Забудь меня. Китайская версия «Списка Шиндлера» - Сю Фэнг

последовать и новые несчастья. Если он не убедит их пойти на предательство, казнят не только их – жизнь всех членов семьи окажется под угрозой.

Руки у него похолодели, ноги подкосились. Хотя в прошлом он бывал под обстрелами и бомбардировками, его никогда особенно не тревожило, останется он жив или умрет. Но теперь на кону стояли жизни не только сына и невестки, а всего их семейного клана.

Кехун в последнее время совсем не заглядывал домой. Чжолунь звонил ему, но дома кто-нибудь отвечал, что он сейчас не может говорить. Позднее выяснилось, что с того дня, как были схвачены Кесянь и Ючжун, Кехун находился под домашним арестом.

Существовала вероятность, что Кехун невиновен – это не он выдал брата и невестку. Но существовала и другая – возможно, власти посадили Кехуна под домашний арест специально, чтобы его защитить.

Чжолунь был расстроен и сбит с толку. Никогда за свою военную карьеру он столько не волновался.

Выходя на улицу, он заметил каких-то подозрительных типов, слонявшихся поблизости. Он понял, что за ним следят…

Ему позволили провести с сыном совсем немного времени. Хотя прошло всего несколько дней, Кесянь был весь избит. На коже запеклась кровь, глаза запали, словно две пещеры.

Ему нелегко было изложить сыну два условия Чан Кайши. Он постарался, чтобы его слова звучали мягко и сдержанно, но Кесянь лишь холодно рассмеялся в ответ, не дав отцу закончить: «Отец, мы с тобой думаем по-разному, но ты сам не захотел бы иметь такого сына, который предал свою партию».

Цянь Чжолунь знал, что их разговор прослушивается.

– Тебе надо подумать про своих сына и дочь! Речь не только о твоей жизни!

Кесянь криво улыбнулся:

– С самого вступления в организацию мы с Ючжун знали, что наши жизни нам больше не принадлежат.

Больше им нечего было друг другу сказать. Никаких убедительных аргументов Чжолунь придумать не мог. Все члены семьи Цянь унаследовали от предков их решимость и стойкость, упорство, замаскированное под вежливость.

Он сдержал слезы и глубоко вздохнул.

– Сын мой, твой отец подвел тебя и Ючжун. Я не могу спасти вас!

Кесянь внезапно рухнул на колени и разрыдался:

– Отец, нам никогда не расплатиться с тобой за твою доброту! Прошу, позаботься о наших детях! Это мы тебя подвели. Пожалуйста, береги себя!

Он поднял сына с колен и в последний раз крепко обнял. Кесянь дрожал всем телом. Теплоту этого тела Чжолунь запомнил навсегда.

Свидание с Ючжун проходило в небольшой комнате для совещаний. Там стоял диван и журнальный столик. На нем был приготовлен чай. Ясно было, что в тюрьме знали о ее высоком ранге и важности для Коммунистической партии.

В комнату она вошла, слегка пошатываясь. Очевидно, ее тоже пытали, но внешне следы пыток были менее заметны. Цянь Чжолунь сознавал, что у властей есть на ее счет определенные ожидания.

Они заговорили о семейных делах. Мыслила она как всегда четко – знала, что времени у них немного, и хотела сообщить Цянь Чжолуню то, чего он мог не знать: например, в каком банке находятся их с Кесянем сбережения, где хранится чековая книжка, где – документы на страховку, кто из друзей им должен и кому должны они и т. п. Она боялась, что он может забыть дни рождения детей, поэтому лишний раз с ним их повторила.

Потом дошла до собственных матери с отцом: она просила Чжолуня сообщить им, что с ней случилось, и передать ее сожаления – обидно, что они не свиделись перед смертью еще раз.

Она надеялась, что и ее родители возьмут на себя часть обязанностей по воспитанию детей, лишившихся матери и отца.

Чжолунь слушал ее, и слезы потоком лились у него по щекам.

Может, ему еще удастся ее переубедить?

– Отец, у меня к вам есть последняя просьба: если когда-нибудь вы вернетесь на родину, отвезите туда наш прах!

Последними ее словами было:

– Отец, и в следующей жизни я останусь вашей невесткой!

Потрясенный, он ничего не ответил.

Чжолунь понимал, на что она намекает. Оба они знали, что их разговор прослушивается, но она пыталась подтолкнуть его к возвращению на континент.

В соседней комнате столпились офицеры прослушки – они ждали, чтобы он попробовал убедить ее выдать членов Коммунистической партии.

Но он ничего не сказал. Он понимал, каковы будут последствия, но все равно не собирался обращаться к ней. Раз он не может им больше помочь, нельзя добавлять еще переживаний сыну и невестке на пороге смерти.

Тогда он в последний раз увидел улыбку Ючжун – прекрасную, как всегда.

На следующий день ему сообщили, что Кесянь и Ючжун были казнены на рассвете в тюрьме Ма Чан Дин.

Тюремное начальство холодно потребовало, чтобы он явился забрать их тела.

То был его шестьдесят третий день рождения.

Пока Цянь Сюлин спешно добиралась в Тайбэй, это уже случилось.

Она хотела увидеть обоих братьев, Чжулу и Чжолуня.

Чжулу поехал с ней в госпиталь навестить Чжолуня. Они встретились не дома, а в больнице – после похорон сына и невестки Чжолунь слег.

Семья его сына разрушилась; у них было двое сыновей и две дочери. Старшему было двенадцать, младшей – всего шесть лет.

Встреча при таких обстоятельствах вызвала потоки слез с обеих сторон. Однако Чжолунь уже восставал из пучины своего горя. Он старался собраться, хотя и понес страшную потерю. Тем не менее она его не сломила.

Разум его был ясным и острым, как всегда. Но его терзала бессонница.

Сюлин варила дома у Чжолуня рисовую кашу. Клала ее в термос и возила брату в больницу. Она добавляла туда маринованные овощи и сушеную морковь; солила кашу жена Чжолуня. Это был обычный завтрак в их родном городе, где они росли. Он ел густую липкую кашу и жевал хрустящую сушеную морковь – вкус был в точности как дома. Она сидела рядом с Чжолунем и рассказывала про разные семейные дела.

Подавленные чувства сидели глубоко у него в сердце. Когда рядом никого не было, Чжолунь поверял свои мысли Сюлин, надеясь, что она поможет с ними разобраться.

Сюлин не раз замечала тени, мелькающие за дверями. Она переходила на диалект провинции Исинь, но все равно чувствовала, что этого недостаточно. В результате она решила усадить брата в инвалидное кресло и спуститься с ним вниз, на прогулку в больничный сад.

Погода в Тайбэе круглый год влажная, небо серое, и даже осенью жара стоит, как в разгар лета. Кажется, захвати воздух в пригоршню, и сможешь выдавить из него