Ярость огня - Розария Мунда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не волнуйся об этом. С нами все будет в порядке. Тебе нужно отдохнуть.
Дети, за которыми она присматривала, время от времени подглядывали за мной, и они казались мне крошечными духами, писклявыми голосами задающие глупые вопросы:
– Ты правда летаешь на драконе?
Агга отгоняла их, а я снова погружался в сон.
Когда мир наконец-то приобрел привычное изображение, Агга сидела рядом со мной и Беккой, растирая в ступке стебли алоэ, которое наполняло комнату резким ароматом, и что-то рассказывала Бекке. Дедушки дома я не увидел, а судя по проникающим сквозь щели в стенах лучам, было уже за полдень.
– …и тогда Наг сказал Великому Дракону: «Никогда больше ты не будешь угрожать нашим водам, никогда, пока Кракен и я противостоим тебе, а Туррет стоит на страже… – Агга заметила меня: – О, ты проснулся!
– А что было потом? – поинтересовалась Бекка, но Агга отмахнулась от нее:
– Ты знаешь, что дальше. Вот, Грифф, выпей чаю.
Я взял чашку, ожидая горячую воду, но сделал глоток и понял, что это действительно был чай.
Имбирный чай Агги.
– Мы не должны тратить на это…
– У меня много. Повернись-ка.
При виде компресса я окончательно пришел в себя. Позади нее на столе стояло алоэ, которого я никогда раньше не видел. А стеклянная банка, в которой почти закончился имбирь, расположилась рядом с ним, снова полная.
– Откуда у нас алоэ?
Агга выглядела удивленной.
– От господина Дело, конечно же, – ответила она.
Господин Дело. Ко мне сразу же возвратилась память: не только погоня за каллиполийцами, но и то, что предшествовало этому. Дело, предложивший нам помощь. Шонан, укушенный и обожженный в тренировочном загоне. Роуд, сказавший, что подумает, когда я попросил освободить меня от наказания, если схвачу каллиполийца.
А потом я все испортил.
С моих губ сорвался стон.
– Не трать алоэ почем зря, – сказал я. – Агга, мне так жаль, но я снова отправлюсь в загон…
Агга, не обращая на меня внимания, задрала мою рубашку и размазала прохладную мазь по моему боку. Я не помнил, когда меня в последний раз лечили алоэ: оно всегда было роскошью, приберегаемой для драконорожденных наездников.
– Нет. – Она одарила меня той же понимающей улыбкой, что и в то утро, когда приходил Дело. – Дело отменил твое наказание. Бедняга, неужели он был неравнодушен к тебе еще до Джулии? Я и понятия не имела.
– Что? Ничего такого…
– Грифф, – начала Агга, щелкнув меня по носу. – Не будь таким слепым. – Я закрыл рот. – Он всегда нравился мне больше всех, – весело продолжила Агга. – Добрый и непоколебимый. Уберегал тебя от неприятностей, несмотря на все твои попытки…
Я сдернул с себя одеяло.
– У нас с Делом сугубо профессиональные отношения.
– А когда мы были моложе, ты только о нем и говорил: «Агга, угадай, что мы с Дело делали сегодня», «Агга, ты не поверишь, что Дело сказал Иксиону», «Агга, Дело определенно самый милый из всех»…
– Это было много лет назад!
– Ну вчера он принес алоэ.
Я злился бы сильнее, если бы меня так не порадовала ее прежняя озорная улыбка. Агга была ужасной дразнилкой, пока не умер Имон. Я хмуро посмотрел на нее, что осчастливило ее еще больше.
– Агга, есть кое-что еще.
Пока Агга добавляла свежий имбирь в кружку, я понизил голос и рассказал ей про обвинение, которое выдвинул против меня Роуд.
Агга нахмурилась, осознав, в чем дело.
– Думаешь, дети слышали, как мы говорили об Антигоне?
Бекка сидела за столом позади нас, слушая вполуха, и растирала пестиком уже наполовину размолотое алоэ.
– Все хотят быть Антигоной, когда мы играем в наездников, – объявила она. – Чаще всего ею удается быть мне, потому что я девочка.
О боги!
– Это несправедливо, – пробубнил Гарет из-под стола.
Агга закатила глаза.
– Я же сказала, больше никаких игр в наездников, – напомнила она. Кровь отлила от ее лица, а дразнящая улыбка, которую я видел еще минуту назад, испарилась.
– Ты сказала нам больше не играть в наездников дома.
Что означало, что они играли в них на улице. Притворяясь Антигоной сюр Аэла, Первой Наездницей Каллиполиса, прямо на улице, где это мог заметить любой проходящий мимо драконорожденный. Агга в ужасе застыла и, зажмурившись, опустила лицо, закрывая его руками.
Бекка заметила это, встревожившись видом своей матери. Я присел рядом с Беккой и, притянув девчушку к себе на колени, отвернул ее от Агги, вытирающей глаза.
– Бекка, Гарет, вы больше не можете играть в Антигону. Особенно на улице.
– Почему? – спросил Гарет.
– Это небезопасно.
Голос Бекки стал едва слышным:
– Хорошо.
Она была тоненькой и невесомой, словно птичка, и я сжимал ее в своих объятиях, пока она не вскрикнула и не начала вырываться, звонко хохоча. Агга наблюдала за нами с опустошенным взглядом. Этот невидящий взгляд я помнил у нее с тех пор, как Имон ушел в шахту и не вернулся. Я прикоснулся к ее руке:
– У нас все будет хорошо.
* * *
День возвращения Иксиона объявили праздничным. Он привез подарки от бассилеанского двора: виски для господ, духи для дам и обещание, что еще больше торговых кораблей вскоре прибудет из Бассилеи. Сейчас эти корабли пробирались через карстовый лабиринт Башен Моряка.
Фрейда хотела бы возобновить наше старое торговое партнерство. И хотела бы снова увидеть Иксиона.
Праздничные дни – редчайшее время, когда весь остров собирался вместе: и норчианцы, и драконорожденные. Крепость полуаврелианцев жертвовала дрова для костра, с Кургана Завоевателя доносилась торжественная дробь норчианских барабанов, а разбавленное водой виски лилось рекой. Бекка и Гарет вертелись под ногами вместе с другими детьми из нашей деревни.
– Сегодняшний вечер, – обратился к нам Иксион с постамента в центре Кургана Завоевателя на своем ломаном норише, – это время торжества. Сегодня мы празднуем начало союза. Сегодня мы пьем за долгожданное возобновление дружбы.
Курган Завоевателя когда-то был спорным местом, местом, где встречались кланы и с которого можно было увидеть пять клановых карстовых колонн, если стоять на месте и поворачиваться вокруг своей оси: Наг, Кракен, Туррет, Кнолл и Торнроуз. Теперь вершину занимала статуя Таркуина Завоевателя и его дракона-аврелианца, и все внимание было приковано к Иксиону, стоящему в ногах у каменного дракона, а не к карстовым столпам на горизонте. Виски лилось рекой, голос Иксиона разносился над толпой, а норчианцы радовались, что сбылась их давняя мечта о долгожданном воссоединении с Бассилеей.
Я держался подальше от толпы, сидя на перевернутой бочке
