Одержизнь - Анна Семироль

После купания Сорси и Фортен возвращаются на вокзал, остальные идут в место, на карте Фортена названное «супермаркет». Как объяснил спутникам Ксавье, в Прежнем мире не было недостатка ни в продуктах, ни в предметах быта и одежде. Всё это было доступно любому человеку в обмен на деньги в определённых местах.

– Супермаркет – это как раз одно из таких мест, – рассказывает священник. – Возможно, там могли уцелеть нужные нам вещи.

– То есть… у людей было всего много? – спрашивает Амелия.

– Да, всё, что хотелось бы.

– И лошадки? И дрын? И много разных платьев?

– И много чего ещё, – соглашается Ксавье.

Жиль фыркает, отворачивается. Ему как-то не верится, чтобы в мире существовало такое невероятное изобилие. Легенды это всё. Как и истории Гайтана про хрень пошатущую и удалой народ цыган. И почему умный Ксавье в это верит?..

– Учитель, если у всех всё было, зачем тогда войну развязали? – не выдерживает мальчишка.

– Месье Фортен сказал, что люди Бога делили, – бойко отвечает Амелия.

– Нет, детка, Бог ни при чём, – с сожалением отвечает Ксавье. – Иногда именем Бога прикрывали очень гадкие дела. Чтобы те, кто эти дела вершил, верили, что действуют во благо. Воюют за святое, например.

– Но Богу же не нужна война! – восклицает девочка. – Я же видела! Он же остановил войну в Азиле!

– Мамзель, Богу не нужна, а людям с какого-то хрена нужна, – пожимает плечами Гайтан. – Видимо, одни решили что-то хапнуть у других, а всем соврали, что так Бог хочет.

– Как глупо, – тихо говорит Акеми, ставя точку в разговоре.

Супермаркет оказывается двухэтажной постройкой из стальных балок и стекла. Уцелели только балки, а стеклянные осколки ковром покрывают площадку перед зданием. Гайтан сажает Амелию себе на плечи и, осторожно шагая по похрустывающим стёклам, заходит внутрь супермаркета. Остальные следуют за ним.

Внутри – перевёрнутые, покорёженные стеллажи, битые бутылки, горы мусора на полу. Акеми и Жиль медленно идут, глядя под ноги, рассматривая странные, незнакомые вещи.

– А я нашёл транспорт! – гордо объявляет Гайтан, толкая по проходу металлическую тележку, в которой восседает довольнейшая Амелия.

– О, прекрасная вещь! – одобряет Ксавье. – Ещё есть?

– Дополна!

Они выкатывают ещё пару тележек и продвигаются дальше вдоль рядов стеллажей. Ксавье внимательно смотрит на консервные банки, берёт то одну, то другую, стирает с них пыль и читает этикетки. К нему подходит Акеми с двумя жестянками в руках:

– Отец Ксавье… тут написано «чай» и «кофе».

– Бери. Если банка не повреждена – он мог уцелеть и дождаться нас.

– А там правда кофе? Как у элитариев?

Глаза у японки изумлённые и дикие, такой скажи сейчас: «Брось!» – завизжит, швырнёт банки и отпрыгнет подальше.

– Видимо, да. Ты возьми, а там посмотрим. Жиль, что ты нашёл?

– Мёд! – радостно отвечает мальчишка. – Я возьму побольше, ага? Акеми, тебе понравится!

Девушка останавливается возле стеллажа со стеклянной посудой. Берёт с полки бокал, осторожно стирает с него пыль, смотрит на свет. Даже грязный и мутный, тонкостенный сосуд с гранёной ножкой зачаровывает Акеми. Она осторожно ставит его обратно и долго любуется, пока её не окликает Жиль.

Откуда-то из глубины супермаркета слышится весёлое гиканье, хохот и свист. Это Гайтан катает Амелию по проходу, то и дело врезаясь в корзины и полки. Ксавье сперва косится на них с осторожностью, потом решает махнуть рукой. «Пусть веселятся, – думает он. – Путь нелёгкий, надо отдыхать. Тем более что эти двое отлично ладят друг с другом. Оба дети…»

Время идёт, тележки наполняются консервами, сахаром и мёдом в стеклянных банках, пачками соли в вакуумных упаковках, чаем и кофе. Жиль притаскивает откуда-то метровую узкую доску с колёсами, приделанными с одной стороны. В конце зала, к всеобщей радости, обнаруживается секция одежды. Большинство вещей рвётся при одной попытке взять в руки, но синтетические ткани время пощадило. Лавсановые куртки, нейлоновые комбинезоны, платья из акрила целы, только покрыты пылью.

– Выстираем! – решительно кивает Акеми и принимается подбирать всем штаны на смену изодранным.

– Гляньте! Во мы чего нашли! – верещит Амелия, размахивая битой. – Вот же дрын! И Гайтан себе такой взял! А для Сорси мы нитки нашли, мно-о-ого!

У малышки на голове красуется порядком облупившаяся каска, в которой Ксавье смутно узнаёт что-то из атрибутики спортсменов. Восседающий в тележке ребёнок с битой и в престранном головном уборе просто неотразим.

– Иди штаны мерять, воительница! – зовёт её Акеми. – И платьице тоже!

Примеряя вещи, малышка вертится перед помутневшим зеркалом и тарахтит без умолку:

– Мы видели игрушки. Так много, что во всём Азиле нет! Только я не смогла выбрать. И всё там оставила. А Гайтан чайник нашёл! С картинкой сбоку, там эти… с ушками… зайцы! А ещё много всего испортилось и развалилось, и кто-то поломал вещи… А потом вы позвали, и нам пришлось вернуться. Жиль, а ещё там велосипеды, как у тебя, только ржавые все. Ой, ты там тоже был, да? Я угадала по доске с колёсиками! А ещё Гайтан мне флягу с полки достал, вот!

С трудом удаётся увести восторженную Амелию из супермаркета, пообещав ещё заехать на обратном пути. До вокзала девочка висит на тележке с вещами, которую толкает Гайтан, и распевает во всё горло:

– О-ля-ля! Везём мы горы барахля! И там осталось – о-ля-ля! – ещё жуть сколько барахля!

По возвращении их встречает сияющий Фортен:

– Я нашёл! Я нашёл путь, по которому мы проедем!

Он осекается. Смотрит на довольную компанию внимательно, поправляет очки и спрашивает:

– Погодите… А Сорси разве не с вами?

– Нет, – отвечает Гайтан. – С вами же пошла. Сказала, начнёт костёр для ужина разводить.

– Я не видел, – сокрушённо разводит руками Фортен. – Я отходил на пути.

– Она скоро вернётся, – успокаивает всех Ксавье. – Давайте не волноваться. Разбираем вещи, ждём. Далеко она не пойдёт. Где-то просто прогуливается.

Проходит час, другой, но девушка не возвращается. Амелия то и дело выбегает на улицу позвать её. Гайтан и Фортен отправляются к реке и возвращаются ни с чем. Жиль и Акеми в пятый раз обходят здание вокзала, а Ксавье даже поднимается в башню.

Темнеет. Сорси Морье по-прежнему нигде нет. И когда Амелия ударятся в громкий отчаянный рёв, всем становится по-настоящему страшно.

– Акеми, ты куда?

– С Гайтаном, – коротко отвечает девушка отцу Ксавье.

Сухая ветка разгорается неохотно, будто дерево, простоявшее два столетия, сопротивляется не только времени, но и огню. Акеми нервничает, дожидаясь, пока древесина как следует возьмётся.

– Послушай. Оставайся здесь, с Гайтаном я пойду.

В тёмно-серых глазах девушки пляшет отражённое пламя, и кажется, будто взгляд мечется или Акеми вот-вот заплачет.

– Нет,