Герои битвы за Крым - Юрий Викторович Рубцов

У противника было пятикратное превосходство над защитниками Одессы в артиллерии и более чем шестикратное в личном составе. Полукольцо вокруг города постепенно сжималось. Советское командование не знало о приказе Ставки Гитлера от 21 августа, гласившем, что «главнейшей задачей до наступления зимы является не взятие Москвы, а захват Крыма…», но сам напор немецких войск говорил об их стремлении решить исход войны именно здесь, на юге. Тем не менее об оставлении Одессы никто не помышлял. 19 августа приказом Ставки ВГК был создан Одесский оборонительный район во главе с командиром Одесской военно-морской базы контр-адмиралом Г. В. Жуковым, командующий Приморской армией стал его заместителем по сухопутным войскам. Возможности обороны города и военно-морской базы были далеко не исчерпаны. Однако в ночь на 1 октября руководство ООР получило директиву Ставки ВГК, в которой приказывалось: «В связи с угрозой потери Крымского полуострова, представляющего главную базу Черноморского флота, и ввиду того, что в настоящее время армия не в состоянии одновременно оборонять Крымский полуостров и Одесский оборонительный район, Ставка Верховного главнокомандования решила эвакуировать Одесский район и за счет его войск усилить оборону Крымского полуострова»{187}.

За двенадцать дней, с 5 по 16 октября, новый командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров вместе с контр-адмиралом Жуковым осуществил неожиданный для противника маневр: постепенный вывоз техники, вооружения, материальных ценностей и затем внезапный, незаметный для врага отход всех сил армии и посадку на суда. Проведенная Черноморским флотом операция была настолько четко организованной и одновременно дерзкой, что румыны даже своевременно не смогли обнаружить эвакуацию советских войск.

Оставить Одессу, еще способную к сопротивлению, пришлось из-за резкого осложнения в конце сентября ситуации в районе Крымского перешейка. Части 51-й армии не смогли сдержать войска 11-й немецкой армии и оставили Перекопские позиции, позволив противнику ворваться в Крым. Еще 12 сентября Октябрьскому доложили о том, что полевая батарея флота № 725, выдвинутая на Перекопский перешеек, вступила в бой с передовым отрядом фашистских войск. Вскоре здесь развернулось ожесточенное сражение. Что называется, во весь рост вставала организация обороны главной базы флота — Севастополя.

Разумеется, принципиально этот вопрос был проработан еще до войны. Уже 22 июня вступила в действие система обороны города со стороны моря, включавшая дозорную, противоминную и противодесантную службы. На десятый день войны началось строительство оборонительных сооружений вокруг Севастополя.

Но опять-таки все эти меры предусматривали оборону главной базы с моря, а в конкретных условиях наступившей осени, как и в случае с Одессой, речь шла об организации обороны с суши. И здесь готовность сухопутных войск и сил флота оказывалась явно недостаточной. Не была отработана даже система взаимодействия между ними, отсутствовала надежная система управления.

Была ли в этом вина командования Черноморского флота? Вряд ли.

Война обнажила проблемы флота

Предпринятая еще в октябре 1940 г. командованием ВМФ попытка разработки концепции места и роли флота в современной войне не удалась. Многие дельные предложения участников совещания, состоявшегося 7–14 октября 1940 г. в Ленинграде, не получили поддержки в Наркомате обороны СССР. Нарком ВМФ СССР Н. Г. Кузнецов признавал, что в те годы с этим существовали очень серьезные проблемы, связанные с приоритетным положением сухопутных войск, что наносило ущерб боевой подготовке флота. Спустя почти полвека после описываемых событий он писал: «К сожалению, в армейских кругах мало значения придавалось войне на море и в прибрежных районах. Господствовали классические сухопутные доктрины ведения войны, и Генеральный штаб отмахивался от всех флотских вопросов, не придавая им большого значения…

Словом, накануне войны у нас не было четкой военной доктрины, а поэтому не могло быть и четко сформулированных задач флоту, не была определена и его роль в системе Вооруженных Сил. Без этого нельзя было приступить к разработкам конкретных задач флотам…»{188}

События первых месяцев Великой Отечественной войны показали, что задачи, поставленные директивой наркома обороны СССР № 103312 от 14 октября 1940 г., были далеки от реалий осени 1941 г. Нарком обороны СССР в этой директиве требовал: с началом войны флот во взаимодействии с авиацией Красной армии должен нанести «решительное поражение флотам наших противников; оказывать содействие наступлению сухопутных сил и уничтожению береговой обороны противника; активными действиями на коммуникациях противника не допустить подвоза войск и боевого снаряжения в порты воюющих против СССР государств; осуществлять оборону побережья СССР, не допуская высадки вражеских десантов; по указанию Главного Командования осуществлять высадку морских десантов во фланг и в тыл приморских группировок противника»{189}.

Однако в начальный период войны самостоятельные морские операции фактически не проводились, а «главные» или «основные» задачи сил Черноморского флота менялись в зависимости от складывавшейся оперативной обстановки на сухопутном театре военных действий, особенно на приморских направлениях. Так, 28 июня нарком ВМФ СССР указал, что главной задачей Черноморского флота в данный период является защита морских коммуникаций, и в первую очередь обеспечение перевозок жидкого топлива. Но уже 13 июля своей директивой № 9/63 нарком сообщил, что «основной задачей в ближайшие дни считать оборону побережья». В последующие месяцы задачи флота также сводились к обороне военно-морских баз в Одессе и Севастополе на изолированных приморских плацдармах.

В соответствии с директивой Ставки ВГК от 14 августа 1941 г. № 00931, подписанной Верховным главнокомандующим И. В. Сталиным и начальником Генерального штаба РККА маршалом Б. М. Шапошниковым, Черноморский флот был оперативно подчинен командующему 51-й отдельной армией «в отношении задач, касающихся обороны Крыма»{190}.

Двойное подчинение Черноморского флота вело к возникновению конфликтных ситуаций и негативно влияло на организацию управления его силами и средствами. Когда осенью 1941 г. остро встал вопрос о доставке морем жидкого топлива из Батуми, ГКО СССР установил жесткий контроль над его перевозками. Даже незначительное отклонение от установленного графика движения танкеров вызывало негативную реакцию высшего военно-политического руководства страны, выражавшуюся порой в огульной критике ГМШ и, соответственно, командования Черноморского флота по каждому конкретному случаю. И в то же время от командующего Черноморским флотом не менее жестко требовали максимально сконцентрировать усилия на обеспечении и поддержке войск Отдельной Приморской армии, оборонявших Одессу. Оказавшись меж двух огней и не видя реальной возможности одновременно выполнять различные по характеру и месту их решения задачи, командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский прямо заявил, что уже не знает, какие приказы ему надлежит выполнять в первую очередь. Руководство Генерального штаба РККА и ГМШ не нашли ничего лучше, чем дать командующему Черноморским флотом дельный совет — «решать две задачи как одну»{191}.

Однако уже вскоре Черноморский флот и его командующий решали совершенно иные задачи. Как уже отмечалось выше, оставив в оперативном тылу оборонявшуюся Одессу,