Повесть о граффах - Даша Клубук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Значит, вы тоже не знаете, кем работает Филипп?
Ирвелин задала этот вопрос, повинуясь внезапному инстинкту. Оба граффа уставились на нее с застывшими выражениями, после чего Флоа разошлась в жеманном смехе.
– А вы нахалка, – пропела она сквозь смех. – Что ж, у нас с вами больше общего, чем могло показаться на первый взгляд.
Филипп тоже попытался изобразить улыбку, но то ли под действием ситуации, то ли под грузом сломанного носа его улыбка больше напоминала оскал. Флоа потуже затянула пояс на своем длинном пальто, тряхнула волосами и в последний раз обратилась к Ирвелин:
– Я оставлю ваш смелый вопрос без ответа, договорились? Если, конечно, вы не телепат и уже не прочитали мои мысли без моего ведома. – Потом она перевела взгляд на Филиппа, отчего ее лицо тут же смягчилось: – Благодарю вас, Филипп, за иллюстрированную карту. Уверена, она мне пригодится. До скорой встречи!
Помахав одними пальцами, каждый из которых был длиною с карандаш, Флоа начала спускаться по винтовой лестнице. Цокот ее каблуков почти полностью заглушался ковром. Под этот едва различимый шорох Ирвелин и Филипп простояли в молчании десяток долгих секунд, а когда наступила тишина, и стоять молча сделалось попросту невыносимо, Филипп отозвался шепотом:
– Как ты поняла, что Флоа не знает, кем я работаю? Она ведь сказала, что мы коллеги.
Ирвелин посмотрела в его прищуренные глаза.
– Слово «коллеги» обычно не произносят с такой пылкой гордостью.
Филипп улыбнулся, и на этот раз искренне. Продолжая на него смотреть, Ирвелин в который раз отметила, что Филиппа Кроунроула нельзя было назвать красавцем. Его резкие черты лица плохо гармонировали друг с другом, каждая из них будто жила сама по себе, не обращая внимания на то, как там устроились соседи. Искривленный нос картину лишь усугублял, добавляя молодому лицу жесткости. Хорошо, что в арсенале иллюзиониста были чуткое обаяние и яркая синева глаз, иначе Ирвелин его бы попросту побаивалась.
– Я искала Августа, – выпалила она, обнаружив очередную паузу.
– Августа? – удивился Филипп. – Вы же с ним должны были отправиться в лавку к Олли Плунецки.
– Мы были там, – кивнула она. – А после…
– Давай поговорим внутри, – перебил ее Филипп, ухватившись за ручку двери. – Говорят, господину Сколоводалю подарили слуховой аппарат.
Вслед за Филиппом Ирвелин вошла в спокойный полумрак длинного коридора. Впереди виднелся след рассеянного света – дверь в библиотеку была открыта. Граффы направились именно туда. Когда Ирвелин оказалась на опушке иллюзорного леса, где вместо травы поскрипывал паркет, она рассказала Филиппу о своем знакомстве с кукловодом Олли.
– Судя по твоему тону, Олли тебе не понравился, – сказал Филипп, когда они дошли до крайних рядов, где темноту рассекал слабый огонек одинокого фонаря.
– Да, не особо, – призналась Ирвелин. – Но Август смог найти с ним общий язык.
– Это потому, что Август может найти его с кем угодно. – Филипп как-то безрадостно хмыкнул. – Значит, Нильс был у Олли Плунецки и хотел приобрести у него фарфоровую куклу.
– За десять тысяч рей, – напомнила Ирвелин.
– За десять тысяч рей, – ровным тоном повторил за ней Филипп, глядя куда-то в глубину библиотеки. От рассказа Ирвелин шока он не испытал, по крайней мере наглядного. После услышанного он только замедлил свой шаг и ушел в раздумья.
– Я думаю, что эта фарфоровая кукла – живая, – сообщила Ирвелин без какой-либо подготовки, желая поскорее растормошить Филиппа.
– Живая? Почему ты так решила?
В отличие от Августа иллюзионист не рассмеялся, однако делиться своими мыслями с левитантом было для нее проще. Да, Август не воспринял ее всерьез и без конца ехидничал, но он хотя бы не смотрел на нее таким проницательным взглядом, каким смотрел сейчас Филипп. Не хотелось бы отвечать на подобный взгляд глупостью, а потому Ирвелин пришлось тщательно подбирать слова.
– Понимаю, что мое предположение дико. Оживление вроде как невозможно. Но, Филипп, я видела эту куклу. Куклу зовут Серо…
– Кукла находилась в торговом зале? – перебил ее Филипп, на что Ирвелин поспешно кивнула, и иллюзионист закрутил головой. – Если бы кукловод действительно оживил свое творение, он не выставлял бы его напоказ. По крайней мере, в столице, на глазах у тысячи граффов. На глазах у желтых плащей.
– Господин Плунецки создает впечатление не самого осторожного торговца, – ответила Ирвелин, вспомнив о башнях из коробок и их опасном крене.
– Хм, – промычал Филипп, наклоняя голову набок и наблюдая за кучкой мух, жужжащих вокруг светящегося фонаря. – Десять тысяч рей за какую-то куклу… Хм.
– Когда я вернулась домой, – продолжила Ирвелин, – я села за твою книгу – «История Граффеории: правда и то, что за нее выдают». – Филипп повернул к ней лицо. – И нашла параграф про закон королевы Линдаллы, дочери Великого Ола. Автор утверждает, что кукловоды на самом деле способны оживлять, вот только Линдалла запретила им, и с тех давних пор никто и не пытался.
– Да, припоминаю что-то такое в книге, – отозвался Филипп.
– И что ты думаешь? Веришь в это? – с нетерпением спросила Ирвелин.
Филипп вновь обратился к мухам.
– Скажем так: я не беру за истину каждую идею, предложенную в этой книге. Если ты прочтешь книгу полностью, то убедишься, что у автора имеется приличная стопка теорий совсем необоснованных. – Ирвелин заметно поникла, и Филипп поторопился добавить: – Но в целом автор «Истории» меня восхищает – своей смелостью и глубиной научного анализа, – и во многое из написанного я верю. Включая и то, что кукловоды действительно имеют способности к оживлению. Только не так это все просто. И даже если в настоящее время и существуют настолько гениальные граффы, то вряд ли Олли Плунецки в их числе.
– Август бы сейчас с тобой согласился, – буркнула Ирвелин и зашагала по проходу в обратную сторону. Филипп последовал за ней.
– Знаешь, Ирвелин, я не удивлюсь, если Олли Плунецки все это выдумал.
– Что выдумал?
– Про деньги. Про десять тысяч. У господина Плунецки репутация довольно тщеславного граффа, и, быть может, ему захотелось напомнить, насколько у его товара высокий спрос. Вот он и выдумал историю про то, как Нильс предлагал ему десять тысяч, а на самом же деле речь шла о сумме куда меньшей.
Ирвелин об этом не подумала. Она опустила взгляд на сильно запутанные корни дуба, которые взяли в плен все книги на нижней полке стеллажа, и ей вдруг резко захотелось сменить тему:
– Мира говорила, что Нильс предлагал ей вступить в какую-то группу. – Проходя мимо нее, Филипп кивнул. – В том же параграфе «Истории
