Пастырь добрый - Попова Александровна

-  Любовь ли... - не сдержался Курт. - Более похоже на хозяйскую руку.

-  Когда-нибудь ты сам это поймешь, - возразила та, и на сей раз он предпочел не спорить, дабы не бередить и без того кровоточащие раны, уже жалея о том, что затеял этот разговор, но не будучи в силах преодолеть зауряднейшего любопытства.

-  Но не только ведь в этом дело, так? - спросил он прямо. - Стоит тебе укорить его за пыльные перчатки, брошенные на стол, как он, я же вижу, готов вылизать весь дом от крыши до подвала. Однажды Густав нечаянно проболтался мне о том, как он допрашивал поджигателя... Быть может, я и не столь уж искушенный знаток человеческих душ, однако у меня сложилось такое чувство, что Дитрих скорее вымещал на нем зло на себя самого, нежели мстил за смерть детей. Отчего так, если, как ты сказала, его вины в этом нет...

-  Все сложно, Курт, - вздохнула та тяжело, глядя в окно, и он невольно повторил взгляд хозяйки дома, думая, не то ли это самое окно, через которое более пятнадцати лет назад ночью был брошен в этот дом факел. - Все так сложно; в жизни всегда все сложнее, нежели на словах... Тогда не огонь был самым страшным - было много дыма; возможно, факел нарочно снабдили чем-то, что и было рассчитано именно на это, чтобы наверняка, чтобы никто не сумел выбраться. Все мы стали задыхаться еще во сне, и проснулся лишь Дитрих, а проснувшись, вынес меня из дома первой. Когда он вернулся за детьми, было уже поздно - они наглотались слишком много дыма. Тогда я всякого ему наговорила - начала с того, что лучше б он оставил умирать меня, но спас детей, а закончила...

Марта запнулась, и он продолжил:

-  Закончила словами «лучше бы умер ты»?

-  После одумалась, но... Но Дитрих помнит об этом, как мне кажется, неизменно. Временами мы возвращаемся к этому разговору, и, хотя он говорит, что теперь поступил бы иначе, я вижу, что это не искренне, что - лишь потому, что я хочу это слышать.

-  А он видит, что ты это видишь.

-  Полагаю, что так. Думаю, он даже тайком злится на меня, потому что я не благодарна за спасенную жизнь...

-  Но ведь это не так, - не спросил - уточнил Курт; она невесело улыбнулась.

-  Конечно, не так. За такое нельзя не быть благодарной, что ни говори.

-  А почему вы... - он замялся, подбирая слова, и Марта договорила за него:

-  Почему не было больше у меня детей?.. Это уже не наша воля. Просто - не было, и все. Вероятно, Господь решил, как ты - что семья для человека на таком служении слишком большая роскошь.

-  Прости, - повторил Курт. - Я испакостил тебе вечер.

-  И это еще не предел, - согласилась та. - Испортишь и ночь тоже; сегодня мне снова лучше не ждать его домой, верно?

-  Боюсь, да; у нас сегодня запарка... - он умолк, невольно скосив взгляд на дверь, и Марта кивнула:

-  Я понимаю; нет времени. Иди.

-  Да... - Курт медленно поднялся, понимая, что прерывает беседу неучтиво, однако время и впрямь уходило. - И, Марта, знаешь, - попросил он, отступая к двери, - ты Дитриху лучше не говори, что я приходил, а уж о чем спрашивал - тем паче, не то он меня в клочья порвет - со всей отеческой нежностью.

Глава 14.

До сих пор Друденхаус казался оплотом упорядоченности в мире хаоса, пусть и не островком спокойствия, но все же слово «Система», применяемое кое-кем в отношении Конгрегации, нет-нет, да и приходило в голову. Теперь же приемная зала встретила Курта гомоном, плавно переходящим в крик, и один из голосов был знакомым, но неуместным.

-  Я что - арестован? - на самом пределе нерва поинтересовался голос, и Ланц, явно всеми силами сдерживающий себя, дабы не прикрикнуть, выговорил в ответ:

-  Это можно устроить!

На миг он приостановился, то ли в растерянности, то ли оттого просто, что пребывание одного из собеседников в этих стенах без постановления об аресте было неестественным и неожиданным, а потом сорвался с места, спеша вторгнуться в разговор и не позволить этим двоим зайти слишком далеко и тем испортить дело.

-  Вот он! - торжественно провозгласил Ланц с таким облегчением в голосе, что он поморщился. - Теперь - ты доволен?

Довольным Финк не выглядел. Он выглядел злым, и на бывшего приятеля взглянул почти свирепо.

-  Что тут происходит? - осведомился Курт как можно спокойнее и осекся на полуслове, глядя на человека, скорчившегося на полу у стены.

Имени избитого в мочало парня он не помнил, но это точно был один из подручных Финка - спокойный, всегда сидящий чуть поодаль и не мешающийся в разговоры; сейчас тот тихо постанывал, спрятав лицо в колени и хлюпая кровью, отирая щеку плечом - руки были связаны за спиной грязной истрепанной веревкой.

-  Это - что? - спросил Курт, ткнув пальцем в направлении полуживого парня, и Ланц, уже не сдерживаясь, рявкнул:

-  Не знаю! Этот сукин сын имел наглость заявить, что мне - не верит и ничего не скажет; где ты болтаешься, я торчу здесь уже Бог знает сколько!

-  Болтается дерьмо в стакане, Дитрих, я - работаю. А теперь тот же вопрос. Финк, что это?

-  Я при чужих не буду! - заявил тот решительно, косясь на замерших в отдалении стражей, в некоторой растерянности поглядывающих на все происходящее, и Ланц, уже закипев, сквозь зубы выдавил:

-  Да я тебя, сучонок...

-  Тихо! - гаркнул теперь уже Курт и продолжил, пользуясь внезапно и ненадолго наступившим безмолвием: - Финк, я все равно расскажу ему то, что ты расскажешь мне; так положено. Если это связано с расследованием, об этом узнают так или иначе все, кто имеют к нему отношение. Он - имеет. Это первое. Второе: верь этому человеку, Финк, больше, чем себе. Это - понятно?.. А теперь рассказывай. Что это такое?

-  Это... - тот замялся, обменявшись с Ланцем еще одним всеуничтожающим взглядом, и, наконец, довершил: - Это тот, о ком ты говорил мне. Продажный ублюдок, из-за которого меня замели магистратские. Это он, сука, меня подставил! - повысил голос Финк, подкрепив обвинение явно не первым уже пинком под ребра своего подчиненного; Курт перехватил его за локоть, оттащив на шаг назад.

-  Стой, стой, - осадил он, краем глаза пытаясь оценить состояние отбивной на полу. - Давай-ка немного спокойнее и по порядку.

-  Спокойнее?! - выдавил тот недобро и, встретясь с бывшим приятелем взглядом, с видимым усилием попытался возвести себя к сдержанности. - По порядку?.. Вот тебе по порядку. Ты сказал мне, что один из своих меня сдал; как думаешь, я после такого буду тихо сидеть и дожидаться, что он еще отмочит? Нет, Бекер, я тоже дознание проводить умею...

-  Я вижу, - хмыкнул Курт, вновь кинув мимолетный взгляд на объект расследования.

-  Не так это забавно, как тебе кажется!.. Словом, я стал приглядываться к своим - даже к тем, кому верил всегда, понимаешь меня? И как-то припомнил вдруг, что этот гад уж больно чудной стал в последнее время; если б не твои слова, Бекер, я б наплевал, а так - принялся за ним следить. И вот вижу однажды - он тихонько так, закоулками, уголками, чуть не ползком пробрался в большой город, на набережную, а там этак уверенно, как не в первый раз уже - прыг на одну баржу, прям с набережной, без сходен; постучался в каюту, и его впустили. Я схоронился в сторонке, а когда он вышел - взял за яйца и как следует поговорил. Это он, падла. Вот он меня и сдал этим, с баржи - и где я бываю, и что с тобой давно знаюсь, и как меня сыскать можно, понимаешь, а? Я б его на месте порешил, только подумал, что он тебе пригодится - может, ты от него узнаешь чего, о чем я не вызнал...

-  И... - Курт переглянулся с притихшим Ланцем, уже предвидя ответ бывшего приятеля, - и где же ты его брал за вышеупомянутые яйца?

-  Там же и брал, на месте!

-  Идиот... - проронил сослуживец обреченно, опустив голову, и тот возмущенно вздернул нос.

-  Бекер, я чего-то не понял!

-  Чего тут непонятного, - устало откликнулся Курт, привалясь к стене плечом. - Ты полный болван, Финк. Совершенный и окончательный.

-  Это мне, типа, вместо спасибы? - выговорил тот, вновь заводясь; он вздохнул.

-  Это тебе факт. Ты ведь задержал его на глазах у них, кем бы они ни были; и кем они были, мы уже никогда не узнаем, ибо на их месте лично я бы взял ноги в руки.

-  Все равно людей послать на эту баржу следует, - без особенного воодушевления заметил Ланц, испепеляя взглядом понурившегося Финка. - Там, конечно, уже пусто, и плевать им, что ворота на запоре, уйдут или в Кельне затеряются - несложно; но людей направить надо. Что за баржа, дознаватель недобитый?

-  Обыкновенная, - уныло отозвался тот, вмиг растеряв большую часть своей уверенности. - Там... возле самого моста почти... она там такая одна, сходни вечно сняты. Крашеная, облупленная...

-  Облупил бы я тебе, - буркнул Ланц, замахнувшись для подзатыльника; Финк отскочил назад. - С нами пойдешь - покажешь.

-  Щас! - возмущенно отозвался тот, отступив еще на шаг и мельком обернувшись в сторону массивных входных дверей. - Я вам не вербованная шушера; чтоб я вот так по улицам шел, у всех на глазах...