Историки Французской революции - Варужан Арамаздович Погосян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В дальнейшем одной из главных особенностей творчества A. Р. Иоаннисяна стало скрупулезное изучение прошлого на основе широчайшего круга неопубликованных архивных документов. В 1940-х гг. он приступил к исследованию еще никем не разрабатывавшейся истории армянского освободительного движения XVIII столетия, широко используя материалы советских архивов. Он посвятил этой теме две книги, впервые раскрыв многие совершенно не известные страницы прошлого о важной положительной роли России в исторических судьбах армянского народа [600].
На одну из них сразу же откликнулся академик Е.В. Тарле, написавший А.Р. Иоаннисяну в письме от 18 декабря 1946 г.[601]: «Только что получил Ваш труд “Россия и армянское освободительное движение в 80-х годах XVIII столетия”. Уже из беглого просмотра получается впечатление очень интересного и солидного исследования. Прочту его немедленно; я как раз скоро буду обрабатывать главу о походе B. Зубова и его антецедентах [предшествовавших действиях. – В. П.]»[602]. Из этих строк нетрудно понять, сколь большой интерес Е.В. Тарле проявил к этой книге.
В таких условиях вполне закономерно. что iain<-президент АН СССР В.П. Волгин, учитывая научные достижения своего подопечного, выдвинул в октябре 1947 г. его кандидатуру в академики АН АрмССР. Отметив, что «круг научных интересов тов. Иоаннисяна весьма широк», и дав объективную оценку его научным трудам, он заключил: «Все это позволяет мне самым решительным образом рекомендовать тов. Иоаннисяна в качестве кандидата, как по своим научным трудам, так и по своей педагогической и научно-организационной деятельности, вполне заслуживающего избрания в действительные члены Академии наук Армянской ССР»[603]. И тогда еще молодой историк был избран академиком АН АрмССР.
Однако судьба уготовила его книге «Россия и армянское освободительное движение в 80-х годах XVIII столетия», столь высоко оцененной Е.В. Тарле, трудную участь, ибо она далеко не у всех вызвала положительную реакцию. На закате сталинской эпохи А.Р. Иоаннисян подобно Галилею фактически был вынужден отречься от своих научных убеждений и публично выступить в научной печати с «самокритикой»[604], ибо в опубликованной в азербайджанском научном журнале обширной рецензии на эту книгу против Абгара Рубеновича были выдвинуты вымышленные политические обвинения [605]. Суть этой «критики» сводилась, в частности, к недооценке А.Р Иоаннисяном прорусской ориентации азербайджанского народа и исторического значения его борьбы против турецких и персидских поработителей. По мнению автора рецензии Г. Абдуллаева, приведенные им «факты» будто бы опровергали «ложное утверждение» А.Р Иоаннисяна о том, что «лишь христианские Грузия и Армения могли стать форпостами России в Закавказье, а мусульманскому Азербайджану суждено было тяготеть к единоверным ему по религии Турции и Ирану»[606]. По его убеждению, «Азербайджан, вопреки утверждениям проф[ессора] А.Р. Иоаннисяна, несмотря на религиозные различия населения, что широко использует профессор] А.Р. Иоаннисян для подтверждения своих ложных, тенденциозных выводов, ориентировался на Россию»[607].
После публикации этой рецензии в 1950 г. «бюро ЦК КП Армении приняло решение, обязывающее автора книги выступить с критикой по поводу своих ошибок»[608], хотя В.П. Волгин при выдвижении кандидатуры А.Р. Иоаннисяна в академики АН АрмССР не преминул отметить: «За последние годы тов[арищ] Иоаннисян перешел на темы по истории культуры и освободительного движения армянского народа. И в этой области он успел дать две большие работы, заслуживающие весьма лестный отзыв специалистов»[609].
А.Р. Иоаннисяну ничего не оставалось, как в научном журнале АН АрмССР «Известия: общественные науки» выступить с самокритикой и «признать» свои мнимые ошибки, которые объяснил тем, что якобы попал под влияние «буржуазной историографии», тем более что Г. Абдуллаев его обвинил также в допущении возрождения «буржуазного национализма»[610]. К слову, в том же его упрекали и в газете «Правда» даже после публикации его «самокритики». Как отмечал автор этой статьи Г. Айрян, в книге А.Р. Иоаннисяна «был допущен ряд серьезных ошибок. Автор, придерживаясь концепции буржуазной историографии, делившей закавказские народы по религиозному признаку на христианские и мусульманские, пришел к буржуазно-националистической точке зрения в оценке освободительного движения грузинского, азербайджанского и армянского народов. Искажая историческую правду, он всячески умалчивал тяготение азербайджанского народа к русскому народу, его стремление при помощи русского народа освободиться от иноземного ига» [611]. В январе 1953 г. А.Р. Иоаннисян во время научной дискуссии, состоявшейся в АН АрмССР, признал верность критики в газете «Правда», заявив также, что в своей книге он допустил «буржуазно-националистическую ошибку»[612]. Несмотря на его самокритические выступления, в 1953 г. его уволили с занимаемой должности директора Института истории АН АрмССР[613].
Признание А.Р. Иоаннисяном допущенных им самим «ошибок» может показаться странным. Но если иметь в виду сложившуюся тогда в СССР политическую ситуацию, то станет очевидным, что в противном случае перед ним вырисовывалась бы печальная, но весьма реальная перспектива оказаться в числе политзаключенных сталинских лагерей. Поскольку такой оборот событий его, естественно, не прельщал, он, дабы не разделить горькую судьбу многих своих коллег (В.М. Далина, С.А. Лотте, Я.М. Захера и др.), вынужден был принять ничем не обоснованную с научной точки зрения «критику» в свой адрес.
А.Р. Иоаннисян олицетворял свою эпоху, и механизмы власти функционировали не только для него одного. В сталинскую эпоху такая антинаучная «самокритика» была присуща не только ему одному, а почти всем советским историкам. К примеру, в 1949 г. «виднейший медиевист академик Е.А. Косминский “подверг суровой критике’à свой собственный учебник; выдающийся ученый профессор А.И. Неусыхин признал, что он “подпал под влияние австрийского буржуазного учения Допша”, а крупный историограф профессор Н.Л. Рубинштейн “сделал попытку признать свои космополитические и антипатриотические ошибки, допущенные им в своих научных работах и читаемых курсах, но сделал это непоследовательно”»[614]. Обратившаяся к деятельности Е.А. Косминского Е.В. Гутнова также не обошла молчанием жесткие тиски, в которых тот работал, заставлявшие во второй половине 1940-х гг. даже такого именитого историка неоднократно «каяться», чтобы спасти сборник «Средние века» от ликвидации[615]. Аналогичное поведение не только своего учителя Е.А. Косминского, но и других его коллег признавал А.Я. Гуревич: «Нашим учителям приходилось произносить официальные речи, противоположные их внутреннему убеждению, и они были вынуждены идти на компромисс»[616]. Так же поступил в 1950 г. А.И. Молок, который, «отвергая обвинения в космополитизме, вместе с тем покаялся и признал “ошибки”»[617]. Не надо забывать, что еще в 1930-х гг.
