Искупление - Василий Лебедев

Это там, в Белой Орде, скалят зубы его единокровные враги, но так будет недолго: когда вновь будет повержена Русь, он еще даст десяток лет пожить Белой Орде - пусть пока! - а за эти годы мир услышит о Мамае, и гром его имени будет громче Чингизова, ибо не тому завоевателю назначила судьба покорить мир, а ему, Мамаю, прошедшему сквозь все извивы притронно-го ада, познавшего жар сражений, наветы соперников, убийства врагов и друзей, страх отмщения, зависть и унижения перед сильными бегами, эмирами, и вот настало время, когда всему этому пришел конец, - время вознаграждения и возмездия. Он помнил врагов наперечет и не мог быть спокоен за спину свою, пока живы те, ныне присмиревшие враги. Их ничтожные, корыстные поползновения должны сгинуть вместе с ними, и небо не накажет великого Мамая, ибо что значат их жизни, если Золотая Орда стоит на пороге великих завоеваний. Они умрут, и с ними сгинут ненужные заботы. Правда, он уже почти умертвил всех тех, кто на великом курултае смел остаться при поясе. Когда на всеордынском съезде повелителей Улуса Джучи выбирали нового хана - его, Мамая, поганая собака Хасан-бег из Сарая Бату не снял пояс и не повесил его себе на плечо - не одобрял избранника, как и все мелкие заговорщики. Притворился больным и знаменитый углан Бегич, но потом два года носил подарки и ползал в ногах, прежде чем сон вернулся к нему. Напрасно успокоился углан Бегич: Мамай ничего не забывает и ничего не прощает. Сейчас этот опытный воин повел войско на Русь. Он обещал Мамаю к осени, к ногайским торгам, повергнуть московского князя и положить к ногам Мамая всю Русь от белых северных морей до причерноморских степей. Ну, что же... В любом случае это последний поход Беги-ча: покорит Русь - можно с ним кончать, побьют его русичи - на месте изрубит его Мамай. Но побить тьмы Бегича невозможно: в подготовке похода участвовал не только главный бакаул Золотой Орды, мурза Хасан, но и сам Мамай.

Пока Бегич исполняет первую часть великого плана, в Сарае проходит курултай. В столицу съехались со всех концов Золотой Орды те, кому он, Мамай, доверил части своего улуса, кто обязан хранить и приумножать завоеванные земли, славу и мощь Орды. Завтра его вельможи, его нойоны узнают то, о чем лишь мечтали Чингиз-хан и Батый, но что предстоит осуществить Мамаю, его верным мурзам, его бесстрашным угланам левого и правого крыла, его беспримерным темникам, отчаянным тысячникам, преданным воинскому долгу сотникам, бессонным десятникам, всем конным нукерам и конечно же неподкупной и страшной всем врагам, отборной части воинства, вскормленной с лезвия сабли, - его кашикам, готовым трижды умереть за своего хана и погнать в бой трижды убитого скотовода...

Завтра, как только взойдет луна, он объявит им то, к чему должны все они быть готовы, - вся Орда! - чем станут жить они сами, дети их, внуки и правнуки, боготворя Мамая, благодаря дни, когда они жили с ним под одной луной.

* * *

Над Сараем Берке еще не поднялось солнце, а лучи его уже играли на многопудовом полумесяце из чистого золота, высоко вознесенном на серебряной спице над дворцом. В погожий день Мамай не просыпал этот предрассветный час: два больших серебряных зеркала, кои ежедневно светлили войлоком, были поставлены так, что зеркало у окна ловило золотой полумесяц л передавало его второму зеркалу, а то отбрасывало сияние первых лучей прямо на ложе Мамая. Это нововведение во дворце было единственным, на что согласился Мамай после воцарения. Ему мало было и этого дворца и этой столицы, он все это отринет и возведет новую столицу - Сарай Мамай - с великолепными дворцами, садами, фонтанами из розового мрамора. Перед дворцом будет стоять мечта его жизни - чудесное дерево, ветки которого, сделанные из слоновой кости, из серебра, из золота, будут выливать кумыс, русские меды, разноцветные вина дальних земель, покоренных его войском. Каждая покоренная страна кроме положенной дани должна будет присылать ежегодно самую красивую девушку, помещенную в клетку из чистого золота... Эти мечты далекой юности теперь совсем близко, и стоит ли терять время на богатые одежды, обновление дворца, сада, даже заботиться о гареме, если все скоро будет по-другому - с невиданным блеском и роскошью... А эти зеркала - придумка восточного хитреца - помогут хану Мамаю встретить тот день, когда он подымет бессчетные тьмы своих нукеров и бросит их вослед уходящему солнцу, через поверженную Русь...

...Хан Мамай приоткрыл глаза и тут же сощурился, оскалясь от зеркального отраженья. Солнечный день радовал и бодрил его. Он дотянулся до сабли, всегда лежавшей рядом с постельными подушками, и трижды стукнул ее тупым, внутренним серпом по тяжелой серебряной чаше. В спальную комнату гарема неслышно втекли два евнуха с легкими носилками китайской работы. Через анфиладу комнат гаремных они пронесли Мамая в нужник, а оттуда - к фонтану внутреннего двора. Там, на гранитном парапете, уже стоял простой глиняный кувшин для омовения после брачной ночи. Там уже была жена, с которой сегодня спал великий хан. Она ждала, когда повелитель закончит обряд омовения, потом взяла кувшин и пошла с ним в гарем впереди хана и евнухов, а к фонтану легкой стаей выпорхнули все остальные жены Мамая, обнаженные, истомленные коротким сном и злыми пересудами, и бросились в воду. Мамай лишь на миг оглянулся и ушел: утром не было нужды смотреть на них, он смотрел вечером, выбирая себе на ночь наиболее приглянувшуюся в фонтане.

- Какие вести от Бегича? - спросил Мамай Сары-хожу.

Новый темник, поставленный командовать десятью тысячами отборных головорезов - кашиков, всегда встречал великого Мамая в небольшой толпе избранных: бакаул войска Газан-мурза, управитель дворца, он же властелин Сарая, Халим-бег, личный телохранитель Темир-мурза, главный даруга [Даруга - сборщик дани. Здесь - главный казначей] Золотой Орды Оккадай. Все они так или иначе принимали участие в продвижении Мамая к власти, все были не пораз испачканы кровью эмиров, бегов, верных прежним ханам угланов и самих ханов, коих они перерезали бессчетно.

Сарыхожа выдвинулся вперед, польщенный вниманием:

- Ночью, мой повелитель, прискакали из степи нукеры...

- Бегич выжег Москву?

- Нет, мой повелитель. Твой улусник, Митька, князь Московский, вышел за Коломну навстречу.

Мамай нервно запахнулся в халат, крепко подвязал пояс и подцепил к нему поданную Темир-мурзой саблю.

- Пусть возвращаются в степь! Кто первый принесет весть на гриве своего коня о том, что Москва сожжена, тому достанется сабля в золоченых ножнах!

Мамай дружелюбно посмотрел на Сарыхожу, взглядом этим удерживая нового темника около себя. Званье это Сарыхожа получил за то, что изловил бежавшего в Персию эмира из Сарая Бату - Хасан-бега и привез его на грязной арбе вместе с сундуками драгоценностей. Он не утаил ничего, и Мамай надел ему малый алмазный полумесяц на золотой цепи - знак темника.

- Халим-бег! - обратился хан к управителю дворца, и тот молча и низко склонил голову. - Вели расстелить ковры в саду и зови людей курултая, скажи им: небо дарует пищу, ая- зрелища!

- Темир! - обратился он к великану. - Волоки к гостям собаку Хасана!

- О, Эзен! Повели - и я разорву его надвое, вырву жилы и сделаю из них тетиву для твоего лука!

- Делай, что велю! Ступайте все! Скажите курултаю: я подыму чашу черного кумыса, как только солнце подымется над стеной дворца! Оккадай, а ты останься!

Главный даруга, молчаливый, углубленный в подсчеты несметных богатств, молча склонил голову, но не перестал шевелить губами, готовясь к отчету за полученные в минувший день подарки, дани, награбленные богатства. Надо было держать совет и о подарках, коими хан Мамай ежедневно одаривал верхушку Орды, съехавшуюся на курултай. Подарки хана соответствовали положению, заслугам, а также тем подаркам, которые привез в Сарай каждый участник курултая, и все это главный даруга держал в своей крохотной бритой голове, покрытой круглой стеганной на хлопке шапке. Мамаю нравилась почти нищенская одежда главного дару-ги, человека, который ежедневно держал в руках несметные сокровища в подземных кладовых Орды, накопленные за полтораста или больше лет, стекшиеся сюда из старого Сарая, из русских княжеств, из Персии, с Кавказа, из Крыма, из Египта, из Индии...

- Сегодня одари этих волков золотыми перстнями из моих мастерских. Набери мешок - пусть выбирают! Сегодня должен быть великий день.

Управитель Халим-бег поклонился и молчал, не уходя. Он был не просто управителем. В этой маленькой бритой голове не раз вынашивались планы убийств, задуманных Мамаем.

- Почему живет Дмитрий, князь Московский?

- Рано, великий хан...

- Тебе рано? - ощерился Мамай.

- Человек Ивана Вельяминова ушел на Русь.

- Дмитрий умен. Люди вокруг него, окольничие бо" яре, не допустят того человека и близко. Сговори сего молодого жеребчика, князь его обидел, разожги злобу, денег дай - много дай! - и вели ему исполнить задуманное. А на Русь он должен пойти чист и с покаянием, князья московские любят покаяния...