Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в. - Наталья Сухова

С развитием научных исследований расширялась и палитра их тематики. Выделение новых направлений в богословских исследованиях или специфика конкретных тем определялись обычно тремя причинами: 1) введением в научный оборот новых комплексов источников; 2) внешним влиянием – западного богословия или небогословских наук; 3) актуальными проблемами, которые вставали перед богословской наукой.

Так, например, ряд новых тем определился в связи с систематизацией и описанием архивных комплексов, переданных в духовные академии или хранящихся в церковных древлехранилищах. Примером может служить работа корпорации КазДА с Соловецкой библиотекой и корпорации СПбДА с Новгородской Софийской библиотекой и библиотекой Кирилло-Белозерского монастыря. Изучение этих источников повлияло на развитие истории Русской Церкви, литургики, канонического права, славистики, церковной археологии. Достаточно назвать докторскую диссертацию профессора СПбДА Н. К. Никольского по истории Кирилло-Белозерского монастыря в XIV–XVII вв., а также включение в докторскую диссертацию профессора МДА А. П. Голубцова в качестве одной из составляющих работы по исследованию чиновника Новгородского Софийского собора[961]. На материалах этих библиотек писалось также немало магистерских и кандидатских диссертаций выпускниками СПбДА[962].

Существенно расширила диапазон русских богословских исследований возможность научных командировок за границу, работы с фондами библиотек и архивов Палестины, Афона, Патмоса, Афин и других восточных регионов, с одной стороны, западных музеев и хранилищ – с другой. О командировках преподавателей и профессорских стипендиатов духовных академий как средстве развития богословской науки говорилось выше (см. 2.2, 2.3). Однако следует обратить внимание на то, какое влияние оказывали эти командировки на изменение тематики диссертаций. Вот лишь несколько примеров. Девять раз совершал в 1886–1903 гг. экспедиции по поиску и описанию древних литургических рукописей в библиотеках и хранилищах Православного Востока профессор церковной археологии и литургики КДА А. А. Дмитриевский. Он исследовал литургические памятники архивов и библиотек Афона, Иерусалима, Синая, Афин, Фессалоник, Смирны, Патмоса, Халки, Трапезунда, библиотек Италии, Франции, Германии. Исследованные им рукописи евхологиев, типиков, орологиев исчислялись сотнями. Плодами его поездок стало уникальное научно-аналитическое описание огромного количества рукописей и методологическая система, разработанная для исследования рукописей. И хотя описание архивных рукописей было уже не новым делом для русского богословия, впервые научное описание само по себе стало рассматриваться как диссертационный жанр. Докторская диссертация А. А. Дмитриевского и другие его труды задали формы и принципы построения исследований двух типов – «историко-археологическое исследование» и «научное описание рукописей», – а также позволили определить научные требования к таким работам[963]. Традиция была закреплена диссертациями непосредственных учеников и преемников А. А. Дмитриевского[964].

Неоднократно ездил на православный Восток – и в командировки, и по собственному почину – профессор СПбДА И. И. Соколов. В результате своих поисков он убедился в необходимости заняться исследованием источников позднего периода Византийской империи (XI–XIV вв.), призывал учредить в академиях специальные кафедры – истории православной Греко-Восточной Церкви от разделения Церквей до настоящего времени[965]. Его вкладом в научно-аттестационный банк стали магистерская и докторская диссертации и многочисленные работы его учеников[966].

В эти же страны преподаватели академий ездили для изучения не только древних христианских святынь и памятников, но и ислама. В 1897 и 1909–1910 гг. КазДА отправляла на Ближний Восток практиканта арабского языка и выходца из Сирии П. К. Жузе. Эти командировки имели вполне реальные ученые плоды, в том числе магистерскую диссертацию по вероучению и истории мутазилитов[967].

Влияние западной науки было очень значимо на всем пути развития русской богословской науки. Исследования во многих ее областях были связаны с теми или иными идеями западного богословия – иногда в положительном отношении, иногда – в полемике с ними. Этот процесс стимулировал выработку самостоятельных православных взглядов и идей. Однако в данном случае речь идет о влиянии, расширяющем палитру богословских исследований, то есть жанры и тематику. Так, под влиянием западного богословия в конце XIX в. постепенно выделилось «восточно-филологическое» направление. Примером может служить кандидатская диссертация выпускника МДА 1900 г. Семена Бондаря «Арабский перевод книги пророка Амоса»[968]. В отзыве на это сочинение и. д. доцента по кафедре еврейского языка и библейской археологии М. В. Никольский[969] отмечал, что сочинение представляет собой «совершенно необычное в нашей богословской науке явление»: изучение текста на арабском языке, причем того, который не исследован в западной науке. Автор самостоятельно освоил арабский язык, основательно изучил сирийский, значительно углубил общие знания в еврейском – это сделало возможным изучать тексты на этих языках и заниматься сравнительным анализом списков с учетом синтаксических особенностей каждого языка, специфических оборотов. Однако рецензент отмечал и то, что недостатки работы, обличавшие в авторе самоучку, ставят вопрос о необходимости введения в духовных академиях систематических курсов по восточным языкам, причем базирующихся на хорошей филологической базе. Иначе широкий круг тем, перспективных именно для богословских исследований, будет закрыт для профессиональных богословов и обречен на чисто филологическое изучение[970].

Но, разумеется, наиболее действенным стимулом для расшерпния тематики богословских исследований и появления новых направлений были актуальные проблемы, встававшие в церковной жизни. В большей или меньшей степени все области богословия развивались таким путем и представляли плоды развития в виде диссертаций разного уровня – кандидаского, магистерского, докторского. Однако были события, проблемы, вопросы, которые оказывали особенно заметное влияние на появление новой тематики в диссертациях. Такое значение имел для духовных академий многоэтапный перевод Священного Писания на русский язык, особенно его последний период (1858–1876), завершившийся изданием синодального перевода. Разумеется, большее внимание привлекали книги Ветхого Завета. Это было связано, с одной стороны, с обсуждением исходных текстов перевода и трудами по рзъяснению сложных мест Писания. С другой стороны, новая датировка и трактовка ветхозаветных книг, которые предлагала западная наука, ставили вопросы перед развивающейся русской библеистикой. Результатом стали девять магистерских диссертаций в жанре «экзегетико-критических» или «библейско-археологических» исследований, представленных выпускниками всех четырех академий в течение десяти лет (1874–1884) и посвященных отдельным книгам Ветхого Завета или изучению конкретных вопросов ветхозаветной истории[971]. Разумеется, и книги Нового Завет не оставилсь без внимания, причем особое внимание было обращено на вопросы их происхождения, подлинности, авторства[972].

Еще одной богословской областью, которая бурно развивалась в ответ на церковно-практические вопросы, было каноническое право. И это тоже расширяло тематику работ, представляемых на научно-богословскую аттестацию. Болезненной темой синодального периода была тема церковной власти, ее отношениях с государственной властью. Попытки осмыслить этот вопрос, найти ответы на него в православной традиции, историческом опыте Церкви имели выражение, в частности, в ряде диссертаций, представленных на докторские и магистерские богословские степени[973]. Отразились на тематике диссертаций и конкретные события церковной жизни: подготовка реформы церковного суда в 1860‑х гг.[974]; подготовка Поместного Собора в 1905–1917 гг.[975]; дискуссии о возможности второго брака для духовенства[976].

Наконец, яркие примеры расширения диссертационной тематике под влиянием событий церковной жизни представляет изучение старообрядческого раскола, секстантства и западных исповеданий. Так, одна из самых болезненных проблем Русской Церкви и Российского государства – старообрядческий раскол – изучался, начиная с 1820‑х гг. Однако с течением времени стало ясно, что необходимо более глубокое понимание исторических корней раскола, его генезиса, источников, богословской специфики, с одной стороны, нюансов отношений разных старообрядческих толков с Русской Православной Церковью и Российским государством – с другой. Поэтому после 1869 г. палитра исследований по расколу существенно расширилась, появился ряд докторских и магистерских исследований[977]. Конкретные вопросы предлагались в качестве тем для кандидатских диссертаций выпускников[978]. При этом ряд диссертаций был посвящен систематизации и осмыслению уже накопленных богословских исследований по расколу, идей и систем в этой области[979]. В них была представлена определенная рефлексия русс кого богословия по данной теме, хотя авторы были лишь выпускниками академий и труды их были далеки от совершества. Умение выявить, систематизировать и критически оценить исследования в определенной области науки чрезвычайно важно для начинающиего ученого – это понимали многие преподаватели академий, и этим было обусловлено включение подобных тем в предлагаемые студентам списки. Особый интерес такие работы и отзывы на них представляют для изучения научной аттестации, ибо позволяют одновременно увидеть три научных «слоя»: проведенные за определенный период времени богословские исследования, изучение их молодым ученым следующего поколения и, наконец, оценку этого изучения более опытным и знающим коллегой-преподавателем[980].