Повесть о граффах - Даша Клубук

– То есть он работает во дворце? – встрепенулся Чват. – В таком случае он может знать все входы и выходы, потайные ходы…

– Да, может знать, как и вся стража и прислуга. – Харш удрученно вздохнул. Круг подозреваемых был слишком велик. – Чват, что там с дворцовым отражателем Прутом Кремини?

– Ничего нового, детектив, – ответил Чват, доставая из сумки амбарную книгу. – Напали со спины во время шоу иллюзионистов, когда было темно. Господину Кремини, кстати, диагностировали сотрясение мозга.

– А с капитаном дворцовой стражи Чивличем?..

Остаток рабочего дня желтые плащи потратили на размусоливание имен из списка. На завтра ему, Харшу, была назначена встреча с капитаном Милем, вследствие чего сыщик не оставил работы и вечером. Придя домой, Харш кинул материалы дела на диван, сварил крепкий кофе и с беспокойным сознанием принялся за составление новых теорий.

Глава 15

Девять пилигримов

Когда-то давно особняк рода Мауриж отбрасывал блики благородной роскоши. Когда-то, но не сейчас. Сейчас же резной орнамент на высоком потолке пожелтел и облупился, ковры ручного плетения скукожились и выцвели; на опасно нависающей массивной люстре из когда-то сияющего хрусталя блестели рваные отрезки паутины. Здесь было сыро, от октябрьских холодов толщина стен спасала плохо. Попав в парадный холл, пятеро граффов зашагали по вздувшемуся паркету, а компанию им составляли черные мохнатые жуки, при виде которых Мира с ужасом отскочила, налетев на пыльное старинное зеркало. Зеркало уцелело, что нельзя было сказать о нервных клетках Мирамис.

Госпожа Мауриж провела гостей по широкой лестнице на второй этаж, потом через темный коридор, в дальнюю комнату западного крыла. Пока они шли, хозяйка особняка не проронила ни слова, а ее гости только молча переглядывались. Переступив порог назначенной комнаты, граффы растворились в потоках блаженного тепла. Ирвелин с изумлением осмотрелась.

Эта комната отличалась от предыдущих площадей старого дома. Здесь было по-домашнему. В угольной нише камина, который Ирвелин заметила в первую очередь, стрекотали теплые языки пламени; мягкие диваны, кресла и изысканная софа расположились поочередно вокруг очага. Тяжелые изумрудные балдахины, подпоясанные кисточками, впускали в комнату несмелый дневной свет и призрачные тени деревьев. Вся мебель здесь, как и всюду в доме, была старой и изношенной, однако в этой комнате о ней, без сомнения, заботились. Дубовые подлокотники блестели полиролем, узкая дровница была переполнена умело порубленными поленьями, а на самодельных деревянных полках книги и посуда были расставлены с одинаковым расстоянием друг от друга.

Женщина-телепат молча указала гостям на диваны, а сама направилась в глубину комнаты. Ирвелин, опустившись на краешек софы, завороженно уставилась в камин, и на минуту пляшущие огоньки смогли успокоить ее.

Она вдруг вспомнила родительский дом, где она часами сидела перед камином, перелистывая сборники нот и напевая мелодию за мелодией. Пела она тихо, заботясь о сне задремавшего рядом отца. Бывало, Емельян Баулин так долго рассказывал ей истории о Граффеории, что ночь и сон приходили незаметно, и Ирвелин приходилось самой додумывать конец последней истории. Благо тлеющие угли выступали превосходным топливом для ее фантазии, и у Ирвелин получалось весьма правдоподобно.

Минута спокойствия прошла, исчезла, как тот оранжевый изгиб пламени, когда госпожа Мауриж мелькнула слева от Ирвелин и поставила на столик поднос со столовым серебром. После женщина-графф отошла и опустилась в кресло с вытянутой спинкой, полубоком стоявшее к остальной мебели. Правую руку она положила на подлокотник, левую оставила на коленях.

– Итак, господин Кроунроул, я готова выслушать суть вашей просьбы.

Филипп занял позицию ближе всех к хозяйке дома. Коротко оглянувшись на остальных, он заговорил:

– У меня есть кузен. Его имя – Нильс Кроунроул. Его-то мы и ищем. Последний раз мы видели его в июне…

– В сентябре, – перебила его Мира. – Последний раз его видела я, это было в сентябре, в галерее Мартовского дворца на Дне Ола…

– В прошлую пятницу, – негромко перебила Миру Ирвелин. – Я видела Нильса в одной из лавок столицы. Правда, я не знала, что это был он.

– Они бывают похожи. Издалека. Филипп и Нильс, – откликнулся и Август, почувствовав, видимо, что и он должен высказаться. – Но вблизи их не спутаешь. Нильс мрачный, как зимние сумерки, а Филипп веселый. Ну, иногда.

Следуя за словесным потоком гостей, госпожа Мауриж двигала только яблоками глаз. Тело женщины словно обернулось в мрамор, пуская всю мощь своего напряжения в слух.

– Дело в том, что этой осенью в Граффеории произошел ряд событий… – принимая эстафету, сказал Филипп и сразу запнулся. Было заметно, что он хорошенько обдумывает последующие слова.

– Господин Кроунроул, – произнесла госпожа Мауриж, – я хотела бы посоветовать вам немного ослабить контроль, ведь это совершенно бессмысленная трата ваших сил. Видите ли, вы пришли за помощью к телепату с достаточно высокой степенью ипостаси, и это отнюдь не хвастовство, а необходимая для моих гостей информация. Я могу с легкостью прочитать любую мысль, промелькнувшую у вас в голове, даже если она задержится там лишь на мгновение. Введите меня в курс дела без утаек, и мы сможем извлечь из нашей встречи наибольшую пользу. – Женщина сделала очередную паузу, будто ждала, пока каждый из граффов усвоит все вышесказанное. – Про кражу Белого аурума из дворца и ваши подозрения насчет вашего брата я уже прочитала, не беспокойтесь. И знайте: все, что слышит эта комната, остается только в этой комнате. Секрет моего гостя – только его секрет. Продолжайте, господин Кроунроул, прошу вас.

Филипп сидел почти так же неподвижно, как и хозяйка дома. Посчитав ее замечания справедливыми, он откашлялся и произнес:

– Я пришел сюда, чтобы отыскать брата. Я намерен поговорить с ним и… и оградить от необдуманных поступков.

Госпожа Мауриж кивнула и в который раз принялась изучать лица четверых граффов. С Филиппа она перешла на Миру, следом – на Августа. На левитанте она задержалась чуть дольше, чем на остальных, и в последнюю очередь посмотрела на Ирвелин.

– Причины присутствия здесь господина Филиппа Кроунроула, госпожи Миры Шаас и господина Августа Ческоля мне ясны. – Мира вдруг сильно заерзала на своей половине дивана. – Вы же, госпожа Ирвелин, лишь единожды пустили в свои мысли образ граффа по имени Нильс, и этот образ весьма туманный. Я даже сомневаюсь, что вы знакомы.

– Вы правы, с Нильсом я не знакома, – ответила Ирвелин, не в силах отвести взгляда от телепата.

– Если вы с ним не знакомы, то для чего вы пришли ко мне?

Интересные все-таки создания эти телепаты. Зачем они задают вопросы, когда сами же могут узнать ответ?

– Я пришла сюда