Герои битвы за Крым - Юрий Викторович Рубцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Неплохо, но это только начало, — заметил командующий. — Надо без промедления научиться уничтожать эти мины, иначе бухта вскоре может вся покрыться вехами… Понимаете, что это будет означать для нашего флота?{181}
Еще бы не понимать. Корабли просто замрут у стенки, став возможной добычей вражеской авиации.
Хотя бы частичный выход из положения был найден через несколько дней. «При очередном докладе командир охраны водного района сообщил, что из дозора возвратилось звено катеров лейтенанта [Дмитрия] Глухова. Дозор провожал в море корабли, сбрасывая глубинные бомбы впереди крейсера, это была обычная профилактика против вражеских подводных лодок. Необычной оказалась ответная реакция морских глубин. Глухов сбросил три бомбы, а взрывов засек на один больше.
— Сдетонировала мина? — оживился Октябрьский.
— Выходит, так, — ответил контр-адмирал.
— Это уже метод — траление бомбежкой. Надо его отрабатывать»{182}.
Но вопрос надо было решать кардинально. Было известно, что еще накануне войны советские ученые вели эксперименты по размагничиванию кораблей и создали принципиальную схему электромагнитного трала. На кораблях, в первую очередь на линкоре и крейсерах, монтировались защитные размагничивающие устройства. По просьбе Октябрьского на флот из Ленинграда прибыли будущие светила ядерной физики профессора И. В. Курчатов и А. П. Александров, предложившие метод размагничивания кораблей при помощи специальных обмоток. Еще одна группа специалистов под руководством флагманского минера флота капитана 2-го ранга М. М. Семенова и при помощи коллег из Наркомата ВМФ СССР уже к концу июля сконструировали баржевый электромагнитный трал, располагая которым стало уже легче очищать от мин фарватеры и бухты.
Решению проблемы борьбы с минами отдавалось всё. Подчас это была настоящая игра со смертью. Тот же «лейтенант Глухов много раз водил свой катер над минами, пытаясь установить, от каких физических полей они срабатывают. На одном из галсов вблизи катера трижды раздавались сильнейшие взрывы. Крошечный корабль получил серьезные повреждения, моряки были контужены… С нетерпением ожидал Октябрьский доклада о швартовке катера, а когда получил его, тут же отправился на причал»{183}. Каждого моряка лично поблагодарил, пообещав представить к награде. Особую признательность адмирал высказал Д. А. Глухову. Он, конечно, не знал тогда, насколько этот офицер оправдает доверие, став позднее Героем Советского Союза. К глубокому сожалению, посмертно, получив тяжелое ранение в Эльтигенском десанте в ноябре 1943 г.
Проблема борьбы с минами была решена, боевые корабли могли теперь спокойно, разумеется, не теряя осмотрительности, выходить в море. Тем более что черноморцы вовсе не собирались отсиживаться в главной базе. Но пока корабли вынужденно были ограничены в действиях, удары по вражеским аэродромам и базам взяла на себя авиация флота. Уже во вторую военную ночь по приказу Октябрьского, согласовавшего свой план с наркомом ВМФ Н. Г. Кузнецовым, ВВС ЧФ нанесли удар по Констанце. Она по праву называлась морскими воротами Румынии. «Добываемая в нефтеносном районе Плоешти нефть частично отправлялась в Германию по железной дороге, а частично по трубопроводу транспортировалась в нефтехранилища Констанцы»{184}, откуда перекачивалась на танкеры для доставки в Италию. Удар по Констанце и Плоешти позволял нарушить обеспечение топливом как немцев, так и их союзников итальянцев. Недаром в одной из директив Гитлер 12 августа 1941 г. потребовал: «Овладеть Крымом, который, будучи авиабазой противника, представляет собой большую угрозу румынским нефтяным районам».
По приказу Октябрьского штаб детально разработал план операции. К шести тяжелым бомбардировщикам вместо бомб подвесили истребители и так доставили их к месту боя. Истребители наносили удар с малых высот. А Пе-2 бомбили с пикирования.
Бомбардировочный рейд на Констанцу 23 июня перерос со 2 июля в бомбежки Плоешти. Горели нефтехранилища, шли ко дну готовые к отправке танкеры и транспорты, взрывались поезда с цистернами. Но победы давались высокой ценой. Дальности полета были таковы, что сопровождение бомбардировщиков истребителями совершенно исключалось. До конца июля оба имевшихся в составе ВВС флота ударных полка морской авиации — 2-й минно-торпедный авиационный полк и 40-й бомбардировочный авиационный полк — совершили в сумме около 650 самолетовылетов, потеряв при этом 22 ДБ-3 и 17 СБ и Пе-2{185}.
Тем не менее тяжелая обстановка, складывавшаяся на южном фланге советско-германского фронта, требовала новых ударов по экономическим объектам в Румынии. 10 и 13 августа два мощных авиаудара были нанесены по Чернаводскому мосту через Дунай. В результате второго налета смогли разрушить одну из опор моста и разорвать находившийся под мостом нефтепровод Плоешти — Констанца. 14 и 18 августа наши самолеты бомбили Плоешти, а 16 августа — Констанцу.
Принцип «длинной руки», которым, как считал адмирал Октябрьский, должен руководствоваться флот, распространялся и на действия тактических соединений подводных лодок. Позиционный метод их использования не приносил желаемого эффекта. Командующий поручил отделу подводного плавания штаба флота во главе с капитаном 1-го ранга А. В. Крестовским, командирам 1-й и 2-й бригад подводных лодок контр-адмиралу П. И. Болтунову и капитану 1-го ранга М. Г. Соловьеву вместе с командирами кораблей проанализировать результаты первых боевых походов и разработать новые тактические приемы. Подводные лодки стали крейсировать в ограниченных районах, атаковать цели не одиночными торпедами, а залпом.
Только за первый период войны черноморцы потопили свыше 20 вражеских транспортов и кораблей, всерьез нарушив обеспечение вражеского флота топливом. Главнокомандующий ВМФ Германии гроссадмирал Эрих Рэдер осенью 1941 г. докладывал Гитлеру о критическом положении с нефтью: «Румынский экспорт к нам и в Италию прекратился полностью»{186}. Удары по вражеским коммуникациям и инфраструктуре позволяли Черноморскому флоту вынести рубежи обороны Крымского полуострова в западную часть Черного моря и даже на территорию Румынии. Но пришло время и, к сожалению, пришло неожиданно быстро, — когда заниматься обороной Крыма пришлось на подступах к нему, а то и непосредственно на его территории.
Флот обычно отвечает за оборону портов и баз с моря — так диктует военно-морское искусство. Великая Отечественная война заставила пересмотреть эти каноны, в первую очередь на южном крыле советско-германского фронта. Военно-стратегическая обстановка летом и осенью 1941 г. сложилась так, что сначала Одессе, а потом и Севастополю враг угрожал захватом именно с суши.
В течение 73 дней осажденная Одесса, отвлекая на себя огромные силы вермахта, сдерживала его продвижение вдоль побережья, в том числе в направлении крымских перешейков. При этом ЧФ оказал защитникам Одессы всю возможную помощь. К этому его прямо обязывала директива Ставки ВГК, отданная командованию Южного фронта 5 августа и направленная Октябрьскому в копии: «Одессу не сдавать и оборонять до последней возможности, привлекая к делу Черноморский
