Повесть о граффах - Даша Клубук

подступающее волнение. После часового простоя кофейня начала постепенно наполняться, отчего Ирвелин стало еще нервозней – она-то рассчитывала на несколько занятых столиков, а на деле к условному времени помещение заполнилось аж наполовину. Августа и Миру девушка заметила уже тогда, когда подходила к роялю: ее соседи уселись у окон. Август ей помахал, а Мира скрестила ноги и с недовольством поглядывала на часы. Остальные гости начали подзывать к себе Клима и с вежливым вниманием наблюдали за приготовлениями пианистки.

Остерегаясь прошлого опыта, Тетушка Люсия попросила Клима отодвинуть столики на безопасное от рояля расстояние. Теперь бесконтрольные барьеры госпожи Баулин были не опасны. Ближе к выступлению Клим опустил жалюзи, и в кофейне остался только томный свет от свечей, расставленных на столиках и верхней крышке рояля.

Ирвелин села на пуф, поставила ноты на пюпитр и глазами пробежалась по белоснежным клавишам. «И снова здравствуй. Сегодня я здесь надолго. Заранее прошу прощения за сильное крещендо в середине пятой сонаты». Поставив ноги на педали, Ирвелин занесла руки. Клавиши приняли ее долгожданно и звонко, и спустя много лет гости «Вилья-Марципана» вновь окунулись в объятия певучей музыки.

Первая четверть выступления прошла для Ирвелин как в тумане. Она не замечала ни гостей, ни течения их голосов, ни скрипа старой мебели. Музыка захватила ее, и на долгий миг все вокруг нее перестало существовать. Послушно исполняя волю длинных девичьих пальцев, рояль ласкал слух, сменяя аккорд за аккордом со взыскательной чистотой.

Вернуться в реальность Ирвелин удалось чуть погодя, и в перерыве между пьесами она оглянулась на зал. Посетители кофейни на нее не смотрели (что стало для Ирвелин новостью замечательной), граффы вели неспешные беседы и опорожняли свои позвякивающие чашки. Одна женщина, штурвал, крутила в такт парившей в воздухе ложкой, а за ближайшим к Ирвелин столиком сидела смущенная пара иллюзионистов, которые выбрали этот вечер для первого свидания. В момент, когда Ирвелин скользнула по паре взглядом, молодой графф преподносил своей спутнице дивный иллюзорный букет, а вокруг их столика летали крохотные оранжевые бабочки. Ирвелин была довольна тем, что увидела – никому и дела не было до качества ее игры. Если кто-то и оценивал выступление, так это Тетушка Люсия, которая стояла у мойки и нервно протирала по десятому кругу абсолютно сухие стаканы.

А за спиной пианистки, там, за барной стойкой, в тени от пляшущего света притаился Клим. Молодой графф стоял почти неподвижно и тихо наблюдал за Ирвелин. Как здорово было смотреть на нее и не выдавать себя.

– Седьмой столик, – услышал он требовательный голос, но понадеялся, что обращались не к нему, и продолжил наблюдать за движениями музыкальных рук. Они то поднимались, плавно рассекая воздух, то опускались так же плавно и легко…

– А ну-ка, проснись!

Тетушка Люсия подошла вплотную и грозно посмотрела на официанта поверх круглых очков.

– Седьмой столик, Клим! Иллюзионисты просят повторить бочонок с пуншем. Живо!

Неохотно выбравшись из зачарованного плена, Клим кинулся к аппарату со сладким напитком. Тетушка Люсия лишь покачала головой: сколько раз она угрожала мальчишке увольнением, а он и не думал меняться.

Во время антракта Ирвелин подошла к Августу и Мире. Напротив каждого стояло по бочонку.

– Восторг! – щедро встретил ее левитант. – Я и не предполагал, что ты умеешь играть так быстро! Там же столько клавиш, за всеми и не уследить… Мне понравилось!

Чрезмерная экспрессивность выдавала его, и Ирвелин с сомнением на него покосилась, в то время как Мира услужливо пододвинула для нее стул.

– Между прочим, я действительно слушал, – отвечая на взгляд Ирвелин, сказал Август. – И мне понравилось. А Филиппа ты слушай поменьше. Я даже решил, что отныне буду наведываться сюда чаще.

– Куда уж чаще? – отозвалась Мира, закинув ногу на ногу. – Ты и так здесь околачиваешься день через день.

– Ирвелин, а ты видела, как Тетушка Люсия переживала? – оставив Миру без внимания, спросил Август. – Первую половину выступления она драила стаканы, а вторую половину – бесцельно перекладывала с места на место плюшки.

Бросив взгляд назад, Ирвелин заметила одного только Клима, который, покраснев, отбивался от окруживших его иллюзорных бабочек.

– А где Тетушка Люсия сейчас?

– Ушла на кухню, – ответил Август. – Небось и там нашла какое-нибудь бесполезное занятие. Чистит от гари печку, наверное.

– Так, – снова отозвалась Мира, и погромче, чтобы не дать левитанту ее проигнорировать, – здесь мило и все такое, но должна предупредить, что я скоро уйду. Сюда меня Август притащил, а завтра у меня с самого утра доставка зелени и уйма заказов на композиции…

Большего от Миры Ирвелин и не ждала, а потому лишь коротко кивнула. Следом и Август объявил, что скоро уйдет, выказывая при этом отсутствующее у Миры сожаление.

– Завтра я отчаливаю. Полечу на Дюры.

– И надолго? – приподняла белесую бровь Мира. Для нее, как и для Ирвелин, объявление левитанта оказалось новостью, но что-то Ирвелин подсказывало, что Август был не из тех, кто обременяет своих друзей своевременными предупреждениями.

– На неделю. Уж постарайтесь как-нибудь не скучать.

Обаятельно подмигнув обеим дамам, Август подозвал Клима и заказал себе последний литр пунша.

Дюры. Зубастая цепь из горных вершин, отделяемая от низин осенним туманом. Для Ирвелин стало сюрпризом, что кто-то способен забраться на них посреди октября – тогда, когда вершины покрыты изрядным слоем снега.

– А погода не нарушит восхождение? – на всякий случай уточнила Ирвелин.

– Восхождение? – Август усмехнулся. – Вряд ли наше путешествие можно так назвать. Я и еще парочка левитантов не испытываем желания туда залезать. Мы полетим.

Звучало заманчиво. Будь Ирвелин левитантом, она и сама бы не прочь взлететь на эти дикие вершины. Наравне с птицами смотреть на Граффеорию сверху…

Пожелав левитанту удачной поездки (или полета?) и обменявшись с Мирой плоскими прощаниями, Ирвелин вернулась за клавиши. Тетушка Люсия вышла из кухни и на сей раз занялась делом полезным – принялась высчитывать вечернюю выручку. Благоприятный знак, который вселил в Ирвелин еще большее вдохновение.

Ее выступление продлилось до девяти вечера. Клим без устали сновал между столиками, жонглируя чашками, как опытный штурвал; Тетушка Люсия до самого конца делала вид, что совсем не переживает – ее выдержке и блеску протертых стаканов можно было только позавидовать. Август вместе с Мирой покинули кофейню в середине второго акта, и, к радости Ирвелин, они были единственными, кто ушел так рано. То и дело наполняясь любезными рукоплесканиями, «Вилья-Марципана» будто заново ожила. Пусть гостей собралось сегодня ровно половина, зато каждый, уходя, не пренебрег долгом оставить Тетушке Люсии слова благодарности.

Попрощавшись с роялем и бережно опустив крышку, Ирвелин устремилась к барной