Когда под ногами хрустит империя - Вера Ковальчук

– Спасибо, – вынужденно сказала она.

И поспешила уволочь добычу в свою комнату.

С обучением письму, конечно, вот так сходу не заладилось, но зато она начала дневник и принялась рисовать. Бумаги было мало, поэтому Кира решила её беречь всеми доступными способами: писать мелко, а рисовать продуманно. Либо делала крупный набросок с множеством деталей, которые съедали уйму времени, либо – крошечные миниатюрки по десятку на листе. Раньше она рисовала очень мало – не было возможности и времени. А сейчас, внезапно полностью предоставленная самой себе, нашла в этом занятии утешение.

К ней медленно, очень медленно возвращалось какое-никакое душевное равновесие. Она осторожно гуляла у пруда и в преддверии заброшенного парка (насколько позволяла нога), занималась собой, ходила по дому, ужинала и обедала с герцогиней, если та её приглашала (а приглашала каждый раз, когда сама решала поесть не в спальне). Их разговоры получались спокойными, корректными и фактически ни о чём. Вопреки предупреждению генерала её светлость совсем не стремилась побольше узнать о родине Киры или залезть под кожу самой Кире. Казалось, она тоже от чего-то отдыхает.

Кенред вернулся довольно скоро – через четыре дня – и не один, а с отцом. За их приездом Кира наблюдала из окна и отметила, что отец и сын приехали в разных машинах. Видимо, отношения герцога и его наследника оставались напряжёнными – вряд ли тому есть ещё какая-то причина. Молодая женщина слезла с подоконника и задумчиво покачала головой: понять бы, чем разлад в этой аристократической семье может угрожать конкретно ей, и разработать бы эффективную стратегию по спасению от этой опасности. Но увы, сведений явно недостаточно…

Дом ожил, слуги забегали по коридорам, но Киру никто не трогал, никуда не звал. Она ещё немного порисовала, потом вернулась к чтению. Вернее, попыткам им заниматься. На следующей странице букваря уже появились словосочетания, и теперь Кира только и делала, что ломала голову, какая же ерунда тут в очередной раз имеется в виду: то ли «ложка», то ли «лишка», то ли «мыло», то ли «мило»… Это смягчённый или обычный гласный? Это шипящий согласный или нет? Интересно, стоит ли брать себе в подмогу контекст и логику?.. Хотя какой контекст может быть в случае со словосочетаниями… И вообще – как трактовать вот эту строку, в которой выходит что-то определённо нецензурное?..

В дверь кто-то стукнул, и она на всякий случай крикнула: «Входите» – хоть и понимала, что это мог быть и просто слуга, тащивший по коридору что-нибудь неудобное и случайно врезавшийся в полотно двери.

Однако створка медленно отодвинулась, и на пороге встал Кенред, одетый как-то уж очень официально. Мундир – не мундир… Грудь пересекает ремень перевязи, но оружия не видно. Зато у плеча поблёскивает что-то изящное, похожее на награду. Может, это просто штука вроде их погон? Чёрт его знает, она ведь пока не научилась разбираться ни в местной форме, ни тем более в знаках различия.

– Вы заняты?

– Нет. – Она перевернула букварь и положила его поверх неубранного рисунка. Вот, теперь всё спрятано. Повернулась к Кенреду, обеспокоенная. – Что-то случилось?

– Не более, чем и раньше. – Он осторожно закрыл за собой дверь. – Я могу с вами поговорить?

– Разумеется. – Кира приподнялась, но он жестом попросил её сесть обратно. – Я внимательно слушаю.

– Кхм… Скажите мне, пожалуйста… Как у вас на родине принято делать предложения?

– Какого рода предложения?

– Хм… Брачные.

У Киры непроизвольно округлились глаза.

– Э-э… В каком смысле?... То есть, я имею в виду… В какой конкретно области моего родного мира? В каком обществе: патриархальном, современном, этническом?

– У вас на родине. В стране, где вы родились.

– Н-ну… У нас тоже бывает по-разному.

– Хорошо. Конкретно в вашем родном городе, скажем… В той области, где вы выросли, среди людей вашего круга общения. Как у них принято?

– Ну… Просто. Мужчина предлагает женщине жить вместе, женщина соглашается (или нет), а потом, если всё идёт хорошо, они решают, как, когда и при каких обстоятельствах поставят государство в известность насчёт своих отношений… – Она беспокойно следила за его лицом. – Это явно не то, что вы хотели бы услышать, но если бы вы пояснее сформулировали вопрос…

– Нет, я понял… – Кенред в задумчивости увёл взгляд в окно. Потом вернул обратно. – Ладно. Раз у вас всё так просто… Я прошу вас согласиться стать моей женой.

– Э-э… Что?

Несколько мгновений они смотрели друг на друга в полном непонимании.

Потом Кенред осторожно предположил:

– Как понимаю, получилась не та формулировка. Я могу попробовать другую? Скажем… Согласитесь ли вы, сударыня, создать со мной семью?

– Что произошло? – Она не смогла скрыть надрыв в голосе.

Под её взглядом Кенред и не думал смущаться. Только тень улыбки совсем пропала из его черт, осталась лишь замкнутая твёрдость. Сквозь такую броню вряд ли кто-то сумел бы пробиться – все свои мысли и чувства этот человек искусно держал под защитой. Он осторожно качнул головой.

– Я принял решение.

– Чем оно продиктовано?

– Простите?.. Я, возможно, не понимаю, но… У нас брачное предложение продиктовано обычно желанием создать семью с конкретной женщиной.

– Да, но в чём причина вашего столь внезапного желания её создать с явно неподходящей для этого женщиной? Вы же человек, который определённо привык взвешивать каждый свой шаг.

– В моём возрасте уже понимаешь, что тянуть не следует.

Она долго молчала, перебирая аргументы, и как всегда в таких случаях её лицо приобрело отсутствующее выражение. Он её не торопил, но и сам не торопился.

– А что я могу вам ответить, пока вы не объясните мне всё толком и честно? Я прошу вас, объяснитесь. Сэр.

– Так официально?

– Да, сейчас немного официальности не помешает.

– Да. Вы совершенно правы, а я забылся. Мне следовало вести себя уважительно. Простите, Кира…

– Нет, вы меня неправильно поняли.

– Не стоит обращаться по имени?

– Наоборот. Если хотите, можете даже говорить мне «ты». Как вам угодно. Просто для меня… Послушайте, Кенред, мы ведь оба с вами взрослые люди. Мы знаем, что страсть, сводящая с ума – это по большей части удел юношей. И девушек. Но даже если страсть охватывает более взрослого по возрасту и разуму человека – это не особо-то хорошая основа для создания семьи. Вы же