Покемоны и иконы - Виктор Ильич Коган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Скажете: «Если жизнь для каждого одна, единственная и неповторимая, и другой нигде и никогда больше не будет, тогда именно этой жизнью и надо воспользоваться как можно лучше?»
Возможно, так многие и думают, и так живут. Но, мне кажется, что тем вселенским законом в нас заложен ген, заставляющий нас жизнь продолжать, не останавливаться. Видимо, оттого жить только для себя одного становится неразумно. Потому мы и ищем для себя цели вне себя: живем для детей, для семьи, для человечества, для всего того, что не умирает с личной жизнью. А если жить лишь для личного одинокого счастья, то после такой бездарной жизни остается только глупо умереть. И тем, что мы ищем смыслы в собственных жизнях, тем мы, люди, отличаемся от всего живого и неживого. По крайней мере, нам хочется верить в нашу исключительность.
Разум является светом в нашей жизни. Именно разум способен определить и изменить наши поступки, поведение и даже настроение. Следовать разуму для достижения блага – разве не в том были учения истинных учителей человечества, таких как Конфуций, Сократ, Марк Аврелий? Не о том ли говорил своим сторонникам сам Иисус? Христианство учит, что в человеке живёт божественный свет, сошедший с неба. Но на самом деле этот свет – наш разум! Не готов я, конечно, утверждать, откуда он на нас сошёл. И только ли на нас. Порой мне кажется, что люди, уничтожая друг друга и всё вокруг, подтверждают как раз обратное, что разум их покинул.
Религия настаивает жить по послушанию. В разных священных книгах много написано, что нужно делать в той или иной ситуации, как поступать и что строжайше запрещено, какую пищу есть можно, а когда и вовсе от неё надо воздержаться. И священники настаивают на соблюдении таких правил, запретов и обрядов. Собственно, на их соблюдении основаны и держатся религии. Но такие правила были написаны очень давно. Несомненно, утверждается, что ниспосланы они были богом. Но на самом-то деле времена тогда были тёмные, люди в большинстве своём забитые, невольные и необразованные. Нормы приличия, понятия о добре и зле сильно отличались от тех, что существуют сейчас. Да что говорить, если даже в нашем современном мире отношение, например, к убийству человека человеком где-нибудь в Швеции будет совсем иным, нежели в Сомали, не говоря уже о тех местах, где убийства до сих пор совершаются не только ради ограбления или установления власти, а из кровной мести или как жертвоприношение. Для того чтобы как-то обуздать неразумных соплеменников, и нужны были общепринятые правила поведения. Нашлись умные и здравые умы, кто их придумал. Не за раз, конечно. Уверен, что сперва всё из уст в уста передавалось, общими смыслами, примерами, а потом и нашлись те, кто смог всё записать. И каждая такая священная книга, будь то Библия, Коран или Талмуд, священна прежде всего тем, что в ней сохранена история той самой вечной жизни, к которой так стремится каждый смертный.
Но что происходит, когда в третьем тысячелетии (а если верить историкам, то таких тысяч лет перевалило уже за добрую десятку) людям предписывают соблюдать обряды, придуманные много-много веков назад? Взять хоть обрезание: ясно же, что во времена, когда об элементарной гигиене не слышали, резать крайнюю плоть считалось столь же нормальным, как и стачивать о камень выросшие ногти. Неужели вам, взрослым людям, стоит напоминать, что перед едой руки надо мыть? И после туалета тоже, даже если вы сходили «по-маленькому» и руками, кроме дверной ручки, кишащей микробами, ни за что не держались. Надеюсь, так же ясно и то, что телесные омовения одними ладонями не должны ограничиваться. Всё это для нас, разумных современных людей, настолько естественно, потому что известно с раннего детства, когда наши руки мыла мама. Если же мама вам и в двадцать, и в сорок лет продолжает подтирать зад, то вы либо больной, либо так и остались тем пятилетним ребенком. Вот и церковь, ограждая нас от неверных поступков, насаждая чужие мнения и опыт, лишает нас главного – осознания необходимости развития собственного разума.
Но не правда ли, что в большинстве своём мы не против, когда нами управляют? Нам нравится, когда важные решения принимаются другими. Если они ошибутся, то это будет их неудача. Коллективная ответственность не для нас. Мы бравые сторонники коллективной безответственности, готовые гнусавить, что все вокруг мудаки, что никому ничего не надо, но никогда – взять ответственность на себя. Те же, кого ответственность не пугает, вызывают у нас неподдельный восторг. Мы готовы за такими пойти, бороться, даже воевать и умирать. Готовы проникнуться чужими идеями, принять их на веру, посвятить им свою жизнь. Но уйти при случае от собственной ответственности – наш высший долг. Именно поэтому вот уже как две тысячи лет люди восхищаются Иисусом. Именно из-за неспособности своей «нести крест» за других, из-за недосягаемости тех, кто способен на это, мы готовы поверить в их божественную силу или происхождение. Так проще. Так всё объяснимо и понятно: я, мол, простой смертный, поэтому я трус и быть им мне не постыдно, я слаб и слабость свою принимаю как божью награду, но я верю в того, кто сильней и смелей меня.
Отсюда и слепая вера в божества. Хотя, если быть честным, много ли из тех, кто называет себя верующим, именно верит? Верит и сердцем, и душой, и умом осознает, что значит бог и как с ним всё устроено? Не секрет, что для большинства принадлежность к религии имеет скорее социальный смысл. Особенно это верно там, где религия государственная. Порой принадлежность к религии не более чем традиция, национальная особенность, а иногда и тренд, мода. Кому-то нравятся красивые священники в позолоченных нарядах, кому-то по душе белые чистые стены и высокие минареты, а для кого-то важны оправдания гендерного превосходства и насилия. Кто ищет в религии
