Горький сентябрь - Николай Николаевич Дмитриев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако всё обошлось. ЗИС ещё не успел подъехать к пункту связи, как начальник артиллерии сам бросился к грузовику и указывая на лежавшие в кузове ящики, крикнул:
– Это 76-тые?
– Они самые, – выглянув из распахнутой дверцы кабины, ответил Седых и добавил: – Там много.
– Прекрасно! – обрадовался начальник артиллерии. – Везите всё на позицию. Там уже развернулся первый дивизион, а я отсюда отправлю грузовики…
– Сделаем, – коротко ответил Седых и кивнул шофёру, чтоб ехал.
Неожиданно уже куда-то пошедший начальник артиллерии вернулся, взмахом руки остановил тронувшийся было грузовик и, торопливо подойдя вплотную, положил руку на открытое окно кабины.
– Капитан, я не приказываю, я прошу: попытайтесь там, на месте, оценить обстановку. Меня очень беспокоит танковый удар немцев в этом направлении. Он вполне может сорвать подготовку к прорыву армии, а нам нужно ещё хотя бы одни сутки. Сейчас я посылаю туда же второй дивизион, но, боюсь, этого будет недостаточно.
– Я понял, сделаю, что возможно, – заверил Седых и, когда начальник артиллерии отступил на шаг, коротко приказал шофёру трогаться.
Грузовик одолел всего километров семь, когда на дороге появился боец и замахал красным флажком. Шофёр послушно притормозил, и Седых, выглянув из кабины, спросил остановившего их сержанта:
– В чём дело?
– Вы со станции?.. Это у вас снаряды?.. – вытянув шею, сержант пытался рассмотреть, что в кузове.
– Ну да, – подтвердил Седых.
– Товарищ капитан, дальше нельзя. С КП позвонили, чтоб остановить, за снарядами сейчас подойдут…
Седых вылез из кабины и увидел, что по просёлку на рысях идёт догонявший их артиллерийский дивизион. Всадник, подскакавший первым к стоявшему на обочине грузовику, не сходя с коня, крикнул:
– Я командир дивизиона! Капитан, у вас снаряды?
– Как видите, – подивился такой горячности Седых.
– Отлично! – Командир спрыгнул с седла и, жестом остановив головную батарею, пояснил: – Мне передали, что снаряды везут, а я опасался…
Седых понял, чего опасался командир, и, посмотрев на свой ЗИС, с удивлением заметил, что неизвестно откуда возникшие батарейцы начали сгружать ящики. Несколько расторопных бойцов, успев взвалить на плечи сразу по две укупорки, уже рысцой бежали тропкой, уводившей в сторону от просёлка, и Седых, догадавшись, что пушки где-то там, поспешил следом.
Догонять ушедших вперёд батарейцев капитану пришлось бегом, и минут через десять он был уже на позиции. Готовые к открытию огня орудия стояли в окопчиках, а люди кругом рыли щели. Судя по всему, батарея изготовилась к бою, и принесённые снаряды оказались весьма кстати. Седых первым делом представился и, одолжив у командира-артиллериста бинокль, начал осматривать местность.
В поле зрения оказывалось то явное болото, в которое переходил луг, то густые заросли ольхи, то приземистые хаты приткнувшегося к краю поля хутора. Основное внимание Седых уделил вившемуся чуть в стороне просёлку, справедливо полагая, что танки не полезут в болото, а наверняка будут придерживаться дороги.
С особым беспокойством капитан присматривался к открытому участку между двумя хорошо видимыми лесными массивами, считая его наиболее вероятным направлением вражеского удара.
Внезапный выкрик наблюдателя: «Танки справа!» – прервал размышления Седых.
Капитан направил бинокль туда, куда указал наблюдатель, и увидел, как из-за домишек хутора один за другим выползают танки с крестами. Послышалась громкая команда:
– К бою! – и командир-артиллерист забрал у капитана бинокль.
Впрочем, теперь всё было хорошо видно и так. Вытягиваясь в походную колонну, вражеские машины уверенно шли через поле, явно направляясь в сторону междулесья. Седых ожидал, что батарея вот-вот откроет огонь, но командир чего-то выжидал, и первый выстрел неожиданно прозвучал откуда-то сбоку. Похоже, другие, более удачно поставленные, пушки оказались в выгодном положении и теперь беглым огнём ударили во фланг немцам.
На правом борту второго танка в колонне сверкнула вспышка. Попадание! Без всякого бинокля Седых различил сорванную гусеницу, а потом танк заволокло дымом. Качнувшись, опустив пушку, почти сразу замер и следующий танк, вот только дым от него был не такой густой, как от первого, а тянулся по ветру чёрной полосой. С ходу развернувшись, танки пошли на обстрелявшие их пушки, и тут Седых понял, почему батарея так долго молчала. Бывшие рядом с ним орудия разом начали стрелять, и попавшие в два огня немцы заметались.
Сначала попятился один танк, за ним второй. Немцы тут же начали манёвр, но пушки пристрелялись, и огненно-чёрные фонтаны разрывов стали вспухать совсем рядом с танками. Загорелся ещё один танк, но колонна уже успела перестроиться в боевой порядок. Потом, несмотря на потери, танки с крестами снова упрямо полезли вперёд, и капитану стал ясен вражеский замысел: немцы хотят перерезать окружённую армию пополам…
* * *
Капитан Астахов и старший лейтенант Бахметьев шли, ориентируясь по имевшейся у них карте, но больше прислушиваясь к доносившемуся откуда-то издалека плохо различимому шуму пальбы. Где-то там ещё шёл бой, и, направляясь в ту сторону, командиры рассчитывали если и не найти куда-то отошедшие разрозненные колонны их собственной дивизии, то по крайней мере хотя бы присоединиться к какой-нибудь другой части.
Спокойная ночёвка в лесу, а может, и стаканчик выпитого перед сном разведённого спирта способствовали тому, что Бахметьев чувствовал себя вполне сносно, и мог идти сам. Правда поначалу Астахов время от времени поглядывал, не сдаёт ли напарник, порой даже несколько замедляя шаг, но, похоже, лёгкая контузия, полученная старшим лейтенантом при попадании танкового снаряда в орудие, вроде бы отпустила, и капитан перестал волноваться.
Сейчас оба командира понимали, что их дивизия попала под сокрушительный удар немцев и, возможно, разбита полностью, но общей обстановки они не знали. К тому же, если принять во внимание, что за последние две недели им столько раз приходилось спешно отходить, а потом так же спешно занимать новые позиции, чтобы на них обороняться, то всё происшедшее можно было считать лишь эпизодом. Значит, вполне возможно, в других дивизиях дела обстоят иначе, и они, как командиры, должны обязательно выйти к своим…
Лес, укрывший их на ночь, оказался небольшим и весьма скоро кончился. Еле различимый шум дальнего боя затих окончательно, и было неясно, что там. По опыту командиры знали, что немцы часто не создают сплошной линии окружения, а просто стрельбой обозначают свое присутствие. Вот только не имея информации, где и что происходит, уточнить, куда следует идти, возможности не было.
Задержавшись на опушке, Астахов и Бахметьев ещё раз изучили карту и пришли к выводу, что, скорее всего, окружённые части будут двигаться по большаку, до которого от леса было километра четыре. Правда, пришлось выйти на
