Пастырь добрый - Попова Александровна

-  Щас! - возмущенно отозвался тот, отступив еще на шаг и мельком обернувшись в сторону массивных входных дверей. - Я вам не вербованная шушера; чтоб я вот так по улицам шел, у всех на глазах...

-  Пойдешь сам по себе, - вклинился Курт, не дав сослуживцу высказать все то, что он думает о законах уличного братства. - На набережной по-тихому подойдешь и покажешь.

-  Выпусти его - и он тут же даст деру, - возразил сослуживец убежденно. - Лови его потом по всему городу.

-  Не даст, - возразил он мягко. - Верно, Финк? Ты ведь не хочешь со мною повздорить.

Тот поджал губы, глядя на бывшего приятеля молча, точно на палача, и Курт кивнул:

-  Он подойдет на набережной, Дитрих.

-  Пойду, распоряжусь, - пожал плечами Ланц, косясь на нежданного свидетеля и непрошенного содеятеля с подозрением. - И, может, в магистрате что известно - баржа все ж таки, не осел с поклажей...

-  Известно, - вслед ему покривился Курт. - Что обитают на ней какие-нибудь торговцы ложками, и имена, конечно же, будут самые что ни на есть подлинные; если вообще их кто-то припомнит... Да, поднасрал же ты, Финк, нечего сказать.

-  Я вашим премудростям не выучен, - огрызнулся тот. - Увидел стукача - надавал в едало. Все просто.

-  И спугнул заказчика, - докончил он наставительно. - Ну, теперь локти глодать поздно. Иди, в самом деле, на набережную.

-  А после того мне как - уйти можно или вот с ним в соседнюю камеру?

-  Соседняя занята, - вздохнул Курт с сожалением, опустившись перед избитым парнем на корточки, и кулаком поднял опущенную голову лицом к себе. - Эй? Говорить можешь?

Тот ответил не сразу, соскользнув взглядом с него на Финка, замершего в явной готовности помочь с допросом, и, наконец, с натугой ворочая языком, вытолкнул:

-  Да.

-  А будешь? - уточнил он вкрадчиво, и тот кивнул, осторожно потянув носом, повернутым далеко на сторону.

-  На барже пусто, - не увидев в лице начальства ни тени удивления, сообщил Курт со вздохом. - С убежденностью можно сказать одно: можно сказать, что там жили, полагаю, трое, мужчины. Если среди вещей когда-то и было что примечательное, могущее дать нам зацепку - сейчас нет ничего; обыкновенная комната. Хапуги на речных воротах их не помнят...

-  Прошу прощения? - переспросил Керн ровно, и он неохотно поправился:

-  Сборщики налога на торговлю в городе лицами, имеющими во владении...

-  Достаточно.

-  Их не помнят, - повторил Курт. - Но известно, что в городе они уж точно более месяца.

-  Откуда известно?

-  Месяц назад они вошли в контакт с парнем из шайки Финка, Шварцем, который в данный момент пребывает в нашей камере. Взяли, как полного олуха, на живца - его внимание привлек человек с битком набитым кошельком на виду и туповатым выражением лица приезжего зеваки-деревенщины из глубинки. Когда он свернул в тихий переулок, а Шварц попытался его облегчить, деревенщина применил «какой-то хитрый приемчик», и парень оказался на земле с ножом у шеи. Далее начинается восточная сказка. Зевака влил ему в рот какую-то гадость, а очнулся он в каюте напротив троих приветливо улыбающихся мужиков такого же простецкого вида; что, кстати сказать, подтверждает мои предположения о именно троих обитателях баржи. После чего Шварцу поведали о нем самом такие детальности, каковые не известны были и лучшим друзьям; это, как ему доброжелательно объяснили, он рассказал сам, будучи под воздействием одного из этой троицы, однако, как сказали ему тут же, подобная отмазка не пройдет в объяснениях с его приятелями из старых кварталов - те до таких умствований подниматься не станут, для них важно одно: язык у парня излишне длинен. Посему, если он не желает очутиться в разных частях упомянутых кварталов одновременно, id est[79], в виде рубленой туши, ему лучше не дергаться и «сотрудничать». Сотрудничество заключалось в том, что он должен был исподволь выспросить у Финка, в насколько приятельских отношениях он теперь пребывает со мной после того, как предоставил мне информацию во время моего прошлого расследования. Насколько я сумел понять из того, что рассказал мне Шварц, заранее тем троим было ведомо о самом факте моей некогда принадлежности к тем кругам; а уж о том, что мы с Финком вновь в некотором роде сошлись, проболтался уже он сам.

-  Иными словами, правы оказались все, - хмуро констатировал Керн. - Изменники водятся и среди приближенных твоего приятеля, и у нас.

-  Сдается мне, что - да, Вальтер... Итак, когда Шварц рассказал им, как обстоят дела, их следующим поручением было - сделать так, чтобы Финк в нужный им день был в трактире и пил. Парень возразил, что в трактиры большого города тот не ходит, предпочитая родные стены, а гарантированно погружаться в пьянство будет, только если подвернется хороший куш, а сие не от него зависит.

-  И тогда они заслали в эту дыру свою девицу...

-  Именно. Потребовав от Шварца, если вдруг какие осложнения, ее прикрыть, выгородить и communiter[80] - не дать в обиду; но она превосходно управилась сама. А накануне во второй раз, уже с Финком, провернули представление под названием «богатый зевака», только теперь уж без «особых приемов» - шайка получила добычу, хозяин «Кревинкеля» - обильную выручку, девица - Финка, Финк - по почкам.

-  Для чего эти трое убивали детей, твой Шварц, разумеется, не знает.

-  Увы, - согласился он безрадостно; не спрося дозволения, придвинул табурет к себе и тяжело опустился на сиденье - в голове стойко водворился мерзостный гул, а разноцветные мошки перед слипающимися глазами принялись неистово и с упоением размножаться. - Не знает о цели убийств, не знает имен тех троих, не знает более ничего, кроме уже сказанного.

-  Удружил твой приятель, - убито вздохнул Ланц, до сей поры хранящий молчание. - Даже начинаю жалеть о том времени, когда сотрудничать с нами не желали и Друденхаус обходили за две улицы...

Ни согласиться с сослуживцем, ни опровергнуть верность его утверждения Курту не довелось - в доски двери аккуратно, как-то даже издевательски деликатно постучали, и на дозволительный отзыв Керна в комнату медленно, неся себя, точно стяг, прошагал довольный Райзе.

-  Позволишь на доклад, Вальтер? - осведомился он так вкрадчиво, что тот покривился:

-  Если ты не принес новость о том, что убийцы явились с повинной - прекрати щериться и говори. Что у тебя?

-  Ну, с повинной - нет, но... Словом, так. В доме одного из мясников найден вместительный мешочек с деньгами - и это не его сбережения. Монеты относительно новые, неистертые, голову ставлю - из одного источника; причем, они не хранились так, как обыкновенно сберегают отложенное на черный день или же попросту пряча от ворья: найдены в тайнике под порогом. Кроме того, их чрезмерно много - чтоб собрать такую сумму, ему пришлось бы всю выручку, не пуская ее в дело, не тратясь на пропитание или одежду, складывать в этот мешок годами, что не есть возможно. Стало быть - что? Стало быть - это плата ему за что-то от кого-то; так?.. Я времени на разговоры терять не стал - по пути в его камеру заглянул в допросную, прихватил иголку подлиннее и перед тем, как с ним говорить, первым делом всадил ему под коленку...

-  Я этого не слышал, - сухо заметил Керн, и тот с готовностью закивал:

-  Конечно-конечно; случается в твоем возрасте... Ну, когда запугивают подвалами да палачами - это все так, слова, а тут он сразу на собственной шкуре понял, как пойдет разговор далее, если не взяться за ум. Выложил все. Тут же. Обливался слезами и каялся.

-  Короче, Густав.

-  Как скажешь... Итак, некие личности совратили его сделать и продать им ключ от бойни. Ключ он сделал с копии, которую сработал его подмастерье, с тем чтобы сбывать на сторону его мясо; как оказалось, мясник о таком его увлечении знал давно, но не возмущался и смотрел сквозь пальцы, ибо, как он сказал, прежний его подмастерье наглел с количествами, а этот строго блюл меру (да и оттяпывал чаще от доли его конкурентов); допустить же, что взятый вместо нынешнего не станет воровать вовсе, он не надеялся, и избрал меньшее из зол.

-  То есть, подмастерье соучастником не является, - подытожил Керн; тот кивнул:

-  Перед Друденхаусом он чист; ну, а обвинение в краже ему теперь его мастер, я полагаю, уже не предъявит... Summa summarum[81]: соучастника я нашел, осталось взять главных.

-  «Главных»... - повторил Курт, переглянувшись с Ланцем, и уточнил, уже зная, что услышит в ответ: - И много их?

-  Трое, - подтвердил его догадку сослуживец. - Заплатили ему сразу, всю сумму, что мы нашли. Как он утверждает, ему и в голову не пришло, что эти трое связаны с убийствами; заподозрил, разумеется, что связался не с ворьем, каковое решило мяско потягивать самостоятельно - уж больно «взгляд нехороший» был у тех троих - однако, деньгу пересчитав, предпочел не задавать лишних вопросов и не показывать ненужного любопытства. Вообще - я ему верю; деловая хватка у мужика есть, однако при всем этом он довольно туповат... Вот когда мы взяли под арест бойни и всех, кто имеет к ним касательство, его и осенило, однако откровенничать с нами он не спешил по понятным причинам...