Решимость: почти святой Брайан - Анастасия Сагран

Брайан отпустил плечо Ральфа Оллуа и посмотрел на Эрика:

– Это правда, – подтвердил он со смешанными эмоциями.

Моргана почувствовала свободу. Оружием ей больше не угрожали, потому она быстро направилась к Ральфу. Брайан опять остановил её, схватил и грубо оттолкнул:

– Я не позволю.

– Почему?! Он же изменник! – Моргана едва слышала свой голос.

– Ты… как зверь.

– Я должна карать врагов императора.

– Как и мы все, но пусть Бесцейн сам подпишет приказ о казни. Или о помиловании, – и Брайан посмотрел на Эрика. Сапфир сказал, что Ральф больше не сделает попытки убийства – это главное для бывшего кардинала – исправление. Но Моргана прекрасно знала, что и ясновидящий умеет ошибаться.

– Я сказал: я не позволю! – Брайан во второй раз перехватил её. – Чёрт возьми, убирайся с моих глаз!

Его глаза заалели. Она не просто задевала его чувства. В этот раз она покушалась на то, что он был намерен защитить. Она становилась его врагом.

Это не привело её в чувство, а только вызвало в ней ответный гнев.

– Таких, как он, нельзя миловать!..

– Нельзя миловать таких, как ты!..

– Заткнись! Я полезна!..

– Была. Ровно дважды. Это сейчас не имеет никакого значения! Сгинь.

– Моргана, – Эрик устало кивнул ей на двери, и ей пришлось покинуть помещение.

За дверьми не было слышно, как идёт разбирательство. Всё прошло тихо. Моргана ходила по помещениям. Она обязана была повидать Арни, но ещё была слишком возмущена. Брайан не мог поступить иначе, но он не должен был так обращаться с ней! Почему он всегда так ужасно груб? Он же совсем другой! Он был другим.

Вечером, после пятичасового разбирательства в зале с розой, Эрик был не в том настроении, чтобы отвечать на вопросы. Но ночью, а точнее, уже под утро, он внезапно приказал зажечь свечи.

– Какого демона ты плачешь? – спросил Эрик у неё, сев в своей постели.

– Я не плачу.

– Подойди. Так, ресницы мокрые. Из-за Брайана? Молчишь? Если плачешь из-за Брайана, то правильно плачешь. Ты и прочие дети драконов вызвали сегодня в нём отвращение. Он захотел избавить от вас Ньон. Действительно, он прав, и я ему помогу в этом. Мало того, что подобные тебе превращаются в зверей, когда чуют кровь, так ты ещё ими и управляешь теперь. Маленькая армия в Ньоне.

– Но я не знала, что на них достаточно!.. Я верна тебе, как никто! Я не предам!

– Не преувеличивай. Есть и более преданные. Ты как-то при мне ползала у Брайана в ногах, а до того точно так же клялась в верности. Я помню. Стоит ли вспоминать о том, что из верности ты делала для царей-перевёртышей?

– Эрик, я…

– Сегодня ты спасла жизнь Арнольду. И мне, полагаю. Ты официально примешь мою благодарность, свободу, а затем покинешь Ньон.

– Но…

– Это всё. Если ещё будешь плакать, то покинь мою спальню. Я должен выспаться.

Моргана не могла не воспользоваться разрешением. Но чем дольше она сидела у окна своей спальни, тем больше отчаяния в ней возникало. Ей не слишком нравилось круглосуточно быть с Эриком или Арни, но мысль о том, чтобы оставить Ньон, в её голове была равна концу света. Она не переставала думать и даже смирилась с положением дел. Но к утру уже снова пылала гневом на Брайана. Она сама не заметила, как оказалась у дома Роджера. Её пропустили внутрь почти без вопросов. «Их светлости завтракают», – доложили ей.

Она нашла столовую. Сказала «Доброе утро». Прошла, будто хозяйка, налила себе кофе и села напротив Брайана.

– Почему ты позволяешь себе решать, где нам быть, а где – нет?

– Тебе уже передали бумаги на выезд? – Брайан ответил вопросом на вопрос, но даже не взглянул в её сторону. Глаза его, правда, уже были ярчайшего красного цвета.

– Без официального заявления Эрика или документа за его подписью я и шагу за ворота не сделаю.

– Жди документ. Тебе самолично его зачитать?

– Любишь горячий кофе по утрам? На своём лице?

– Когда так спрашивают, наверняка хотят рассказать о своих предпочтениях, – Брайан поднялся с места и пошёл вокруг стола. – Дай угадаю: это ты…

Он даже не договорил, потому что слишком разозлился. Теперь, без своей святости, он гневался всё сильнее и сильнее.

Моргана, не спуская с Брайана глаз, встала, с почти демонстративным спокойствием сделала ещё глоток и успела поставить чашку на стол, прежде чем Брайан поволок её прочь.

– Я не прощу этого тебе, – прошипела она, пока он тащил её к дверям.

– Мне всё равно. Испытывай ко мне что угодно – за стенами Ньона.

– Стой! – вскрикнула она.

– Ну что ещё? – протянул он, но остановился и впервые посмотрел ей в лицо.

– Брайан, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! – Моргана сделала над собой усилие, затем старательно обратила к Брайану самое милое лицо и молитвенно сложила руки: – Ну, пожалуйста, ты же такой добрый! Почему бы тебе не оставить меня в Ньоне? Я обещаю, что буду вести себя идеально.

– Зачем тебе оставаться в Ньоне? Это должно быть что-то важное, раз ты решила… ты решила…

– Я хочу ещё побыть с Игрейной… и отцом.

– Игрейну отправят обратно в Деферран, а отец сможет прилететь к тебе на север в любой момент.

– Почему Игрейну отправят?..

– Поезжай к ней, да спроси.

Внезапно у неё закружилась голова. Моргана положила руки на его грудь и прижалась близко и тесно.

– Брайан, я прошу тебя. Я сделаю, что захочешь.

– Со мной это не пройдёт, – и вытолкнул её за дверь.

Тогда Моргана нашла Ксениона. Что она только не говорила, как она только не плакала, отец оказался бесполезен. Но он выслушал и пообещал что-нибудь придумать лет через… двадцать-двадцать пять.

– Но разве нельзя как-то иначе? Если что-то требуется от меня, то я всё сделаю!

– Всё? – переспросил Ксенион. – Тогда соблазни этого «почти святого Брайана» и правь им. Он парень, который пусть и строг, но и нетвёрдым может быть, если найти правильный способ давления на него.

– Я не могу. До сих пор не получалось.

– А ты и не пыталась. Может все переоценивают твой ум? Говорят, что ты в сотни раз умнее прочих эскортов. Какая ошибка!

– Думаю, да.

– Тогда я ничем не могу помочь.

– Но папа!..

– Что? Игрейна скоро отбывает. Если хочешь, то подожди её немного и проводишь до южных ворот. Я – не стану.

– Хорошо, – Моргана смирилась на время.

Да, Ксенион подал идею, но суть оказалась в том, что ей мало было важности находиться в Ньоне. Ей было плевать, где она. Но там, где был Брайан – там