Горький сентябрь - Николай Николаевич Дмитриев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мостов нет… Дорог нет… Бензина нет…
Пока все ехавшие на грузовике, убедившись, что дальше надо идти пешком, вылезали из кузова, шофёр, без передышки матерясь, достал из-под сиденья свой вещмешок, потом открыл бензобак, сунул туда тряпку и, смочив её остатками бензина, примостил к горловине. Крикнул: «Разбегайтесь!» – и поднёс к тряпке горящую спичку.
Все бросились, кто куда, и не успела тряпка догореть, как бензобак с грохотом взорвался. Клубок пламени, сорвав напрочь капот, охватил языками огня кабину, и грузовик загорелся. Подполковник, укрывавшийся за кузовом, отошёл от полуторки и, кивнув Седых: «Двинулись, капитан», – зашагал по дороге.
Седых пошёл следом и неожиданно обнаружил, что рядом никого нет. Он покрутил головой и заметил, что между горящих в поле машин мечутся какие-то люди. Неожиданно из-за ближайшего, уже наполовину сгоревшего грузовика показалась некая шатающаяся фигура. Седых сначала подумал, что это раненый, но углядев в руке у того откупоренную бутылку водки, всё понял. Какой-то, судя по треугольничкам на петлицах, сержант успел поживиться и теперь, увидав двух командиров попытался встать «смирно». У него это плохо получалось, и Седых было решил, что его спутник сейчас задаст перца выпивохе, но, к его удивлению, подполковник прошёл мимо, сделав вид, будто ничего не заметил.
Много позже, когда кукурузное поле со сгоревшими машинами осталось далеко позади, всё время шагавший молча подполковник неожиданно спросил.
– Осуждаешь?
Седых догадался, что его спутник имел в виду безнаказанность пьяного сержанта и смолчал.
– Знаю, что осуждаешь, вот только у меня морального права больше нет! – Подполковника неожиданно прорвало, и он с каким-то надрывом сказал: – А тебе известно, что наши раненые в окружении остались?
– Как остались? – Капитан знал, что раненых должны были вывезти по воздуху и сейчас опешил. – Их же собирались самолётами…
– Как же, прилетали, – подполковник зло сплюнул. – Вот только сесть побоялись…
– А как же мы? – Седых наконец-то решился высказать вслух всё время тревожившую его мысль.
– Мы? – подполковник скривился и после короткой паузы пояснил: – Мы с тобой зачем колесили? Передать частям приказ на прорыв. Многим передали?
Седых только вздохнул, он хорошо знал, что их поездка была неудачной и никаких боеспособных частей они не нашли. А подполковник, окончательно взяв себя в руки, продолжал:
– Немцы, как я понимаю, наши армии по отдельным котлам загнали, да и те разорвать пытаются. Хорошо ещё у нас рация есть, может, извне помогут. Вот только и нам с тобой спешить надо, а ну как немцы вынюхают, где наши прорываться хотят…
Капитан полностью разделял опасения своего спутника, но говорить об этом не стал. Военное счастье переменчиво, и что там выйдет, предугадать нельзя. Седых знал, что окружённая армия, собрав ударный кулак из четырёх дивизий и присоединив к ним все боеспособные части, приготовилась идти на прорыв. Немцы, конечно, ждали этого, и всё дело было в том, чтобы попытаться обмануть противника, ударив совсем не там, где он приготовил встречу…
Подполковник и капитан к моменту атаки всё-таки опоздали. Как выяснилось, бой начался раньше из-за неожиданного столкновения с противником, который, видимо, что-то пронюхал о новом направлении удара и двинул свои танки наперехват.
Узнав, что происходит, начоперотдела пошёл доложить о результатах непредвиденно затянувшейся поездки, а временно оказавшийся не у дел капитан стал прислушиваться к звукам разгоравшегося боя.
Штаб укрылся за небольшим взгорбком, и видеть, что происходит с другой стороны, Седых возможности не имел. Однако по интенсивности артиллерийской пальбы и по то затихающей, то усиливающейся перестрелке капитан в какой-то мере мог судить о происходящем. Похоже, немцы там били в основном по левому флангу прорывающихся частей, и в то же время капитану Седых казалось, будто некоторое продвижение вперёд всё-таки есть.
Неожиданно в долетавшем из-за холма грохоте Седых вроде бы уловил какое-то изменение, и тут же увидел, как через гребень перебежал направлявшийся к штабу связной. Боец стремительно пробежал мимо Седых, но капитан успел заметить его покрытое каплями пота лицо, сбившееся набок обмундирование и вдрызг изодранные наколенники. Было ясно, что связной пробирался ползком, и, значит, вести, доставленные им сейчас, – прямо с передовой.
Вскоре, держа в руках сразу два автомата, возвратился и уходивший на доклад подполковник. Передавая один ППД Седых, он сказал:
– Держи, капитан. Ситуация, кажется, обнадёживающая. – А потом, отвечая на невысказанный вопрос, добавил: – Немцы при поддержке миномётного огня пытались контратаковать, но были отброшены. Так что, ждём…
Седых понял, что именно имел в виду подполковник. Телефонной связи с частями не было, и пока связной бежал эти два или три километра, могло произойти всё, что угодно. Впрочем, ждать пришлось недолго. Через какое-то время появился второй связной, и бывший на некотором отдалении от них генерал громко, так чтоб слышали все, выкрикнул: «Пошли, товарищи!» – и первым стал подниматься на гребень.
С вершины взгорбка, куда вместе со всеми взбежал Седых, можно было увидеть поле недавнего боя. Что там, времени рассматривать не было, но капитану бросилось в глаза большое количество воронок, испятнавших поле, совершенно голые, с сорванными взрывами листьями, ветви зарослей и какое-то дымное пожарище. С другого, дальнего конца, поле пересекала дамба, и было видно, как через неё одна за другой переваливают артиллерийские запряжки менявших свои позиции батарей.
Прикрываясь голыми зарослями, группа штабников стала перебегать поле. На левом фланге прорывавшихся частей всё ещё шла интенсивная перестрелка, над головами бегущих то и дело свистели пули, а какой-то шальной снаряд, угодив в заросли, рванул там, разбросав во все стороны шипящие осколки. Однако никого из командиров даже не зацепило, и они благополучно достигли дамбы.
Сама дамба представляла собой довольно высокую земляную насыпь и служила хорошим укрытием. Впрочем, никто там задерживаться не собирался. Как оказалось, за дамбой штабных командиров ждали осёдланные лошади. Подбежавший коновод передал капитану Седых повод, и он, в своё время прошедший курс верховой езды, одним махом вскочив в седло, почувствовал себя гораздо увереннее.
Через каких-то пару минут штаб, превратившийся в малый отряд кавалерии, зарысил по слабо накатанному просёлку. Довольно быстро всадники нагнали ушедшие вперёд артиллерийские запряжки и дальше двигались одной колонной. Одновременно по обе стороны просёлка начали появляться разрозненные группы бойцов, и Седых, как только перестрелка на левом фланге малость утихла, стало казаться, что прорыв вроде бы удался.
И вдруг откуда-то спереди долетел истошный выкрик:
– Танки справа!..
Седых увидел, как из-за посадки, явно намереваясь отрезать
