Горький сентябрь - Николай Николаевич Дмитриев

Однако начштаба Тупиков решительно запротестовал:

– Так немцы же только этого и ждут! Они уже наверняка заблокировали все подходы к мосту. По моему мнению, надо подняться выше по течению, где в двенадцати километрах к северо-западу есть мост.

Немного помедлив, генерал Потапов высказал и своё мнение:

– Я убеждён, немцы, как пить дать, устроят засаду и у того моста. Прорываться надо не через мост, который нужно ещё захватить, а перейти реку по имеющимся там бродам, чего немцы уж точно не ждут.

– Думаю, это правильно, – Кирпонос обвёл строгим взглядом собравшихся. – Считаю целесообразным создать три боевые группы: головную, которая должна расчистить дорогу колонне штаба фронта, и ещё две группы флангового прикрытия. Головной группой я поручаю командовать генералу Потапову.

Генерал Кирпонос испытывающе посмотрел на командарма пятой и не услышав возражений, повернулся к стоявшему сбоку Баграмяну.

– А вам, товарищ генерал, приказываю взять под свою команду роту НКВД охраны штаба ЮЗФ с задачей своей боевой группой прикрывать всю нашу колонну с тыла. – Кирпонос сделал многозначительную паузу и, обращаясь ко всем, спросил: – Другие предложения есть?

Других предложений никто не высказал. Всё было предельно ясно, и на этом командующий закрыл совещание…

* * *

Вернуться в свой оперативный отдел капитан Седых так и не смог. У штаба армии, куда его всё-таки доставил случайно встреченный на дороге подполковник, связи с фронтом уже не было и вдобавок, пока армия собиралась в кулак и подтягивала тылы, пытаясь выполнить приказ на перегруппировку с целью прорыва, немцы отрезали её от соседей, и она оказалась предоставленной самой себе. Однако, хотя и сильно ослабленная при отступлении, армия сумела сохранить управляемость и, значит, была ещё боеспособной.

Как оказалось, подполковник, встреченный Седых, сам был из оперативного отдела, и потому капитан, не имея возможности вернуться в штаб фронта, остался при нём. Во всяком случае, когда полковник из штаба армии, собрал на опушке леса командный состав, туда вместе с подполковником прибыл и Седых. Стоя в общем строю, капитан слушал, как полковник короткими рублеными фразами знакомил командиров с обстановкой, сложившейся на данный момент. Он говорил:

– Пути снабжения нашей армии перерезаны. Танковые соединения противника вышли в тылы наших войск и заняли многие узловые пункты. Мы находимся в окружении. У нас мало горючего и почти не осталось боеприпасов. Но наша полковая артиллерия в основном на конной тяге, и мы можем создать для прорыва ударный кулак, но опять-таки повторяю, снарядов мало. – Полковник прервался, вытер ладонью лоб и спросил: – Товарищи командиры, какие будут соображения?

Стоявшие в строю молчали, и тогда Седых решился:

– Товарищ полковник, разрешите мне.

– Говорите, – полковник кивнул.

– Я капитан Седых из оперативного отдела штаба фронта.

– Откуда? – прервал его полковник и тут вмешался подполковник.

– Товарищ полковник, я был послан в штаб фронта, но дороги уже были перерезаны немцами. Капитану как делегату связи тоже пробиться не удалось, и я привёз его в штаб.

– Вот даже как… – Полковник секунду подумал, а потом снова обратился к Седых: – Так что вы хотели сказать, капитан?

– Товарищ полковник, здесь в пятнадцати километрах на железнодорожной станции находится перевалочная база боеснабжения, – сообщил Седых.

– Да, но как мне докладывали на этой станции, вообще никаких складов нет, – возразил полковник.

– Огнеприпасы находятся прямо в вагонах, чтобы в случае необходимости их можно было бы сразу подать по фронту в нужное место, – уточнил Седых.

– Это надо немедленно проверить. – Полковник пробежал взглядом по строю. – Начальник артиллерии здесь?

– Так точно! – из строя на шаг вперёд выступил командир.

– Забирайте капитана и действуйте, – приказал полковник.

– Всё сделаем, – заверил полковника командир и, сделав капитану знак следовать за ним, заторопился куда-то в глубь леса.

На ходу отдавая распоряжения, начальник артиллерии вывел Седых к поляне, где был развёрнут временный узел связи, и почти сразу туда же по лесной дороге подъехал ЗИС-5, в кузове которого уже сидело с десяток бойцов-артиллеристов. Показывая на них, начальник артиллерии повернулся к Седых:

– Найдите вагоны, а где и что там, они разберутся.

– Это ясно, – Седых кивнул и, до конца уясняя задачу, спросил: – А если снаряды есть, то что?

– Как что?.. Сюда с докладом ко мне… – и начальник артиллерии, махнув капитану, чтоб быстрей ехал, жестом приказал связисту дать ему трубку.

Покачиваясь на ухабах, трёхтонка просёлком выехала на большак, ведущий к железной дороге, и, сразу прибавив ход, покатила на станцию. Седых торопился не напрасно. Всюду виднелись следы интенсивной бомбёжки, а по обочинам то и дело попадались разбитые или сгоревшие машины. Значит, немецкие самолёты могли появиться в любой момент, и Седых с опаской поглядывал на небо, но всё обошлось, вот только на станции, куда они благополучно добрались, полыхали пожары.

Над путями висела густая пелена дыма, и разгорающееся пламя лизало загнанные в тупик вагоны. Вокруг свежих воронок торчали гнутые рельсы, а от станционных построек остались лишь покосившиеся обгоревшие стены. В первый момент, когда Седых увидел эту картину, ему показалось, что он приехал напрасно, но приглядевшись, за стеной дыма он заметил уцелевшие вагоны и, оставив грузовик прямо на платформе, побежал со своими людьми туда.

С первого же не тронутого огнём вагона пломба была сорвана, дверь рывком сдвинута и все увидели плотно уложенные ящики со снарядами. Споро сбросив пару ящиков прямо на землю, бойцы разбили укупорку и командовавший ими сержант, вытащив наружу унитарный выстрел[17], радостно сообщил Седых:

– Товарищ капитан, то, что надо, семидесятишестимиллиметровые!

Седых прикинул расстояние от вагона до оставленной на перроне трёхтонки и приказал:

– Грузите сколько влезет! – а сам пошёл вдоль эшелона, высматривая, что ещё может оказаться на станции.

Ближе к выходным стрелкам пожары оказались сильнее. Там горели вагоны, шпалы и даже замасленная щебёнка под рельсами. Но поскольку, несмотря на охвативший всё огонь, взрывов вроде бы не было, Седых подумал, что в этих вагонах, вероятно, или продовольствие, или интендантское имущество. Эта догадка подтвердилась. В одном месте горел вагон, вокруг которого были разбросаны порванные синие пакеты с сахаром, а из-под сорванной взрывом двери прямо на шпалы медленно стекала густая желтоватая масса.

Пламя кругом ещё только разгоралось, и Седых, прекратив поиски, поспешил обратно. К его возвращению трёхтонка оказалась уже загруженной «под завязку», и капитан, оставив бойцов готовить следующую партию снарядов к погрузке, сел в кабину, приказал ехать. Тяжело перевалившись через бордюр перрона, ЗИС повернул на большак, и тут шофёр дал полный газ. Грузовик бросало из стороны в сторону,