Борись за нее - Лиз Плам

— Она твоя.

У меня отпадает челюсть. Элайджа поворачивается и смотрит на него широко раскрытыми глазами.

— Прошу прошения? — выдыхает он.

Отец подходит к стене, снимает ключи и бросает их Элайдже.

— Она твоя, — повторяет он. — Твоя машина не в рабочем состоянии, а тебе ведь нужно на чем-то ездить, не так ли? Я оформлю документы; она будет принадлежать тебе по праву.

— Мистер Такер, я не могу принять ваш подарок, — возражает Элайджа.

— Можешь, сынок. Тебе не нужно быть рыцарем и скромнягой. Я не приму отказа. Я бы не предложил тебе, если бы не хотел.

Элайджа потрясен.

— Сэр, вы даже не представляете, как я вам благодарен.

Мой отец подходит к нему и похлопывает по плечу, утешительно сжимая его.

— Ты хороший парень, Элай. В жизни тебе выпали испытания, и я могу сказать, что ты справляешься с ними наилучшим образом. Ты был рядом с моей дочерью. Ты заслужил это.

Но самое удивительное во всем этом — реакция Элайджи. Он обнимает моего отца. Как только слова дошли до него, Элайджа в знак благодарности обхватывает его худощавую фигуру.

— Большое спасибо, мистер Такер.

В глубине души я не могу не задаться вопросом: может быть, отец видит в Элайдже моего брата? Очевидно, что никто и никогда не сможет заменить Макса в наших сердцах, но я уверена, что какая-то его часть скучает по роли папы для сына. Так что, возможно, он подсознательно играет роль отца для Элайджи. Я могу понять, почему он это делает. Элайджа близок с Кевином, которого Макс считал своим лучшим другом, и Элайджа также сближается со мной. Он помогает мне совсем не так, как это делал Макс, и мой отец обратил на это внимание.

Очевидно, что папа уважает Элайджу и принял его с распростертыми объятиями. С Джеком все было иначе. Джек нравился отцу, отец видел, что Джек меня любит, но он никогда не заходил так далеко, чтобы угождать Джеку. Он никогда не предлагал ему машину и вообще никогда не вел с ним отцовских бесед.

Элайджа вдвое лучше Джека, и даже мой отец, кажется, это заметил.

Глава 18

После ночи бесконечных снов о Максе и размышлений о том, какими могли быть его последние минуты, я спускаюсь вниз на кухню и приветствую маму. Услышав мой голос, она сразу же переключает внимание с телефона на меня. Я все еще вижу в ее глазах чувство вины. Я сажусь рядом с ней за стол.

— Доброе утро, — приветствует она с нерешительностью в голосе.

Я хочу разозлиться на нее и отца, ведь они осознанно скрыли от меня жизнь Макса. И хотя какая-то часть меня всегда будет обижаться, я не могу не признать, что тяжелые времена сблизили нашу семью. Как бы я ни гневалась, я знаю, что смогу простить их и двигаться дальше.

— Мам, ты не должна чувствовать себя виноватой. Да, ваши действия кажутся мне неправильными, но я не хочу, чтобы это бремя и дальше лежало на ваших плечах.

Она явно потрясена прямотой, и вскоре потрясение сменяется слезами облегчения и благодарности.

— Я не знаю, как у меня получилось вырастить тебя такой сильной молодой женщиной.

Я обнимаю ее.

— Я люблю тебя, мама.

— И я тебя люблю, дорогая.

Стук в дверь прерывает наши объятия. С улыбкой я смотрю в конец коридора на входную дверь

— Элайджа — хороший парень, Скарлет. Я рада, что ты нашла его, — признается мама.

— Я тоже рада, мам.

Я направляюсь к входной двери, чувствуя, как меня накрывают новые ощущения. После этих секретов можно подумать, что на моих плечах лежит груз всего мира. Но, если уж на то пошло, тайны помогли мне ощутить свободу. Теперь я знаю гораздо больше о брате и чувствую себя ближе к нему.

Распахнув дверь, я вижу на пороге Элайджу. На нем свободные джинсы и джинсовая куртка, которая ему мала. Но это не имеет значения, потому что он более чем привлекателен. Я снова удивляюсь, почему девочки в школе его не замечают. Рядом с подъездной дорожкой уютно расположился новый «Корвет».

С прищуром я смотрю на куртку — одну из двух, которые у него есть, — и тут мне приходит идея: у моего отца есть старая кожаная куртка, и она, возможно, прекрасно подойдет Элайдже. Сегодня их телосложения кардинально противоположны, но мой отец в дни былой славы был чуть шире в плечах.

— Жди здесь! — выпаливаю я, прежде чем взбежать по ступенькам в комнату родителей.

Я роюсь в шкафу и нахожу куртку, которую уже лет десять никто не доставал. Хватаю ее и спешу вниз к Элайдже.

— Кожаная куртка, — протягивает он.

— Для тебя.

— Для меня?

— Да, твоя джинсовая куртка немного маловата, — говорю я с нежностью.

Элайджа хмуро опускает глаза.

— Это настолько очевидно?

— Ну, она подойдет мне по размеру, но уж точно не тебе.

На секунду я забеспокоилась, что он воспринял мои слова неправильно. Я отдала ему куртку не только из вежливости, но и потому, что знаю, что она ему пригодится.

Элайджа улыбается и вытягивает ее перед собой, осматривая.

— Я и кожаная куртка… Ты не находишь, что это — некое клише?

Я смеюсь.

— Только если бы мы стали героями подростковой литературы.

Он снимает джинсовую куртку и надевает кожаную.

— Спасибо, Скарлет.

Ладно, черт.

Как я уже поняла, на Элайдже хорошо смотрится все, но что-то в этом бунтаре в кожаной куртке заставляет меня — и, скорее всего, так было бы с любой другой девушкой — слабеть в коленях. Элайджа выглядит неоспоримо сексуально. Я всегда замечала его исключительные внешние данные, а кожаная куртка их отлично подчеркивает. Клише, правда?

Он осматривает себя, а затем переводит взгляд темно-зеленых глаз на меня.

— Как я выгляжу?