Историки Французской революции - Варужан Арамаздович Погосян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я, следуя завету великого русского поэта А.С. Пушкина, помогающему нам легче жить, всегда относился равнодушно к «хвале и клевете», но столь высокой оценкой крупного специалиста по истории Французской революции и французской историографии полностью был обязан Жаку Годшо.
По многочисленным, в том числе и объективным, причинам мне так и не довелось стать летописцем советской историографии или, говоря словами А.В. Адо, «советским Годшо» (из-под пера самого Ж. Годшо, напомню, вышло больше двух тысяч рецензий[571]). Исчезла с карты мира великая, могучая страна, гражданами которой мы некогда были и которую зачастую подвергали, правда, только в кулуарных разговорах, самой беспощадной критике. Прекратила свою деятельность и советская Академия наук, между бывшими союзными республиками скоро стали, по словам В.А. Дунаевского, «дико рваться все связи», в том числе научные.
Сегодня нет в живых ни А.В. Адо, ни Ж. Годшо. которого Анатолий Васильевич характеризовал как очень доброжелательного человека[572], много помогавшего ему во время одной из его научных командировок во Францию. Один за другим нас покинули и другие наши старшие коллеги – В.А. Дунаевский, Г.С. Кучеренко, Г.С. Черткова. Однако наставлениям Ж. Годшо и А.В. Адо я в меру своих возможностей оставался и впредь постараюсь остаться верным. И каждый раз при написании для журнала по истории Французской революции очередной рецензии на какое-либо российское издание я с благодарностью и с чувством глубокой душевной боли вспоминаю имена Ж. Годшо и А.В. Адо.
Они нас оставили – никому не суждено жить вечно. Неумолимы законы природы, и человеку отмерен короткий срок существования. Но они от нас ушли только физически, и, безусловно, некоторое облегчение приносит мысль о том, что с нами остались не только украшающие наши книжные полки их выдающиеся научные труды по истории Французской революции, но и те советы, указания и наставления, которые они нам оставили, те соображения, которыми они с нами поделились. В этом смысле наши учителя и старшие коллеги, несомненно, продолжают находиться рядом с нами, и ничуть не сомневаюсь, что они останутся с нами навсегда. За это постоянное присутствие в нашей трудной жизни я им весьма признателен.
В своих воспоминаниях о Е.В. Тарле М.Б. Рабинович рассказывал, как супруга академика О.Г Тарле в 1945 г. показала ему бесценные реликвии их семьи, хранившиеся в резном ларце, – письмо Л.Н. Толстого Е.В. Тарле по поводу его книги о Т Море, датированное 1901 г., и акварель Лермонтова [573]. Я же не сомневаюсь, что моими реликвиями являются письма многих крупнейшых французских и советских историков, наиболее ценными среди которых я всегда считал письма Жака Годшо.
Полагаю, к Ж. Годшо полностью применимы слова, произнесенные Гюго на похоронах Бальзака 20 августа 1850 г. на кладбище Пер-Лашез: «Великие люди сами себе сооружают пьедестал; статую воздвигнет будущее»[574]. Sit ci terra levis.
Глава VI
А.Р. Иоаннисян: портрет историка[575]
Значение вклада советских исследователей в изучение истории Франции трудно переоценить. Советская историография изначально проявляла повышенный и с течением времени все более возраставший интерес к Новой истории этой страны, активно разрабатывая проблематику французских революций XVIII–XIX вв., эволюцию социально-экономических отношений и общественной мысли, в частности коммунистических идей. Этими сюжетами занималась целая плеяда выдающихся ученых с мировым именем, исследования которых были высоко оценены в международных научных кругах.
Академики В.П. Волгин и Н.М. Лукин в 1920-х гг. приступили к обучению и воспитанию первого поколения советских историков, став основоположниками марксистской исторической науки, многим представителям которой (А.З. Манфред, Б.Ф. Поршнев, В.М. Далин, Ф.В. Потемкин) было суждено не только достойно продолжить заложенные «русской школой» добрые давние традиции в исследовании истории Франции, но в дальнейшем достичь и новых высот.
Ученик В.П. Волгина, академик АН АрмССР Абгар Рубенович Иоаннисян (1908–1991), получив научное крещение в 19201930-х гг., посвятил себя бескорыстному служению музе Клио и создал ценные научные труды не только о французской общественной мысли XVIII–XIX вв., но и об армянском освободительном движении XVIII в., прославившие его имя в советской и мировой исторической науке.
А.Р Иоаннисян родился в Тифлисе (ныне Тбилиси), в семье юриста. Его дед по отцовской линии Абвар Арутюнович Иоаннисян (1849–1904) был известным общественным деятелем, видным публицистом, возглавлявшим армянское национально-консервативное движение в последней четверти XIX в.[576]
Профессиональное становление А.Р. Иоаннисяна совпало со сложной эпохой формирования советской марксистской исторической школы. Я отнюдь не склонен утверждать, что самоутверждение марксистской исторической науки в 1920-1930-е гг. привело к однозначно положительным результатам. Она не только открыла широкие возможности для углубленного познания исторического прошлого через изучение социально-экономических отношений, но одновременно во многом ограничила возможности свободного развития исторической мысли в СССР. Стремясь к идеологической монополии в историографии, исследователи-марксисты почти полностью игнорировали достижения зарубежной немарксистской исторической мысли, подвергая беспощадной, подчас ничем не оправданной, критике новые, далекие от марксизма подходы, предлагавшиеся западными исследователями.
Представители первого поколения историков-марксистов сознательно умаляли значение деятельности немарксистских исторических школ и направлений, с молодым задором и страстью вели непримиримую борьбу не только против полностью не принимавших марксизм выдающихся представителей «русской школы», таких, к примеру, как Н.И. Кареев и Е.В. Тарле, но и против авторитетных зарубежных исследователей (как А. Матьез, например), не признававших марксизм единственно возможной методологией в интерпретации истории человечества. При этом оппонентам выдвигались не имевшие ни малейшей основы политические обвинения[577].
Еще на заре своего становления марксистская наука четко определила приоритетные для нее сферы исследований, а именно изучение политической истории и идеологии левых течений в тесной связи с историей социально-экономических отношений.
Человек своей эпохи, А.Р. Иоаннисян как историк не составлял исключения из общего правила. Его творчеству были полностью присущи многие из характерных для марксистской исторической науки черт. После окончания ЕГУ он приступил под руководством В.П. Волгина к углубленному изучению истории французского утопического коммунизма, интерес к которой, по его признанию, у него возник еще в студенческие годы, когда он в Национальной библиотеке Армении впервые познакомился с работами французских утопистов.
Первые работы А.Р. Иоаннисяна, посвященные Ретифу де ла Бретону и Шарлю Фурье[578], были написаны на основе опубликованных источников и легли в основу его кандидатской и докторской диссертаций, которые он защитил соответственно в
