г., отчасти начала разрешаться в период действия Устава 1869 г., однако при Уставе 1884 г. она вернулась во всей полноте. Темы кандидатских сочинений для выпускников предлагались преподавателями в конце предшествующего учебного года, обсуждались Советом академии и утверждались епархиальным архиереем. В начале года студенты должны были выбрать тему и заявить об этом в Совет. Однако студенты колебались, выбор задерживался, и Советы вынуждены были напоминать об этом после своего первого заседания в учебном году.