Жуть - Алексей Жарков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чистильщик замер возле двери двухместного купе. За ней говорили, и один из голосов принадлежал Клонье. Слов было не разобрать. Орт упёр оба ствола в пластик двери на уровне груди, разведя пистолеты на полметра.
«Клонье, Клонье… Возможно твоя Лиза на небесах, и ты должен валяться в ногах Данта (мир его духу) за это…»
Опять накатила злость и раздражение. Орт опустил оружие.
«Хочешь гореть в аду, дело твоё…»
Чистильщик и так потерял много времени — оставалось меньше часа. Он решил убить Клонье последним, если успеет.
Через десять секунд он толкнул дверь первого купе. Ворвавшаяся полоска света выхватила сонное небритое лицо под серым одеялом.
— Я же просил не…
Орт выстрелил. Веер крови в синем освещении казался чёрным птичьим хвостом. На полке справа вскрикнули, зашевелились. Он выпустил в движущееся одеяло две пули.
— Чёрт, — сказал Орт, когда одна из пуль срикошетила от чего-то и, чиркнув по стеклу, засела в стене. Бородатый был жив, кровавые пузыри лопались в щели рта, веки дрожали.
Чистильщик выстрелил ещё раз, отступил в коридор, где всадил пулю в спину рвущегося к тамбуру подростка. Тот упал на колени, попытался встать. Орт, не целясь, нажал на спусковой крючок.
— Лизи… — слабо сказал Клонье.
— Откуда ты знаешь моё имя? — Лицо дернулось, ещё невидящие зрачки сместились вправо. — Кто ты?
— Лизи, — тихо повторил он. — Это я — Клонье…
Туман начал выветриваться из глаз… или ему показалось?
— Клонье, Клонье… — теперь она повторяла его имя. — Я помню…
Извлекающий вздрогнул, ладони вспотели. Он с трудом сдерживался, чтобы не коснуться знакомого и в то же время чужого лица.
— Это имя из снов. Мне снятся сны. Много снов, много чужих снов… я помню это имя…
— Это не чужие сны, не те, где есть я, — залепетал Клонье. — Лизи, это твоё прошлое. Наше прошлое.
— Клонье, — опять повторила она. — Я помню, милый, но снов так много… Я ждала тебя.
— Скоро мы будем вместе. Осталось пару часов.
— Время здесь… там течёт по-другому. Направление одно, но потоки… некоторые просто стоят, как вода в пруду, другие бегут без оглядки… и тогда даже прошлое — лишь мазок красок… Там много дорог, и нельзя остановиться надолго. Скоро уйду и я.
— Я найду тебя. И мы пойдём вместе.
— Клонье, я помню это имя… это хорошие сны…
Клонье почувствовал на щеках слёзы.
В этот момент раздались выстрелы. Громыхнуло прямо за перегородкой, раз, потом сразу два выстрела подряд. Небольшая пауза. Выстрел. Потом ещё два — судя по звукам, уже из коридора.
— Орт, — тихо произнес Клонье. Он не поднял руку с пистолетом, просто смотрел на дверь. Потом повернулся к девушке… к Лизе.
— Он делает только хуже, — сказала она бесцветным голосом. — Многие из убитых прибывают на Станцию не в лучшем настроении… иногда злость и боль остается с ними навсегда.
— Он верит в рай, — Клонье положил пистолет и взял кисть проводницы. Никакой реакции.
— Ты говорил. Но рая нет. Как и ада. Только другой мир, другие дороги… и станции. Другие видения… как тебя звать, я забыла… Расскажи о нас…
И он принялся рассказывать.
И она видела, как он плакал.
Оставался вагон-салон.
Орт стоял в переходе со второго в первый вагон и перезаряжал пистолеты. Его руки и лицо были в крови, чужая кровь спасённых. На шее кровоточили следы от ногтей — одна дура до последнего цеплялась за жизнь.
Он нажал на ручку, тихо извлекая язычок из прорези, а потом толкнул дверь ногой. Просторный, не то что в предыдущих вагонах, тамбур был пуст. Через стеклянную дверь видна дверь в туалет и часть технического коридора с контейнерами вдоль стены. На полу — грязеотталкивающие ковры, на стенах — репродукции известных картин.
Орт удивился отсутствию охраны. Приблизился к двери, положил руку на латунную дверную ручку в форме русалки, уверенный в том, что дверь заперта. Но ошибся.
Не заперта.
Начал смещать стеклянную панель в сторону и получил в живот пулю.
Охранник исчез за прикрытием мусорного контейнера, прижав дробовик к груди. Выдохнул, резко привстал и разрядил двухзарядный дробовик в человека с пистолетами. Пуля попала в дверь — раненый успел рвануть её обратно, используя как щит — и стекло пошло сеточкой трещин. Охранник присел, послал в стволы по патрону и в третий раз вынырнул из укрытия. Чистильщик исчез.
— Что там у тебя, Зелёный? — ожила рация голосом начальника охраны.
— Я подстрелил его.
— Он мёртв?
Зелёный наклонился чуть правее.
— Ранен. Вроде в живот. Ушёл… или прячется в тамбуре, — отрапортовал Зелёный в микрофон. — Преследовать?
— Нет. Охраняй коридор.
— Шеф? Можно вопрос?
— Валяй…
— Кто он?
Вздох, разбавленный треском помех.
— Не знаю, Зелёный. Ты видел картинку с камер. Сумасшедший, очередная жертва Пустоши… — Судя по голосу, начальник охраны верил в это. Или всё дело в эфирном треске.
Орт прополз через фартук, скользя левой рукой по мокрым от собственной крови пластинам стыка. Полз лицом к вагону-салону, в правой руке сжимая большой пистолет.
Встал на ноги только возле туалета вагона №2. Его вырвало кровью, плохая примета. Шатаясь, он умылся холодной водой, посмотрел в зеркало. Лезвие призрачного ножа ворочалось во внутренностях.
— Клонье… — чистильщик смог улыбнуться. — Я возвращаюсь.
Первая молния ударила в метрах пятидесяти от поезда.
— Скоро прибытие, — сказали губы проводницы.
Ещё три или четыре ветвящиеся, яркие нити протянулись к земле, выхватывая из темноты каменные насыпи и что-то похожее на кусты. Призраки метались за окном, иногда Клонье мог различить полупрозрачные черепообразные лица, прислоняющиеся к стеклу и тут же исчезающие.
— Он идёт…
Извлекающий не сразу понял смысла её фразы, пока она не вложила пистолет в его ладонь, а сама села на колени, лицом к нему.
— Я ухожу… — черты Лизы стирались, плавились, превращались в зелёное свечение. Но она всё ещё владела телом проводницы.
— Я найду тебя, — сказал Клонье. Вернулась боль и вселенская усталость, в избытке осталась единственно уверенность в собственных словах.
Он слабел с каждой секундой. Срывался в беспамятство.
Теперь молнии сверкали повсюду, насколько позволял прямоугольник окна. От грома закладывало уши.
— Лиза, — позвал он, не видя её лица, потому что оно уткнулось в его плечо.
Тишина.
Дверь открылась. В проёме стоял Орт. Он еле держался на ногах. Футболка под макинтошем окрасилась в красное, сорванный крест он держал в левой руке, одновременно упираясь кулаком в косяк. В правой — дрожал пистолет.
Чистильщик оскалился.
— Приехали, Клонье, — прохрипел он, наводя ствол на спину девушки.
— Нет, — выдавил извлекающий. Оставалась ли Лиза в теле или нет, но он не хотел чтобы…
Ярко полыхнуло, и голова проводницы взорвалась. Кепи отлетело в сторону. Глаза Клонье залила кровь, лицо облепили осколки черепа.
Он поднял пистолет и выстрелил вслепую. Сразу из двух стволов. Судя по хрипу и звуку падения (гром на секунду стих, будто специально, чтобы с новой силой обрушиться на перепонки) — попал.
Клонье осторожно снял с себя тело, положил на диван. Вытер с лица кровь и в полуобмороке перешагнул через тело Орта. Что-то барабанило в крышу и окна — град?
Агония света набирала обороты. Оставалось загадкой, почему ни одна молния не попала в состав.
А потом всё прекратилось.
До тамбура он шёл (опираясь о стену, едва переставляя ноги), казалось, целую вечность, а достигнув, увидел Станцию.
Они прибыли.
Двери открылись.
Старое серое здание в два этажа, проступало в рождающемся рассвете. Заколоченные досками окна, разрушенный провал входа, напоминающий беззубый рот.
На лавочке справа сидел человек в грязном комбинезоне и читал газету. Сначала Клонье показалось, что читающий — негр, но, присмотревшись, он понял, что всё дело в обезображенной горелой плоти.
В островках тёмной жидкости по обе стороны здания росли жуткие деревья, чьи кривые стволы напоминали сплетение гниющих сухожилий; обрубки веток — самая большая в полметра — витками опоясывали верхнюю половину. Из жижи к безразличному небу тянулись пневматофоры,
