Иисус. Картины жизни - Фридрих Цюндель

Господь не для того зажигает свет, чтобы поставить его «под сосуд». И свет, осенивший душу, должен без промедления воссиять людям в кротости, милосердии, миролюбии.

Праведная, духовная нищета собой недовольна, скорбит о себе, оттого добра и снисходительна к другим. Такая скорбь, утешенная Царством Небесным, превращается в здоровую и – в ожидании удовлетворения – приятную муку голода, жажду правды, которая будет утолена и породит чистые, искренние, светлые небесные помыслы, не преследующие тайных целей, что внешне проявится в миролюбии и уступчивости, в потребности и искусстве насаждать повсюду мир.

После этих Заповедей блаженства и обетований, открывающих великое будущее, Спаситель обращает непосредственно к ним, живущим сегодня, поразительные слова: «Вы, услышавшие и постигшие это, вы – свет мира». Светите! – не проповедями и поучениями, а вашей нищетой, блаженством и любовью! И свет будет идти от сердца к сердцу, от дома к дому, от селения к селению, от страны к стране. Так Великий Кроткий намеревается завоевывать Землю и однажды овладеть ею.

Иной греческий философ, услышь он слова: «Вы – свет мира!», только тихо посмеялся бы над ними, как над фантазиями. Нынешний философ даже бы и не улыбнулся. Слова же эти и сегодня обращены ко всем живущим на Земле.

Великий поворот Бога от праведников к грешникам стал возможным благодаря созидательной силе Царства Небесного и заложен в самой сущности Иисуса, Сына Божьего. Это, выражаясь человеческим языком, не отступление от Божьих принципов, не отказ от идеального человека, описанного в Законе и у пророков, а его воплощение. Мы привыкли считать законы природы незыблемыми, а законы морали – меняющимися и относительными, но скорее поколеблются земля и небо, нежели Бог в угоду нам хоть на йоту отступит от Своей праведности и святости. «Посему, – говорит Спаситель, – то, что требуется от вас, чтобы войти в Царство Небесное, куда больше требований, которым отвечают «нынешние» (то есть тогдашние) благочестивые по профессии (книжники) или по славе (фарисеи)».

Затем Спаситель ясно показывает нам, какой должна быть «наша праведность» (Мф 5:21–48), называя в довершение то (6:1–17), чего следует остерегаться. Он пробивает кору легкомыслия, поверхностности, того наносного, что породило в нас наше неблагочестивое естество, постоянно преступающее заповеди Божьи, и прежде берет под Свою защиту от нашей жестокосердности три великих блага Бога (или людей) на Земле: человека как такового, женщину, или отношение полов, накладывающее на время между началом начал и концом свой отпечаток, и данное нам Откровение (или «имя» Божье), открывающее пути новому. Родство Иисуса с Творцом, видящееся нам в Его нежном, трепетном отношении к созданиям Божьим, неожиданно проявляется здесь в Его восприятии человека – сродни материнской любви заботливость, чуткость, глубокое уважение к обиженным. Человек, будь то ребенок, ученик или служащий, которого ты называешь «плохим», бездельником или дураком, верит, что так оно и есть на самом деле, и твои слова – удар секирой по благороднейшим корням его жизни. Юная дева верит твоему многозначительному взгляду и обманывается. Иисус со всей серьезностью указывает нам на последствия. Оскорбленный твоей ненавистью вправе действовать против тебя перед Богом, что с математической неизбежностью и произойдет, а то прелюбодеяние, в которое вовлекли твое тело глаза или руки, обернется для тебя на том свете мучениями. Борьба не на жизнь, а насмерть с искушениями в наших членах, которой Он требует от нас, есть Его борьба с Самим Собой. Задумавшись над этим, мы ясно поймем, что правила эти не терпят ни малейшего послабления. Побеждай себя, иного пути нет. И если любому члену за малейшее непослушание отказано в жизни, значит, так повелел Дух, и у того, кто следует Ему, тело не лишится ни одного своего члена. Что должно Ему, Спасителю, то должно и нам — мысль «Лучше вам погибнуть самим» была Ему чужда.

Стих у Матфея «…а не все тело твое было ввержено в геенну» (5:29) малопонятен современному читателю, потому остановимся на нем подробнее. Здесь Спаситель, пропуская время между окончанием земного пути и приходом в Царство Божие, обращается к Своим слушателям так, словно они уже одержали окончательную победу. Укротив прежде греховные наклонности своих членов, они входят в жизнь, в Царство Небесное, такими, какими стали на Земле (например, одноглазыми), избежав смерти. Но если их погубили именно их греховные наклонности, то им уготована геенна, тот «огонь неугасимый» (Мк 9:43), которым когда-то грозил Иоанн Креститель. Лютер использует в этом месте слово «ад», традиционный перевод слова «гадес», «подземное царство мертвых». Говоря же о «черве» (Мк 9:48) применительно к геенне (так же и у Исаии – 66:24), Иисус тоже предвещает нечто подобное – тление как муку.

Это показывает нам, в каком состоянии пребывают умершие в течение того промежутка времени. Иисус позже утешит людей, убитых за Него, говоря, что гонители могут умертвить только тело, но не душу (Лк 12:4). То же встречаем у Матфея: «Кто хочет душу (жизнь) свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее» (16:25); и у Иоанна: «Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную» (12:25). Стало быть, всякий, кто вовлекается собственными членами в плотские грехи, о своей душе не заботится и ее губит, отчего она, уловленная плотью, с нею по смерти не расстается. Точнее представить нам, конечно же, не под силу, поскольку пространственные образы, свойственные нашему мышлению, здесь неуместны. Разумеется, мы мыслим по-другому, иначе. Смерть наступает, когда душа теряет последнюю власть над плотью, отчего создается впечатление, будто прекращается и всякая связь между ними, и мы с легкостью тому верим, ставя себе это чуть ли не в заслугу. Поэзия идет еще дальше, уверенно описывая, как «отлетает» душа. Мы имеем право надеяться, но только в победе Иисуса. Чисто естественноисторического освобождения души от «уз смерти» не существует.

Титанический труд ради нашего искупления предстает здесь со всей ясностью.

Сказав, чего, согласно заповедям Божьим, нам не следует делать и что запрещает закон, Спаситель переносит все внимание на самую сердцевину закона – движущую силу любви.

Два великих Божественных принципа пронизывают наше бытие: закон и сила Божья – право воздаяния и любовь. Первый принадлежит исключительно Богу, Который словно взял на Себя эту обязанность. Воздаяние закономерно и настолько прочно укоренено в самом существе духа, что стоит только нам возомнить себя богами, как тотчас же чуть ли не естественным порядком оно превращается в нас в одну лишь ненависть. Но ему противодействует Божья любовь, она теперь стремится через Спасителя смягчить неизбежную суровость закона воздаяния. Смысл слов Спасителя о непротивлении злому (Мф 5:39) таков: «Вы – на Моей стороне, в лагере сражающихся за искупление, и готовы сражаться против зла (или злого духа, дьявола?). Но мы ему – ради искупления – никогда противиться не будем, его собственная ненависть отнимет у него все силы. А если мы воспротивимся ему, значит, мы ничуть не лучше его, он же только этого и ждет. Поэтому Мой военный приказ вам: не противьтесь!»

Отношение Иисуса и Его Царства к царству зла можно сравнить с отношением Давида к Саулу. Гнев Саула был, конечно же, неправедным, но вполне обоснованным – ведь он опасался, что Давид отберет у него власть. Давид это знал и потому чувствовал себя перед Саулом не то чтобы виноватым, но как бы обязанным подобно должнику сносить все от Саула из-за великого бедствия, которое того ждет. Иисус намерен нанести царству зла серьезный удар: Он хочет его уничтожить и именно ради сохранения за Собой этого права во всей его полноте отдает Своим приказ: «Не противьтесь злу!» Это царство должно быть уничтожено в Нем Самом, Он считает Себя своего рода его должником и именно для того, чтобы оно погибло, хочет хотя бы в чем-то оставаться перед ним в долгу.

Но это только начало, дальше Он перейдет в наступление, движимый любовью, не знающей преград. Любовь, питаемая ответной любовью, зиждется на единстве помыслов, взглядов и убеждений, она – благороднейшая отрада, доступная человеку на Земле. Но любовь, даруемая Отцом Небесным, которую Он дарит вам, есть труд. Он требует и от вас той же любви, которой любит Сам Бог, любви Отца к Своим чадам, любви, доказавшей свою Божественность и всесилие тем, что для нее нет ни границ, ни препятствий.

Суть последующего (Мф 6, 7) сводится к одному: Спаситель хочет упредить вырождение Своего дела в некую карикатуру на него или в антихристианство[57], чего явно и не без основания опасается. Вдруг то, чем преисполнено Его сердце – Отец, искупление, Царство Небесное, – станут использовать для назидания и поучения, сделают предметом поклонения и так называемой веры, вместо того чтобы просто и здраво уверовав в это, воспринять всем своим существом как истину и реальность. В противном случае сформируется двойственное мышление – подлинное и неподлинное; сообразно с одним будут веровать, а с другим – выстраивать свои поступки и дела.