Герои битвы за Крым - Юрий Викторович Рубцов

Севастопольским оборонительным районом. В связи с неудачным десантом в Южную Озерейку под городом Новороссийском в апреле 1943 г. освобожден от должности и направлен в распоряжение наркома ВМФ. С июня 1943 г. — командующий Амурской военной флотилией. В марте 1944 г. вновь назначен командующим Черноморским флотом.

После войны — в той же должности. С ноября 1948 г. — 1-й заместитель главнокомандующего ВМС, с января 1951 г. — в длительном отпуске и на лечении. С апреля 1952 г. — начальник Управления научно-испытательных полигонов ВМС. С декабря 1954 г. — в отставке по болезни. В мае 1957 г. вновь определен на военную службу и назначен начальником Черноморского высшего военно-морского училища им. П. С. Нахимова. С июня 1960 г. — в распоряжении главкома ВМФ, с сентября — инспектор-советник Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР.

Герой Советского Союза (20 февраля 1958 г.), награжден тремя орденами Ленина, тремя орденами Красного Знамени, двумя орденами Ушакова 1-й степени, орденами Нахимова 1-й степени, Суворова 2-й степени, Красной Звезды, медалями, а также иностранными орденами.

Депутат Верховного Совета СССР 1–2-го созывов.

Скончался 8 июля 1969 г. Похоронен в городе Севастополе на кладбище Коммунаров.

Если завтра война…

Сколько бы ни прошло десятилетий после Великой Отечественной войны, начало которой сложилось для нашей страны столь трагически, людская память неизбежно будет возвращаться к рассвету 22 июня 1941 г. Возвращаться в поисках ответа на мучительный вопрос: почему так сложилось, что многие гарнизоны сухопутных войск были в буквальном смысле разбужены вражескими обстрелами и бомбардировками, тогда как моряки не просто бодрствовали, а еще на подступах к своим главным базам встретили немецкую авиацию метким разящим огнем?

Едва ли не у каждого — свой ответ. Но самый убедительный дали черноморцы. Осуществленное под руководством командующего Черноморским флотом вице-адмирала Ф. С. Октябрьского успешное отражение вражеского налета на Севастополь на рассвете 22 июня, когда не было потеряно ни единого боевого корабля, стало своеобразным апофеозом той, подчас рутинной, утомительной, незаметной для постороннего взгляда, но тщательной и настойчивой работы по подготовке к самому главному экзамену — экзамену, устраиваемому противником.

Такая подготовка велась, конечно, не только на Черноморском, но и на всех флотах, поскольку инициировал ее ставший в 1939 г. наркомом ВМФ СССР адмирал Н. Г. Кузнецов. Решительно действовал он и в самый канун войны. Исходя из данных разведки, 19 июня 1941 г. на оперативную готовность № 2 были переведены Балтийский и Северный флоты, базы затемнены. 18 июня из района учений в Севастополь вернулся Черноморский флот и получил приказ оставаться в готовности № 2.

Около 23.00 21 июня нарком обороны СССР маршал С. К. Тимошенко передал Н. Г. Кузнецову сталинское указание о приведении войск РККА и РККФ в полную боевую готовность. В отличие от наркома обороны СССР и начальника Генерального штаба РККА генерала армии Г. К. Жукова, которые, подписав у Сталина соответствующую директиву, взялись готовить довольно пространную телеграмму с указаниями командующим западными приграничными военными округами (потом она, передаваемая вниз, проходила довольно длительную процедуру зашифровки и расшифровки в штабах всех уровней), Николай Герасимович 21 июня 1941 г. в 23.50 отдал приказ Главному морскому штабу телеграфом передать на флоты директиву и краткий условный сигнал. И тут же лично продублировал свой приказ телефонными звонками командующим Балтийским и Северным флотами В. Ф. Трибуцу и А. Г. Головко, а также начальнику штаба Черноморского флота И. Д. Елисееву. При этом дал указание, не задумываясь, открывать огонь по нарушителям советского воздушного пространства.

«В 02 часа 40 минут, — вспоминал Н. Г. Кузнецов, — все корабли и части флота уже были фактически в полной боевой готовности. Никто не оказался застигнутым врасплох»{166}. Это было особенно важно еще и потому, что в случае выведения из строя флот уже не мог бы рассчитывать на восстановление за недостатком у страны сил и средств.

И вот он — тот самый апофеоз растянувшейся на несколько лет напряженной подготовки на Черноморском флоте. Послушаем не моряка, а начальника Генерального штаба Красной армии (а войну в этом качестве начинал будущий Маршал Советского Союза Г. К. Жуков), чтобы еще сильнее оттенить простую истину: наладив собственную систему перехода на высшие степени боевой готовности, моряки ЧФ решили задачу не локальной, флотской потребности, а задачу общегосударственную.

«В 3 часа 07 минут [22 июня 1941 г. — Авт.] мне позвонил по ВЧ командующий Черноморским флотом адмирал Ф. С. Октябрьский и сообщил: „Система ВНОС[11] флота докладывает о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолетов; флот находится в полной боевой готовности. Прошу указаний“.

Я спросил адмирала:

— Ваше решение?

— Решение одно: встретить самолеты огнем противовоздушной обороны флота.

Переговорив с С. К. Тимошенко, я ответил Ф. С. Октябрьскому:

— Действуйте и доложите своему наркому…

В 4 часа я вновь разговаривал с Ф. С. Октябрьским. Он спокойным тоном доложил:

— Вражеский налет отбит. Попытка удара по нашим кораблям сорвана. Но в городе есть разрушения.

Я хотел бы отметить, — резюмировал Г. К. Жуков, — что Черноморский флот во главе с адмиралом Ф. С. Октябрьским был одним из первых наших объединений, организованно встретивших вражеское нападение»{167}.

Так блестяще оправдалась заранее продуманная и отработанная на флотах до автоматизма организация дела. В сухопутных войсках западных приграничных округов было, к глубокому сожалению, иначе: далеко не везде телеграмма из Москвы успела дойти к началу вторжения, а где ее и получили, то не успели расшифровать.

Чтобы до конца разобраться в значимости того, чего и как удалось добиться командованию именно Черноморского флота, важно проследить за ходом событий на ЧФ последних лет, месяцев, недель накануне войны. Именно тогда была заложена база, опираясь на которую командованию Севастопольского оборонительного района (СОР) удалось столь упорно отстаивать главную базу флота вплоть до первых чисел июля 1942 г.

Подготовкой Севастополя к обороне с суши командование флота стало заниматься еще в конце 1940 г.: на этот счет имелся специальный приказ наркома ВМФ адмирала Н. Г. Кузнецова, касавшийся и других военно-морских баз. Она шла под личным руководством командующего флотом Ф. С. Октябрьского, ставшего во главе ЧФ в марте 1939 г. Готовились к отражению вражеских десантов, как воздушных, так и морских: опыт войны на Западе, в частности, захват немцами острова Крит, подтверждал их возможность и эффективность. Никто тогда даже в теории не допускал возможности осады города-крепости противником, дошедшим до Крыма от границы. Специальная комиссия во главе с комендантом береговой обороны флота и главной базы генерал-майором береговой службы П. А. Моргуновым провела к весне 1941 г. рекогносцировку и выбор главного рубежа сухопутной обороны. Он был запланирован в 10–16 км от Севастополя, то есть на расстоянии, не позволявшем противнику обстреливать город такой артиллерией, какая могла быть на вооружении у десантных частей.

По указанию руководства ВМФ в марте было проведено учение по отражению воздушного десанта в районе Севастополя с фактической выброской дальней авиацией воздушно-десантных частей из Киевского особого военного округа, наступавших на нашу главную базу. Это