Генерал-предатель - Дэн Абнетт

Царапины свободно кровоточили на грудях и животах. Несколько человек лежали, обслуживающие фисики обрабатывали глубокие раны. Два человека были без сознания.

Учителя строевой подготовки – Маббон называл их скоржерами – ходили вдоль рядов с кнутами и свистками, наказывая любые нерешительные усилия. Скоржеры были суровыми людьми, одетыми в голубую кольчугу и железные шлемы.

— Гор основывал структуру Кровавого Пакта на структурных принципах Имперской Гвардии, — объяснил Маббон. — Но он не скопировал все аспекты. У Кровавого Пакта нет эквивалента... как это слово?

— Комиссары?

— Точно. Это то, что мой Магистр попытался внедрить в Сынах. Скоржеры были выбраны из ветеранов, и тренированы отдельно от Сынов, вместе с моими офицерскими кадрами. Долг скоржеров – дисциплина, обучение и боевой дух.

— Магистр проницателен, — ответил Фегат. — Без Комиссариата Гвардия ничто. — Фегат смотрел, как один дородный скоржер хлестнул по спине человека кнутом за вялость, и затем повернулся и мягко дал совет другому насчет техники. Прямо как чертовы комиссары, подумал он, одна рука учит, вторая бьет.

— Вы одобряете, сэр? — спросил Маббон.

Фегат кивнул. Показанное великолепное боевое искусство было неоспоримым. Абсолютная жестокость. Но его головная боль усилилась. Боль накатывала и спадала позади глаз. Возможно, это из-за солнечного света.

В последнее время он был крайне лишен этого. Он размышлял, а не попросить ли у Десолэйна шляпу.

Они прогуливались вдоль рядов, любуясь картиной. Шум вокруг был сильным и зверским: щелкающие муляжи оружий, хриплое дыхание, удары кнута.

— Сколько? — спросил фегат, потирая ноющий от боли лоб.— Сэр?

— Сколько вы думаете обучить человек за первый год?

— Это испытательная единица, фегат. Мои офицеры намереваются основать еще два лагеря такого же размера здесь, в центральном регионе, в течение нескольких недель. Но я планирую к зиме получить, по меньшей мере, шесть тысяч, отсюда и с лагерей на двух близлежащих мирах. Ясное дело, что при условии вашего совета и помощи.

— Ясное дело.

Фегат вздрогнул, когда сражающаяся пара рядом с ними закончила последнюю схватку одним человеком на спине, его нос превратился в месиво хорошо приложенным прикладом.

— Фисика сюда! — крикнул скоржер, дуя для выразительности в свисток.

— Мы начнем демонстрацию после полудня, сэр, — сказал Маббон. — Фургеш Таун сразу за холмом. Перед этим, я надеялся, что вы обратитесь к людям. Скажете несколько слов.

— Был бы только счастлив. — Фегат снова помассировал свою пульсирующую голову. Внезапно цвета стали очень яркими, звуки чрезвычайно сильными.

— Я бы так же был благодарен, если бы вы поговорили со старшими скоржерами. Может быть, введете их немного в работу Комиссариата?

— Без проблем, — ответил фегат. Чертова боль. Прямо позади глаз. Как раскаленные иглы.

Рядом один из тренирующихся Сынов потерял кусок мяса из плеча, когда его партнер резанул муляжом штыка. Мужчина заорал, когда из его раны начало хлестать в горячий воздух.

Фегат задрожал. Крик чувствовался таким громким, как физический шлепок, и он казался отдающимся вперед и назад эхом в его голове.

— С вами все в порядке, сэр? — спросил Маббон.

— Отлично. Все отлично, — сказал фегат, осознавая, что начал обильно потеть. — Отлично. Всего лишь эффект от транскодирования. Я думаю, что все из-за разговоров о комиссарах. Задело за живое, Маббон. У меня пунктик насчет...

... насчет

насчет

насчет

пунктик насчет

насчет...

Сильный звук, как падающая в водосток вода. Жужжание. Не света. Тьма. Нет света. Вкус крови.

А потом Гаунт. Ибрам Гаунт, в полной парчовой униформе комиссара, его глаза, как щели, это чертово впечатление превосходства, которое он так любить внушать остальным. Гаунт что-то держал. Болт-пистолет. Рукояткой от него.

— Последний запрос удовлетворен, — сказал Гаунт. Сволочь, сволочь, кем он себя возомнил? Кем он себя возомнил...

... он возомнил

возомнил

возомнил

он возомнил...

Он не возомнил.

Он вовсе не был Гаунтом. Это был Десолэйн. Пистолет был флягой воды. Появился свет, как будто зажгли лампы. Вернулись звуки. Как и сухой запах поля. Отдаленно, фегат мог слышать, как Маббон приказывает людям отойти.

— В группы! В группы, сейчас же! Скоржеры, вернуть всех в строй!

— Фегат? — сказал Десолэйн.— Нххн.

— Ты упал, фегат. Ты потерял сознание.

— раз, когда лорд...

— Что? Что ты сказал, фегат?

— Я сказал... единственный раз, когда Лорд Генерал потерял сознание, было на его выпускном.

— С тобой все в порядке?

Фегат сел. Голова кружилась. Но боль пропала. Он глубоко вздохнул и огляделся. Тихие, пялившиеся, Сыны Сека стояли вокруг него с опущенными муляжами оружия.

Десолэйн встал на колени и поднес флягу к губам фегата.

Вода была безумно холодной.

— Ты упал... — начал снова Десолэйн.

— Так помоги мне подняться, — сказал фегат. Внезапно его голова стала потрясающе ясной. Ясной, как никогда.

Десолэйн поднял его на ноги. — У тебя кровь из носа, — прошептал телохранитель.

Фегат вытер нос и размазал кровь по щеке. Он посмотрел на ряды воинов. На потных лицах было подозрение и отвращение. Теперь это будет не просто.

— Мне жаль, что вам пришлось увидеть это, — сказал он внезапно твердым голосом, таким же, как однажды на параде на Фантине. — Слабость офицера не должны видеть солдаты. А вы, безусловно, высококачественные солдаты. Вы – Сыны Сека. — Шепот прошел среди собравшихся.

— Это не было слабостью, — крикнул он. Теперь все вернулось, манера, естественная риторика, искусство говорить, уверенность в командовании. Он забыл, какое это восхитительное чувство. Он забыл, как хорош он был в этом. — Нет, не слабость. Это было последствие процесса, известного, как ментальный блок. Могу я доверять вам, солдаты? Могу я доверить вам, друзья, правду? — Сыны