Сокровенная Россия: от Ладоги до Сахалина - Анджей Анджеевич Иконников-Галицкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Модерн – это прорыв из XVI века в век XX, из Ренессанса в индустриальную эпоху. Его лозунг как будто заимствован из Апокалипсиса: «Се, творю все новое». Свобода, отказ от любых аксиом, органическое единство формы и содержания, смелое использование новых конструкций и материалов, обращенность к человеку, а не к абстрактному идеалу – вот основы архитектурного направления, название которого переводится на русский язык как «новое» или «современное».
Новое – хорошо забытое старое. В своем творческом поиске зодчие эпохи модерна обращаются к отвергнутому Ренессансом наследию средневековой Европы, Византии, Востока. Среднеазиатская мечеть, китайская пагода, готический собор, древнерусская церковь становятся предметом не подражания, а изучения и переосмысления. Модерн идет рука об руку с ретроспективизмом; стремление в будущее заставляет по-новому вглядеться в прошлое.
«Парфенон или Святая София?» – так называлась статья архитектора Оскара Мунца, опубликованная в «Архитектурно-художественном еженедельнике» в 1916 году. Что есть архитектура – искусство или строительство? Четыре столетия архитектура была прежде всего искусством. На рубеже XIX–XX веков она вновь, как в Средние века, становится прежде всего строительством, в котором духовное содержание и практическое назначение здания, соединяясь, рождают красоту форм.
Снова путеводный образ Святой Софии Константинопольской? И да и нет. Духовному совершенству в обновляемой России противостоят два демона: капиталистическая жажда наживы и всепожирающий огонь революции. В метании между ними совершались творческие открытия архитектуры модерна.
Храм Воскресения Христова на Крови в Петербурге
1 марта 1881 года в послеполуденный час на набережной Екатерининского канала было не особенно людно. Взвод гвардейцев маршировал к Марсову полю; несколько мастеровых и чиновников спешили по делам. Два-три бедно одетых молодых человека слонялись вдоль чугунной ограды. Что они тут делают? Поджидают кого-то?
Раздался громкий топот. Карета с императорским гербом вывернула из-за угла на набережную и понеслась, сопровождаемая казачьим конвоем. Один слонявшийся рванулся в ее сторону и бросил под колеса какой-то сверток. Взрыв потряс окрестность. В рассеивающемся дыму можно было увидеть лежащих на снегу людей, скособочившуюся карету, вышедшего из нее царя – невредимого, хотя и оглушенного взрывом. Царь подошел к злоумышленнику, схваченному уже десятками рук. Что-то спросил, наверное об имени и звании. Все вокруг были оглушены и потрясены, плохо слышали друг друга, плохо понимали, что происходит. В это время второй молодой человек, дотоле стоявший вцепившись в чугун ограды набережной, сделал несколько быстрых шагов навстречу царю, достал из-под пальто сверток – точь-в-точь такой же – и бросил его с силой оземь. Снова взрыв.
На карманных часах Александра II стрелки остановились: 2 часа 25 минут пополудни. Через полтора часа штандарт над фронтоном Зимнего дворца был спущен. Царь скончался. Царская кровь залила петербургскую мостовую.
Решение о возведении церкви на месте, где пролилась эта кровь, было принято уже 2 марта: на прошение городской думы о постройке часовни новый император Александр III ответил: «Желательно церковь, а не часовню».
За год комиссия рассмотрела 26 конкурсных проектов храма, выбрала победителей… Но все проекты были забракованы царем. Проведен повторный конкурс – и тот же результат.
Наконец Александр III остановил свой выбор на проекте архитектора Альфреда Парланда и настоятеля Троице-Сергиевой пустыни архимандрита Игнатия (Малышева). Закладка храма состоялась в октябре 1883 года. Проект был доработан (точнее, переработан) Парландом и окончательно утвержден в 1887 году. Строительство длилось долго. Народных пожертвований, на которые предполагалось строить храм, не хватало. Казна не спешила помочь. К 1899 году здание было построено, но начались трудоемкие мозаичные работы. Освящен собор Воскресения Христова был 6 августа 1907 года.
Храм Воскресения Христова на Крови
Спас на Крови, как стали называть его в народе, – удивительный и парадоксальный памятник. Он стилистически абсолютно чужд Петербургу – и в то же время он является одной из важнейших архитектурных доминант Петербурга. Сейчас невозможно представить панораму Северной столицы без его пестрого, вычурного многоглавия. Он обладает необъяснимым обаянием. В нем все неправильно, все сделано вопреки законам прекрасного, наперекор канонам архитектуры как искусства. Он собран из мелких деталей, рожденных русским зодчеством XVII века, и, казалось бы, должен быть подражанием, стилизацией под старину. Однако он неповторимо оригинален. Его низ массивен, а навершие легкомысленно; он должен быть неуклюжим – а выглядит, наоборот, стройным. Его цветовая гамма пестра, основу ее составляет темно-красный кирпич; неуемно-множественный рельефный декор создает повсеместную тень. Все это должно делать храм темным, мрачным – а он весел, бодр и вовсе не похож на памятник убиенному.
Он существует и царит вопреки всему, как жизнь, победившая смерть.
Особняк Рябушинского на Малой Никитской улице в Москве
Если из многих тысяч построек русского модерна выбрать десять самых выдающихся, то в этот перечень обязательно попадет особняк Рябушинского на Малой Никитской. Если нужно будет оставить в списке только пять шедевров, то особняк Рябушинского окажется и в их числе. Если же потребуется назвать один-единственный памятник, представляющий всю русскую архитектуру эпохи модерна, то наверняка этим памятником станет особняк Рябушинского.
Заказчики архитектурных проектов в эпоху модерна – чаще всего не аристократы, генералы и богатые помещики, как в предшествующие полтора столетия, а преуспевающие капиталисты, торговцы, промышленники, банкиры. Елисеевы, Морозовы, Перцовы, Перловы… И Рябушинские.
Старообрядческий род Рябушинских преуспел в хлопчатобумажном производстве и к концу XIX века сделался одним из знаменитейших в России. У главы фирмы Павла Михайловича Рябушинского было 16 детей (все они родились, между прочим, после того, как отец справил полувековой юбилей). Старший из его сыновей, Павел Павлович, стал одним из самых заметных политических деятелей предреволюционной России, лидером партии прогрессистов. Его младший брат Степан, совладелец «Банкирского дома братьев Рябушинских», а впоследствии – основатель автомобильного завода АМО, заказал в 1900 году архитектору Шехтелю проект особняка в центре Москвы.
Федор (Франц) Осипович Шехтель – тоже отпрыск капиталистической семьи, только не из старообрядцев, а из саратовских немцев – как нельзя лучше понял желания своего заказчика. И создал уникальное произведение, в котором свобода творческого полета сочетается с удобной бытовой функциональностью.
Особняк Рябушинского. Боковое крыльцо
Внешне особняк прост. Несколько разновеликих параллелепипедов соединены в общий объем, отодвинутый вглубь от линии улицы и соединенный с оградой массивным кубическим крыльцом, в
