Драконий пир - Светлана Сергеевна Лыжина

— Да, был ещё один, — согласился Влад. — Кажется, того проходимца, который заявлялся к нам до Владислава, называли просто Басараб. Отец прогнал Басараба с помощью войска, которое взял у султана. А затем мне и моему брату Раду пришлось отправиться в Турцию, потому что таким образом мой отец расплатился с султаном за услугу.

Мане Удрище слушал вполуха. Для него в этой истории было важно другое:

— А ты помнишь день, когда твой отец пришёл на совет и сообщил боярам, что получил сведения о Басарабе и о намерениях Янку? Ты ведь присутствовал на том совете.

— Да.

— Твой отец так и сказал, что, дескать, получил сведения, — продолжал Мане. — А ты знаешь, кто сообщил ему эти сведения?

— Кто?

— Я. Но твой отец даже не упомянул об этом. Должно быть, посчитал, что источник не важен, — боярин стал язвительным. — Вот так твой отец ценил мои услуги.

Влад, конечно, понял, к чему ведёт Мане, а боярин продолжал рассказывать:

— Прошло время. И я снова получил от своего осведомителя в Брашове похожие сведения. Я узнал, что Янку снова хочет посадить своего ставленника на румынский престол — на этот раз Владислава. И тогда я подумал...

— О предательстве? — докончил Дракулов сын.

— Нет, — ответил Мане. — Я лишь подумал, что всё повторяется. И я задумался, хочу ли этого. Я пригласил к себе Тудора для беседы и сообщил ему новость, которую получил из-за гор. Да, я решил сначала сообщить ему, а не прямо твоему отцу. Выслужиться я уже не надеялся...

Влад припомнил, как пытался на основе документов из канцелярии, а также слов старого писаря восстановить ход давних событий, и оказалось, что предположения в чём-то верны. Заговор действительно начался с того, что Мане пригласил Тудора в свой дом в Тырговиште, чтобы побеседовать.

— И твой брат Стоян присутствовал там? — спросил Влад.

— Да, — ответил Мане. — Откуда знаешь?

— Догадался.

— А ты умён, — похвалил боярин.

— Мне не нужна лесть предателя, мне нужна правда, — строго произнёс Влад. — Рассказывай, почему именно Тудора вы со Стояном позвали.

— Тудор занимал первое место в совете твоего отца. Если бы Тудор согласился пойти против твоего отца, это означало бы, что согласится большинство бояр, — ответил Мане.

Влад ненадолго задумался, пытаясь сложить в голове последовательность из обрывочных сведений, сложить не сумел и потому спросил:

— А как случилось, что именно ты оказался на первом месте в совете Владислава? Почему не Тудор, если бояре пошли бы за ним?

— Потому что я оказался смелее, чем он. Мы решили договориться с Янку и отправили ему письмо, но на письме была лишь моя печать. В письме было сказано, что я не один, но я единственный обратился к Янку открыто, поэтому и стал первым в совете у Владислава, ставленника Янку. Ведь Янку, когда сам прибыл в Тырговиште, говорил со мной. Именно со мной! А Тудора он и не знал. Янку не смотрел, кто был первый в совете у твоего отца. Янку просто указал на меня Владиславу и назвал меня своим верным слугой. Просто потому, что в конце письма, которое Янку получил ещё до того, как отправился в поход на Тырговиште, стояло моё имя и моя печать. Так я стал первым.

— Что ж, теперь понятно, — задумчиво произнёс Дракулов сын. — Теперь понятно, почему моего отца предал ты. И понятно, как ты на этом выгадал. Но почему моего отца предали остальные бояре? Особенно непонятно, почему Тудор. Ведь при моём отце он занимал первое место в совете.

— А при Владиславе занял второе. Тоже неплохо, — ответил Мане. — Пусть Тудор немного потерял во влиянии, зато стал жить спокойно. И остальные — тоже. Твой отец сам вынудил бояр к предательству. Не слушал увещеваний. Бояре не хотели воевать с Янку, чья рать должна была скоро явиться из-за гор, но твой отец вёл себя так, будто готов пожертвовать всеми своими слугами. Ты ведь знаешь, что оказаться агнцем не слишком приятно? Ты должен был понять это, когда тебя с младшим братом отправили в Турцию.

— Я отправился туда добровольно, чтобы помочь отцу, — сказал Влад, хоть и помнил, что в то время им владели противоречивые чувства.

Мане испытующе посмотрел на собеседника:

— Да, я помню, как провожал тебя. Весь совет и митрополит стояли перед дворцовым крыльцом. Затем ты и твой отец сели в сёдла, а твоего маленького брата твой отец взял к себе на коня. Тебя силой не тащили, однако ты был не слишком доволен, а твой младший брат совсем не хотел ехать и плакал. Твой отец пытался успокоить его разговорами.

— Да, я тоже это помню, — нехотя кивнул Влад.

Мане продолжал смотреть на него так же испытующе:

— Тогда ты должен понять, что бояре уже видели, как твой отец приносит жертвы, и не хотели сами сделаться такими же жертвами. Увы, твой отец не понимал, что не может распоряжаться судьбами бояр так же, как распоряжался судьбами своих сыновей.

Владу снова пришли на ум собственные давние рассуждения о том, что все люди разные, и, значит, у каждого предателя должны были отыскаться свои причины для предательства, поэтому, когда Мане назвал одну причину, общую на всех, это показалось не слишком убедительно.

— Бояре убили моего отца только потому, что он перестал их слушать? Не верю, — сказал Дракулов сын.

— Вот и твой отец, наверное, не верил в такой исход и не видел для себя опасности, — начал рассуждать Мане. — Он не верил, а ведь подобная история уже случалась. И твоему отцу прямо говорили, чтобы он не повторял ошибку покойного Александра Алдя.

Влад не без труда вспомнил, что Александр Алдя был отцовым братом и сидел на румынском троне довольно долго. Про этого Александра теперь вспоминали редко, а вот когда Влад, ещё совсем маленький, жил вместе с отцом в изгнании, в трансильванском городе Шегешваре, дело обстояло иначе. Владов родитель довольно часто вспоминал своего брата, произнося при этом всякие бранные слова, особенно если думал, что никто не слышит.

Владов отец полагал, что Александр Алдя уселся на румынском троне не по праву. В итоге справедливость восторжествовала, Владов родитель получил власть, а Александр