Решимость: почти святой Брайан - Анастасия Сагран
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Последним крылатым, предпочитавшим работу подле бывшего святого праздности возле императора, стал Кристиан Санктуарий, герцог Рэйли. И если Брайан использовал Брэнта как разносчика кофе и посыльного, а Анж дышал лишь над мелкими неровными строчками Брайана на бумагах, то Кристиан Рэйли просился в доспешники.
– Нет ни одной особенной причины, чтобы я отказал тебе, – говорил Кристиану Брайан. Собеседник был немного моложе, и не попал в их с Роджером и Уорреном компанию в детстве, но Брайан очень хорошо знал потомка Санктуария.
– Тогда почему ты не даёшь прямого согласия? – поинтересовался Кристиан. Бог знает, каким образом, но у этого парня была редкая, совершенно ангельская внешность, что сам Алекс Санктуарий считал женоподобностью и всячески высмеивал. Ко всему прочему Кристиана иногда действительно можно было принять за девушку: к роскошным глазам и коже, тонкой талии и длинным ногам, прилагались мирный характер и харизма, очаровательная и милая. С другой стороны герцог был парень не глупый, часто сомневающийся, но всегда делающий правильный выбор. Что касается его нерешительности, то ей страдали многие крылатые, рождённые задолго до войны Севера и Юга.
– Если всё принять во внимание, то тебе будет тяжело влиться в ряды доспешников. У них свой, так сказать, взгляд на вещи. Кроме этого я ещё и внушил им, что им полезно никого ни во что не ставить. Они недавно арестовали Алекса за то, что он расколотил весь запас латкора в…
– Я слышал об этом, – Кристиан отвёл глаза, немного помолчал. – Он сумасброден, мой предок.
– Мои тоже не из взбитых сливок. И если они совершат преступление, тебе придётся арестовать их, а потом разбираться.
– Тем более, тебе пригодиться высокородный в рядах доспешников.
– Да, но настолько высокородный?
– Почему нет?
– Я и не говорил – нет. Просто предупреждаю о том, что доспешники это не орден и не отряд, а, скорее, братство со своими внутренними законами. Припомни, как обсуждаются Каноны. Все стараются вытянуть на себя как можно больше свободы, достать для своего вида как можно больше прав и избавиться от ограничений. Доспешники ведут себя так постоянно. Я уже кому-то говорил, что я собрал их только потому, что они идеально соответствуют цели, но кого-то, кто не может похвастаться настолько же круто смешанной кровью, они могут перемолоть вместе с костями.
– Тебя же они не перемололи, тебе они наоборот подражают.
– Кто это сказал? – усмехнулся Брайан. – Я просто не лезу в их дела. Я им не командир, я только тот, кто дал им задачу и платит за результат. Ты же собираешься полностью окунуться в их болото… хотя это лучше назвать лавой…
– Как насчёт должности наблюдателя и консультанта на первых порах?
– Ты что-то задумал?
– Пока ничего. Когда ты в последний раз видел их? Когда ты в последний раз обращал на них внимание? Полагаю, ты чего-то не знаешь о них.
– У тебя такой вид, что ты знаешь. Выкладывай.
– Помнишь, как однажды Моргана повязала тебе длинную ленту на шипы?
– М, да. Это был какой-то праздник… весной или летом.
– Ты забыл об этой ленте, и она так и следовала за тобой полдня.
– Это правда. Ну и что?
– Они носят на левом плече либо имитацию твоих шипов и доспеха, либо наращивают похожие. И носят плащи, куртки как у тебя и подобную ленту на шипах. Говорят, что это красиво. Среди них ты выглядишь как доспешник.
У Брайана еле хватало сил не рассмеяться:
– Не может быть. Я бы заметил.
– Но не заметил.
– И что, ты тоже такую ерунду наденешь?
– Если они примут меня, то придётся, – Кристиан поёрзал в кресле. – Даже галстук носить перестану, если надо.
– А крылоскол с ними лить будешь, если надо?
– Да, только без увлечённости. Ты знаешь меня. Я стараюсь избегать похмелья.
– Ладно, – Брайан фыркнул от смеха, – попробуй. Но скажи им, что я долго смеялся.
– Тогда перестань сдерживаться, если тебя так распирает, – сказал Кристиан и Брайан расхохотался.
Когда Брайану однажды попался на глаза один из доспешников (он даже не всех помнил по именам), он снова прыснул от смеха, потому что они действительно подражали ему. Но в следующий раз, наблюдая доспешников в зале суда, он отстранённо подумал, что их идея с шипами и доспехом на плече что-то да значит для шипастых и инуэдо, а шитая блестящая лента, по аналогии с тем праздником, означает своего рода избранность. К тому же она действительно красиво развивается за спиной. Напоминает крылья, наверное.
Первое, однако, о чём рассказал Брайану Кристиан, это о том, что доспешники работают больше, чем должны, и при этом ощущается, что их попросту не хватает, так что Кристиана они приняли почти благожелательно. И раз герцог Рэйли говорил об этом, когда его руки и ноги были на своём месте, то так и было.
Брайан предложил доспешникам объявить набор. Мгновенного эффекта не было, но к концу года количество доспешников возросло почти до сотни, причём принимали уже не только полукровок, но и крылатых и даже взяли двоих, чистейших кровей, инуэдо.
И как-то вдруг наступил период тёплой весны, заставив поражаться тому, как быстро пролетел ещё один год в Ньоне.
Сезон танцев и ночей келлера в ожидании чего-то или кого-то – начался. Перевёртыши искали пару для очередного пятилетнего контракта, люди договаривались о браках детей, фиты устраивали групповые свидания, крылатые влюблялись. Впрочем, иногда всё бурно смешивалось в одно большое действие по созданию ещё одной семьи. Так что у пар случалось, в разных пропорциях и последовательностях, были и свидания, и письменные оговорки, и вмешательство родителей, и даже любовь, если везло.
Брайан хуже смерти ожидал весенних сезонов танцев. Его родная мать вспоминала о нём именно в сезон и всеми хитростями вытаскивала на глаза большого скопления леди. И по какой-то неведомой причине то, что он монашествует, или то, что он не собирается жениться никогда-никогда-никогда, раньше создавало ему романтический что ли, шлейф из нескрываемого интереса знакомых матери девушек и женщин. Но хуже всего было то, что он был в состоянии влюбиться, повинуясь весне, даже будучи кардиналом, и даже не в полном смысле являясь мужчиной (что лично для него уже тысячу лет было загадкой).
В этом году, после всех скандалов, ситуация обострилась многократно. С одной стороны ему, что бы он ни делал, в вину вменяли влюблённость в эскортесс, потерю святости, некрасивые сцены с придворными дамами и недостатки в обхождении, а так же
