Разрушенные - Кристи Бромберг

слово… так как же мне оставить тебя голой, за исключением простыней, и в то же время присутствовать на премьере, на которую я уже подписался? Хм… дилемма, — шепчет он, наклоняясь, и обводя кончиком языка изгиб моей шеи. — Что же нам теперь делать?

Открываю рот, чтобы ответить, но все, что я могу сделать, это попытаться дышать, когда его зубы игриво тянут меня за мочку уха.

— Думаю, мир скоро узнает, как чертовски сексуально ты выглядишь, завернутая в простыню.

Мои глаза распахиваются, встречаясь с его, ударная волна бьет по моему либидо, опуская с небес на землю. В считанные секунды Колтон со своей дьявольской усмешкой подхватывает мою обнаженную сущность и забрасывает себе на плечо.

— Нет! — вскрикиваю я, когда он направляется к лестнице. — Отпусти меня!

— У СМИ сегодня будет урожайный день, — насмехается он, я шлепаю его по заднице, но он продолжает. — Ну, с другой стороны, у тебя не займет много времени выбор, что надеть.

— Ты последние мозги растерял! — кричу я, мои слова приносят мне еще один шлепок по голой заднице, так органично разместившейся не его плече.

— Моя утрата — твоя выгода, милая! — посмеивается он, поднимаясь по лестнице на последнюю ступеньку.

— В задницу выгоду! — бормочу я себе под нос, а он снова смеется.

— О, правда? — говорит он, наклоняя голову и целомудренно целуя меня в бедро, находящееся рядом с его лицом. — Не знал, что тебе нравятся подобные игры, но уверен, когда придет время, мы могли бы изучить возможности в данном направлении.

Мой рот приоткрывается, и я издаю нервный смешок, Колтон останавливается и медленно скользит моим телом вниз по каждому твердому сантиметру своего тела, пока мои ноги не касаются пола. Проказливый блеск в его глазах заставляет меня задаться вопросом, не является ли это еще одной стороной Колтона, которая никогда не приходила мне в голову раньше. Я так погружена в свои сиюминутные мысли и спокойный расчет в его глазах, что упускаю из внимания тот факт, что он поставил меня на пол на уединенной террасе второго этажа.

И когда я это осознаю — замечая то, что меня окружает — я вновь шокирована… но от этого сюрприза мое сердце тает.

— О, Колтон! — слова слетают с моих губ, когда я вижу вокруг все приготовления. В дальнем конце патио установлен переносной киноэкран, а шезлонги установлены как кресла в кинотеатре, задрапированные в несколько слоев ни во что иное, как в простыни. Улыбка расплывается по моему лицу, а тепло проникает в душу, принимая маленькие детали, мелочи, которые дают мне знать, что ему не всё равно: блюдо с шоколадками Херши Киссес, бутылка вина, сахарная вата, зажженные свечи, расставленные повсюду, и ворох подушек, на которые можно улечься.

Не могу сдержать слез, наворачивающихся на мои глаза, и мне все равно, когда одна из них срывается и тихонько скользит по моей щеке. Всё это прекрасное зрелище, раскинувшееся перед моим взором, пропитано заботой, и это оставляет меня в недоумении и лишает слов. Поворачиваюсь к нему лицом и просто качаю головой от того, что вижу… потому что, если то, что позади меня, лишает меня дара речи, то внутренняя и внешняя красота мужчины, стоящего передо мной, крадет мое сердце. Он стоит голый — небритый, волосы растрепаны, и, не считая выбритого участка на голове, отчаянно нуждается в стрижке, и его взгляд подкрепляет слова, сказанные им мне внизу.

— Спасибо, — говорю я ему с прерывистым дыханием. — Это самое милое… — мой голос срывается, он делает ко мне шаг и поднимает руки, обхватывая ладонями мои щеки и приподнимая голову, чтобы я встретилась с ним глазами. — Лучший вечер. Фильм с моим Асом и простынями… между нами нет ничего, кроме простыней.

Он улыбается той застенчивой улыбкой, лишающей меня сил, и наклоняется, чтобы коснуться поцелуем, прежде чем отступить.

— Совершенно верно, Рай. Ничего, кроме простыней. Между нами больше не будет ничего, кроме простыней.

Его слова ошеломляют меня, трогают, дополняют, и всё, что я могу — это сделать шаг вперед и прижаться губами к его губам — почувствовать биение его сердца, царапание его небритой челюсти о мой подбородок, увидеть любовь в его глазах — и сказать:

— Ничего, кроме простыней.

ГЛАВА 18

Тепло утреннего солнца согревает мою кожу, овеваемую прохладным дуновением океанского бриза. Стереосистема, которую мы забыли выключить прошлой ночью, воспроизводит голос Мэтта Натансона, едва слышимого из-за шума прибоя. Прижимаюсь ближе к Колтону, так переполненная неожиданным поворотом событий нашей жизни, когда мы более или менее притерлись друг к другу, что, клянусь, мое сердце болит от грандиозности всего этого. О дарованном нам втором шансе — который мы оба медленно принимает — о котором еще год назад мы и представить не могли.

Прищуриваю глаза, благодаря за навес, защищающий от солнца, под которым мы вчера заснули на импровизированной кровати из шезлонгов. Я даже не удосуживаюсь подавить вздох более чем удовлетворенной женщины, вспоминая как мы медленно и сладко занимались любовью под одеялом из звезд, в постели, сотканной из возможностей.

Вспоминаю, как поднималась и опускалась на нем, наблюдая за беззащитными эмоциями в его глазах. С Колтоном сногсшибательно, когда нежно и медленно, и когда жестко и быстро. Я наблюдала, как мужчина, привыкший не проявлять никаких эмоций — привыкший охранять свое сердце любой ценой — медленно открывается, перемещая каждый кирпичик по одному, позволяя ключу повернуться в замке.

Ласково улыбаюсь, поднимаю голову и оглядываюсь на все напоминания о прошлой ночи. Как мило это было со стороны человека, который клянется, что не разделяет романтики, когда все вокруг кричит об обратном. Какой мужчина звонит своему отцу с просьбой достать копию его еще не вышедшего фильма, но который скоро станет блокбастером, чтобы не прерывать вечер свидания со своей девушкой? И даже, несмотря на то, что я выяснила, что ему помогала Квинлан, это была целиком и полностью его идея… небольшие штрихи то здесь, то там, но эти мелочи значат для меня гораздо больше, чем какие-то дорогостоящие подарки.

Приподнимаю голову от его груди, и смотрю, как он спит, пусть моя любовь к нему согреет те части меня, которые охладил ветер.

— Я чувствую, что ты смотришь на меня, — говорит он, смущенно скривив губы, хотя глаза его остаются закрытыми.

— Ммм. — Я не могу удержаться от улыбки.

— Чья была идея ночевать здесь? Тут чертовски яркий свет. — Он шевелится, все еще не открывая глаза, но опускает руку, которая лежит у него за головой, чтобы притянуть