Наследие Иверийской династии. Господин Демиург - Нина Малкина

– Потому что это невозможно, – всхлипнула я и по привычке тронула паука. – Невозможно ограничить кровавую магию.

– Скоро мы это выясним, – ответил Демиург.

– Пожалуйста, снимите, – вдруг потребовала я жалобно, как мелироанская дева. – Я пойду с вами и без этого пыточного устройства. Мне всё равно некуда деваться, ведь так? А Кирмос не придёт. Он думает, что я уехала. Вы же сами сказали – он меня отпустил.

Какая глупая, наивная, отчаянная попытка перехитрить того, кого я когда-то называла дьяволом! Попытка заговорить его, отвлечь, соблазнить. Демиург сидел надо мной на корточках и вовсе не казался врагом или дьяволом. Но я всё равно мысленно искала любое оружие, которым могу причинить ему вред. Рядом лежали только моя сумка с деньгами, солома и обломанные окровавленные бутоны роз. Кряхт, кряхт, кряхт!

– Вот что странно, – Демиург убрал волосы от моего лица. Его совсем не смутила моя хаотичная попытка обмана, он обратил внимание на другое: – Ты провела с ним так много времени, видела его разным, заслужила его доверие. Но я всё ещё готов поклясться, что знаю его лучше тебя. На самом деле Кирмос лин де Блайт не отпустил бы тебя, Юна, даже если бы ты умоляла его, как меня сейчас. Он не из тех, кто уступает судьбе, игнорируя свои желания. А ты, определённо, его единственное желание. Его единственная любовь.

Мужские пальцы очертили знакомый круг в лунном свете, но без перстней это смотрелось нелепо.

– Вам хочется в это верить, – держась за сточную трубу, я поднялась. Задрала подбородок. – На деле же вы понятия не имеете, что он чувствует, – я истерично хохотнула, прижимая больную ногу к здоровой. – Но сейчас вы бросили вызов даже не Кирмосу. Вы бросили вызов богам Квертинда в их же доме, и вас ждёт жестокое наказание. И наверняка разочарование. Эта побрякушка бесполезна перед силой Толмунда.

– Если так, значит, я рискнул и проиграл, – ответил он, как будто это его совсем не волновало. И тоже поднялся. – Как я и сказал, скоро мы это выясним.

Он протянул руку:

– Идём.

– Сначала снимите, – потребовала я. – Вы ведь не рассчитывали, что я пойду с вами по своей воле, не выставив условия?

– Если честно, то и правда не рассчитывал, – тяжело вздохнул Демиург. – Но попытаться стоило.

Он обернулся, отдавая кому-то молчаливые приказания, замешкался. Я попятилась, оценивая свои силы. Если врезать Демиургу в кадык, а потом резво вырубить старика, у меня появится шанс. Пусть я намного слабее себя прежней, но тело прекрасно помнит боевые навыки.

– Господин! – раздалось где-то между амбаров, и все резко развернулись к кричащему. – Господин, надо уходить! – это был молодой парнишка с тиалем Омена. – Там… – он махал руками. – Там люди! Стязатели!

Сейчас! Это мой шанс! Никогда бы не подумала, что буду так рада стязателям!

Некстати пришло озарение: самые лучшие благородные девы получаются из тех, кто умеет вовремя взять палку и пригрозить ею обидчику. Воодушевлённая, я подобралась для прыжка. Выбраться, пробежать всего несколько шагов, привлечь внимание стязателей, а дальше… Дальше будет дальше.

Я рванула вперёд. Сгруппировалась, толкнула Демиурга плечом так, что он отлетел к забору. Пнула тимберийского исследователя по голени и с удовольствием обнаружила, что никто из них мне не соперник. Даже теперь.

Несколько драгоценных секунд я потратила на поиск Карнеума, но лука нигде не было.

Наплевать! Нельзя терять время. Стрелой я бросилась к выходу, к первому, который пришёл на ум, – к неприметной двери в тот же бордель, откуда мы вышли. Нога обжигала болью при каждом шаге, но погони не было слышно, так что я приободрилась. И почти успела! Но внезапно меня схватили так крепко и умело, что я сразу поняла: это не Демиург и не старик. То была хватка настоящего бойца. К тому же, вооружённого… двумя удивительно знакомыми кинжалами. Их лезвия блеснули в лунном свете.

– Всегда мечтала владеть этим оружием, – раздался женский голос. – Аспид мог бы принадлежать мне. Со вторым я знакома только понаслышке.

Девушка сбросила капюшон, и на меня глянул один очень злой глаз. Другой был скрыт под повязкой.

– Тефида, – быстро узнала я, прижимая окровавленные пальцы к губам.

– С возвращением в банду изгоев, – хмыкнула она.

И, размахнувшись, с силой саданула мне по голове.

На смену темноте южной весенней ночи пришла другая, на этот раз абсолютная и полностью бессознательная.

Глава 4. Вся прелесть Ирба

Фодерран – тесный и шумный порт, выстроенный прямо посреди морской глади, кажется бесконечным: башни и здания наступают друг на друга и соединяются мостами в вышине, переплетаются, как большая паутина. Уже не Квертинд, но ещё не Тимберия, а только граница между двумя великими государствами, Фодерран не различает дня и ночи, не признает ничьей власти и не терпит медлительности. Он впитал в себя и магию краснолунного королевства, и шум механизмов восточной страны, стал пристанищем беглецов, торговцев и искателей приключений со всех концов света. Его милость Биффин называет Фодерран грязным островом беззакония. Романтики называют Фодерран островом свободы. Я же назвал его вратами в новое будущее.

Здесь можно увидеть, как свир Омена работает в кузнице бок о бок с чудным краснолицым гигантом и плодом их сотворчества становятся невероятной красоты и эффективности артефакты. Как растерянные люди, прижимающие поклажу, испуганно озираются – жалкие муравьишки посреди огромных деревьев из камня и металла. Как по узким улицам-мостам бегут новёхонькие дилижансы, ведомые не рудвиками, а шофёрами в форменных котелках, и не выпускают ни струйки пара. А под мостами бурлят, плещутся воды Безвременного океана. И все они – дилижансы, океан, люди и повозки с поклажей – текут между высокими коваными заборами и, кажется, спешат только в одно место: к большому колесу аэростата.

Вот она – истинная магия механизмов во всей своей красе и мощи. Символ грядущего.

Крохотные кабинки по краю колеса, красные, как яблоки на ветках, приводятся в движение силой тимберийской науки и поднимают путников на самую вершину – туда, где сейчас красуется транспортный дирижабль. Огромный, размером с Иверийский замок, с ярко-синим баллоном, он, как ленивый зверь, отдыхает в освещённых солнцем небесах. Обманчиво-спокойный, неподвижный, дирижабль бросает гигантскую тень на вокзальную площадь. Но вот проносится миг и над Фодерраном взмывает его раскатистый рык – длинный утробный гудок, от которого океан под мостами идёт рябью. Я раскрываю рот в изумлении.

– Третий, – проносится мимо носильщик с тележкой, гружёной двумя огромными сумками.

По глазам бьёт струя пыльного ветра, бросаются врассыпную тощие собаки и