Утраченный звук. Забытое искусство радиоповествования - Джефф Портер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Арктика под сенью Молочного леса: «Идея Севера»
Значимость «Трилогии одиночества» определяется как ее поразительной формой, так и удивительной плотностью. Открывающая «Трилогию» передача «Идея Севера», впервые вышедшая в эфир в 1967 году, поразила многих. Как и две последующие передачи, это экспериментальный и провокационный текст, который, кажется, постоянно противится интерпретации. Никто не был до конца уверен, как понимать эту передачу. Заявленная как документалка, «Идея Севера» нарушала почти все правила репортажа. Гульд принял необычную стратегию наложения голосов интервьюируемых, когда два или три человека говорят одновременно на протяжении длительных отрезков времени. Не менее странно, что Гульд позволил окружающим звукам и музыке вмешиваться в их разговор, который иногда заглушается грохотом поезда, ревом моря или раскатистыми звуками Пятой симфонии Сибелиуса.
Нелегко определить, что конкретно создал Гульд. Роберт Гурвиц назвал это «симфонией», Джеффри Пейзант — «ленточным коллажем»[460]. Сам Гульд описывал свои передачи об одиночестве как «документальные», но также называл их по-другому: «эссе», «драмами», «пьесами настроения» и «документальными сновидениями»[461]. Иногда он даже смешивал жанры: «„Идея Севера“ может быть „передачей в формальном отношении документальной“», писал Гульд, но при этом «задуманной как драма»[462]. По мнению Гульда, такие разграничения были не слишком важны. По его словам, радио было убедительным, тем более когда оно смешивало (или искажало) свои формы. Гульд получал дьявольское удовольствие от перспективы размывания жанров. Дикторы в его документальных передачах назывались не субъектами, а dramatis personae, так же как части каждой передачи делились на прологи, акты, сцены и эпилоги. На самом деле Гульд любил рассматривать свои радиопьесы как разновидность литературы и сравнивать отдельные части «Трилогии одиночества» с целым рядом литературных произведений, от «Нашего городка» Торнтона Уайлдера и «Корабля дураков» Кэтрин Энн Портер до «Превращения» Франца Кафки и короткой прозы Хорхе Луиса Борхеса. Однако больше всего «Идея Севера» напоминала радиоспектакль, что-то вроде канадской версии «Под сенью Молочного леса», с той разницей, что голоса были настоящими и то, что они говорили, не было прописано в сценарии.
Для Гульда Север был не реальным местом, а комплексом тропов, характерных для канадского воображения.
Я был очарован Севером с детства, — говорил он в примечаниях к передаче, — но в моем представлении [он] сводился к романтизированным, в духе ar-nouveau рисункам Группы Семи, которыми в мое время был украшен каждый второй школьный класс и которые служили живописным введением в мир Севера для множества людей моего поколения[463].
С магнитофоном в руках Гульд взял для «документальной передачи» интервью у пяти человек, каждый из которых провел значительное время на Севере. Хотя в смонтированной передаче интервьюируемые Гульдом люди кажутся беседующими друг с другом в экспрессе «Маскег» из Виннипега в Черчилл, они были опрошены по отдельности и никогда не встречались. По словам Гульда, «драматические пересечения» — иллюзия, созданная в студии и повторяемая во всех трех программах. Взаимодействие персонажей, писал Гульд, имеет решающее значение, поэтому он тщательно подбирал участников.
Нам были нужны энтузиаст, циник, правительственный чиновник, наблюдающий за распределением бюджета, а также некто, представляющий собой безграничные ожидания и бесконечные возможности разочарования, которое неизбежно поражает ищущий дух тех, кто отправляется на Север в поисках своего будущего, —
писал Гульд[464]. Среди интервьюируемых, сыгравших эти роли, были (незнакомые друг с другом) Роберт Филипс, чиновник из Министерства по делам Севера; Марианна Шрёдер, сестра милосердия, несколько лет работавшая в северо-западном углу Гудзонова залива; Фрэнк Вэлли, профессор социологии в Оттаве; Джеймс Лотц, британский антрополог; и Уолли Маклин (сыгравший роль ведущего передачи), отставной геодезист, работавший на Канадской национальной железной дороге в Манитобе, любитель цитировать классиков[465]. Каждый герой был типизирован в процессе постпродакшена, чтобы Гульд мог разыграть свою историю в соответствии с англо-американскими традициями радиодрамы, в то же время адаптируя диалогические структуры к музыкальным образам.
Безусловно, неортодоксальное представление Гульда о документальном радио было радикальным, но уникальность его композиционного подхода к «Идее Севера» состояла в музыкальной интерпретации голоса. Как только роль каждого персонажа дискурсивно закреплялась на пленке, конкретное значение того или иного слова становилось все менее важным. Подобно тому, как в «Пете и волке» Прокофьева каждый персонаж истории был представлен разными инструментами, в гульдовской «Идее Севера» всякая точка зрения репрезентировалась отдельным голосом, выходя за содержательные рамки. Гульд понимал разговорный язык радиофонически, выявляя акустическую сущность персонажа:
Пять человек, использованных нами в качестве персонажей этой документальной радиопьесы, были людьми, которые пережили изоляцию каким-то особым образом, и им было что об этом рассказать. К тому времени, когда прошло около получаса, у нас уже было примерное представление о том, какой аспект изоляции привлек каждого из них; поэтому во второй половине мы начали накладывать друг на друга разговоры или фразы — потому что к этому моменту наши персонажи стали архетипами, и нам уже не нужны были их точные слова для идентификации их и их позиций. Достаточно было звука каждого из их голосов и текстуры этого звука, смешивающейся с голосами[466].
После того как интервью были собраны, а записи расшифрованы, Гульд поселился в номере мотеля в Ваве, провинция Онтарио (Канада), на северном берегу озера Верхнее. Он написал сценарий за три недели, вернувшись в студию Си-би-си в Торонто для кропотливой работы по склейке. По словам обозревателей, это была очень сложная процедура, когда Гульд и его команда Си-би-си зависали над магнитофонами Ampex.
Гульд сидел за пультом управления, — объясняет репортер Toronto Star, — его сценарий стоял на пюпитре, а Талк [Лорн Талк, звукорежиссер Си-би-си] принимал сигналы от Гульда, который использовал словарь жестов, совсем
