Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1 - Балинт Мадлович

В противоположность этому предприниматель является владельцем экономической единицы, обладает экономической властью и идет на рыночный риск, создавая стимулы для получения прибыли и предотвращения убытков[433]. Как гласит определение, критерием успеха предпринимателя является не выполнение центрального плана, а конкурентоспособность, то есть способность удовлетворять потребительский спрос. Естественно, «конкурентоспособность» не подразумевает наличия у предпринимателя каких-либо объективно выдающихся качеств, а на его успех оказывает влияние большое количество факторов, многие из которых не связаны с его личными талантами[434]. Но в конечном счете предприниматель может заработать, только если другие люди на рынке готовы платить за предлагаемый продукт, словом, если на товар есть спрос. Кроме того, предприниматель соревнуется за получение как рыночных, так и государственных контрактов в рамках прозрачных механизмов конкуренции, при этом другие предприниматели также могут свободно включиться в соревнование и выиграть контракт, предложив более выгодные условия. Это, конечно же, невозможно в экономике, где государство является монопольным владельцем. В такой экономике руководители государственных предприятий не «включаются» в соревнование, когда видят возможность получения прибыли, а назначаются высокопоставленными членами номенклатуры.

Подводя итог, можно сказать, что предприниматели являются основными экономическими акторами, тогда как руководители государственных предприятий – второстепенными, поскольку они подчиняются центральным планировщикам – основным экономическим акторам в коммунистических режимах. В капиталистической системе наиболее похожими на руководителей государственных предприятий акторами являются корпоративные менеджеры, в чьи задачи, однако, входит увеличение прибыли владельца, а не обеспечение выполнения центрального плана. Их сходство заключается в том, что руководители государственных предприятий, особенно в реформированных коммунистических режимах, – это тоже технократы, которые получили больше свободы в более децентрализованной системе. И хотя у них не было надлежащих средств для стимулирования прибыли и предотвращения убытков, поскольку бюджетные ограничения оставались довольно мягкими[435], технократические навыки позволили бывшим руководителям государственных предприятий стать предпринимателями после того, как с помощью приватизации была установлена капиталистическая система (выкуп менеджерами акций у сотрудников и повторная приватизация [♦ 5.5.2]). Как заметили Селеньи и его соавторы по поводу экономик стран Центральной и Восточной Европы 1990-х годов, «большинство руководящих позиций в посткоммунистическом корпоративном секторе экономики заняли прежние коммунистические технократы, более молодые и образованные, чем кадры старшего поколения»[436]. Однако это стало возможным только тогда, когда монополия государственной собственности была разрушена и появилась частная собственность. После смены режима частные акторы приобрели экономическую власть в среде, которая налагает ограничения на предпринимательскую деятельность на свободном рынке нормативно-правовыми средствами, а не задает производственный план в результате слияния экономической и политической сфер.

3.4.1.2. Сравнение главных предпринимателей и посткоммунистических олигархов

Предприниматели есть не только в либеральных демократиях. Они существуют в любом режиме с капиталистической экономикой, хотя и отличаются по своей относительной значимости. Если говорить о режимах полярного типа, то предприниматели есть как в либеральных демократиях, так и в патрональных автократиях. Тем не менее экономика первых, где сферы социального действия разделены, отличается от экономики последних, где происходит смешение экономической и политической сфер. В случае смешения инструменты государственной власти используются дискреционно, то есть поощряются определенные акторы, которые получают прибыль независимо от того, отвечают ли они потребительскому спросу (то есть являются ли они конкурентоспособными). В такой системе политического капитализма [♦ 5.6.3] номинальные владельцы собственности стремятся заручиться незаконной поддержкой своей (в остальном законной) экономической деятельности различными коррупционными методами.

Мы остановимся на коррупции и понятии политического капитализма подробнее в Главе 5 [♦ 5.6.3]. На данном этапе стоит лишь отметить, что тот тип политического капитализма, о котором мы здесь говорим, преобладает в патрональных автократиях, где сферы социального действия формально отделены друг от друга, но неформально связаны через приемную политическую семью. Особый тип экономического актора, который появляется в системах политического капитализма патрональных режимов, – это олигарх.

♦ Олигарх – это актор, обладающий формальной экономической и неформальной политической властью. Другими словами, он является собственником экономической единицы, которая функционирует в соответствии с дискреционными правилами. Критерием его успеха является союзничество с патроном (то есть способность использовать его покровительство), на основании которого он либо получает прибыль либо несет убытки. У него всегда есть связи с (формальными) политическими акторами, и эти связи – по крайней мере, те, что имеют решающее значение, – неформальны и принудительны либо с его стороны, либо со стороны другого актора (встроенного в правящую элиту).

С одной стороны, олигарх является противоположностью полигарха. Последний имеет формальную политическую и неформальную экономическую власть, тогда как у олигархов есть формальная экономическая и неформальная политическая власть [♦ 3.3.3]. Появление таких акторов в патрональных автократиях логически проистекает из слияния власти и собственности, в результате чего появляется власть-собственность, в рамках которой не может быть собственности без власти и власти без собственности [♦ 5.5.3.5]. В системе власти-собственности формальные политические акторы становятся полигархами, а формальные экономические акторы – олигархами. Тем не менее следует пояснить, что олигархи есть не только в патрональных автократиях. Они могут появляться и в других режимах с другими типами политического капитализма. Кроме того, хотя термин «олигарх» обычно ассоциируется с огромным богатством, а также большим национальным и региональным влиянием, в странах посткоммунистического региона существуют и местные «олигархи». Таких акторов, учитывая их местное влияние, богатство и включенность в региональную правящую элиту, точнее будет назвать минигархами, если использовать уместно подобранный ранее термин[437]. Несмотря на то, что масштабы деятельности олигархов и минигархов сильно отличаются, их структурные характеристики практически одинаковы.

С другой стороны, олигарх – это противоположность предпринимателя. Этот тезис будет иметь очень важное значение при обсуждении рыночной и реляционной экономик [♦ 5], однако, на первый взгляд, различия между этими двумя типами акторов не так очевидны. Действительно, в повседневной речи главных предпринимателей в либеральных демократиях, имеющих прочные политические связи, часто называют «олигархами» и даже сравнивают их с баронами-разбойниками, орудовавшими в капиталистических Соединенных Штатах XIX века. Андерс Ослунд, эксперт-экономист, специализирующийся на рассматриваемом регионе, утверждает, что российские олигархи 1990-х годов были практически идентичны баронам-разбойникам: это были бизнесмены, которые накапливали огромные состояния за счет средств, полученных от монопольной ренты, эксплуатировавшие слаборазвитые и подкупавшие развитые институты, такие как суды и законодательные органы[438]. Джоанна Гранвиль, также исследующая посткоммунистический регион, возражает Ослунду, замечая, что «эти молодые люди с хорошими связями [олигархи] разбогатели не на создании новых предприятий, которые повысили благосостояние страны, как это сделали Карнеги (сталь), Рокфеллер (нефть), Форд (автомобилестроение) и Морган (финансы). Вместо этого они выступали в роли старых государственных торговых монополий, спекулятивно создавая огромный разрыв между внутренними ценами на российские товары и ценами, преобладающими на