За чертой - Александр Николаевич Можаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Жека, что?!. – растерянно кричу я.
Надеясь найти живых, трогаю тёплые окровавленные тела.
– База, база… – вижу у Жекиных губ рацию. Почти ничего не осознавая, слышу его спокойный и от этого ледяной голос. – База, у «Маши» пять человек – все двухсотые… Хорошо, дождёмся «скорую»…
– Саня, не трогай… Им уже не поможешь… – Жекина рука касается моего плеча.
Зачем-то я поднимаю лежащий у бордюра осколок мины, крепко сжимаю его в ладони. Распрямившись, вижу всех убитых в отдельности: две старухи, молодая женщина, девочка-подросток и хорошо одетый, при галстуке, старичок, рядом с которым очки и кожаный потёртый портфель. Шляпа, должно быть, тоже его, лежала далеко от места взрыва.
«Профессор из Машинститута…» – почему-то подумал я.
Меня бил сильный озноб, я едва удерживался на трясущихся ногах, и мне стоило больших усилий расчехлить фотоаппарат. Я уже навёл его на разбросанных взрывом людей, но почему-то в тот момент мне показалось кощунственным фотографировать их, и я не посмел нажать на спусковую кнопку.
Словно в каком-то жутком сне, я вижу посторонние детали и пытаюсь их соединить воедино. Из разодранных кульков высыпается на грязный асфальт сахар и белые зёрна риса, из пробитой бутылки, побулькивая, тихо вытекает масло. Тонкая его струйка, огибая неровности, упирается в густеющий ручеёк крови и, не смешиваясь с ним, течёт рядом.
Тошнота подступила к моему горлу, и мне стало трудно дышать.
– Саня, поехали… – тянет меня за локоть Жека. – Тут уже без нас…
Только сейчас замечаю стоящую рядом «скорую», людей в грязно-голубых халатах… Старший кому-то даёт команду:
– Документы смотрите… Нет документов – телефоны берите… Опознаем по телефону…
База Бэтмена находилась в пустующем студенческом общежитии, штаб в просторном зале, бывшем когда-то «Красным уголком». У каждой комнаты на полу вместо коврика украинский флаг, на дверях надпись: «У нас вытирают ноги».
Бэтмена на Базе не было, и это меня обрадовало. Меня по-прежнему трясло и тошнило, и я не хотел, чтоб он это видел. Не раздеваясь, я, свесив ноги, лежал на общажной кровати и, разжав ладонь, тупо смотрел на найденный мной осколок.
– Ты сфотографировал?.. – спросил Жека.
Отрицательно качаю головой.
– Почему?..
Молча пожимаю плечами.
– Сань, там внизу сейчас ужин. Пойдём…
Не отвечаю, лишь мотаю головой.
Жека берёт из моих рук осколок, словно взвешивая его, легонько подбрасывает на ладони и, возвращая, говорит:
– Сто двадцатый миномёт…
Взвыли сирены – по коридору послышались спешные шаги.
– Воздушная тревога, – говорит Жека. – Могут сейчас прибомбить нас… Нужно спуститься в подвал…
Отмахиваюсь рукой.
Недовольно крякнув, Жека заваливается на свою кровать.
– Если вдруг тихо, я спать не могу, – пробормотал он и, отвернувшись к стене, неожиданно быстро заснул.
А я ещё долго смотрю на рваный осколок и с изумлением думаю: «Как он, с одного лишь взгляда, смог определить, что это осколок стадвадцатимиллиметровой мины?..»
Поздно, около полуночи, пришли на ночлег три казака-кубанца. Двое заняли свободные койки, третий разместился на широкой полке, приспособленной для отдыха. Казаки уклались быстро, но спать не спешили. Возбуждённо обсуждая последние события, спорили.
– Рухнул фронт, покатился… – слышу глухой баритон за своей головой. – Ямполе позорно про… Северодонецк без боя бросили, думал в Лисичанске зацепимся – Мозг и оттуда свалил. Покатились до самого Алчевска…
– Сила солому ломит… – сонно проворчал Жека. – Мы тоже Станицу кинули…
– Сравнил Станицу… – гудит баритон. – Станица в ямине, её по-любому не удержать. А Лисичанск на буграх, там можно стоять сколько хочешь…
– Ты на Мозга не при, – спорит с ним звонкий тенор. – Мозг всё правильно сделал… Укры с Дебальцева в хвост вдарят – вот тебе и котёл. Потом уж с Лисичанска не вырвешься. Будут молотить, пока никого не останется…
– А местные… – вступает в разговор тот, что на полке. – С нами пошёл лишь каждый двадцатый. На языке все с нами, а как на деле…
– И ладно б бабы… – поддерживает его баритон. – Стоят здоровенные мужики, кричат нам в спину: «Что ж вы, сволочи, бросаете нас? Куда бежите?..» А самим взять оружие…
– Помирать никому не охота… – соглашается тенер. – Легче орать: «Россия-Россия!.. Путин, введи войска!..»
– Будет, как с теми, что в Счастье, – гудит баритон. – Уходили, звали: «Давайте и вы с нами…» Угнулись, помалкивают. А на другой день «Айдар» вошёл: «Всем, во славу Бандере, записаться в батальон!» Опомнились, ломанулись за нами, да поздно – постреляли на переправе… Сколько их побили?..
– Сотню, не меньше…
Под утро я наконец крепко уснул и, как уходили кубанцы, не слышал. По привычке проснулся рано, лишь алый луч солнца лёг через комнату. Жека, упёршись лбом в стену, громко посапывал.
«На какой бок упал, на том и остался. За ночь не шевельнулся…» – усмехнулся я, окликая его.
– Чего? – сонно отозвался он.
– Жек, как ты определил, что это осколок от стадвадцатимиллиметровой мины?
– Сюда другие не долетают… – позёвывая, просто объяснил он.
Скоро позвонил Бэтмен, не мне – Жеке. Я стою рядом и слышу их разговор:
– На базе сегодня не буду, – голос Бэтмена. – Возьми с собой кого-нибудь и отвези на Аэропорт ПТУРы, и выстрелы на РПГ. «Клюкву» просили… И скажи Пластуну, что менять их некем, пусть держатся…
– Понял, Саныч, – отвечает Жека. – Тут Атаман прибыл, ждёт тебя…
– Знаю, пусть ждёт… С ним и смотайся на Аэропорт…
УАЗ загрузили почти до верха.
– Давай ещё втулим как-нибудь газировки, – говорит Жека. – Жара, ребятам пить нечего…
– Ух ты! «Буратино»? – круто живёте!
– Как бы за это «Буратино» Пластун не набил нам морды, – смеётся Жека и тут же поясняет: – Какой-то спонсор, вместо того чтоб доставить обычной воды, пригнал фуру «Буратино». Ребята видеть его уж не могут…
Позиции Пластуна протянулись за городскими дачами, в старых садах. По узким ходам доходим до передового окопа. Мирные люди давно покинули дачи, в которых почти не осталось целых строений, и только один полусумасшедший старик пас здесь своих коз. Временами козы выходили к ополченским окопам и тогда с разных сторон слышались голоса:
– Дед, забирай коз и сваливай на…
– Козочки исты хотят… – оправдывается старик.
– Какие козочки?!. Сейчас укры с миномётов накроют, и будем по веткам собирать и тебя и козочек… Сваливай в Луганск.
– А козочки?..
– Вот же достал он своими козочками!.. – говорит Кубане́ц. – Пластун, а ты заметил: как он со своими козочками пройдёт, так нас тут же и накрывают…
Пластун смотрит в бинокль, молчит.
– Главное, его ни разу не накрыли…
– Ну, они ж
