Покуда я тебя не обрету - Джон Ирвинг

Разумеется, извинения были встречены единодушным вздохом облегчения и радостными, хотя и нечленораздельными звуками — топотом, устроенным двойняшками Френч, свистом (имитировавшим сосание одеяла) сестер Бут и стенаниями от Джимми Бэкона. Если дети ожидали по этому поводу урагана любопытных вопросов от "мисс Багамские острова" (так дети называли за глаза мисс Вонг), то были разочарованы и решили, что новая учительница не очень интересная.

Каждый день детей собирали в Главном зале, а раз в неделю вместо этого проводилась служба в школьной часовне. Однажды во время службы Морин Яп шепнула на ухо Джеку:

— Слушай, а ты не скучаешь по Эмме Оустлер и ее рассказам?

У Джека перехватило дыхание, он не мог ни ответить Морин, ни петь.

— Я тебя понимаю, — продолжила девочка. — А скажи, по чему ты скучаешь больше всего?

— По всему сразу, — выдавил из себя Джек.

— Мы все скучаем, Джек, — сказала Каролина Френч.

— Мы все скучаем по всему сразу, — назло Каролине поправил ее брат.

— Гордон, заткни рот, — ответила сестра.

— Я тоже скучаю, — сказал Джимми Бэкон, — так хочется простонать, а повода нет.

Сестры Бут издали свои любимые звуки, снова без помощи одеяла.

О чем скучали первоклашки? Они что, правда хотели еще раз услышать рассказ про разведенного папу, который потерял сознание, так как у него было слишком много секса? Про мать-одиночку и ее страшных дружков и подружек? Они что, действительно хотели еще раз пережить ужас пещеры летучих мышей в Королевском музее Онтарио? Или на самом деле они скучали по Эмме Оустлер? По Эмме, Шарлотте Железные Груди и Венди Каменные Кулаки, какими те были год назад — на пороге периода полового созревания или уже за его порогом.

В первый класс пришла новая девочка, Люсинда Флеминг, — высокая, тощая, с бледно-синими глазами и хвостом почти белоснежных волос. У нее была особая болезнь, мисс Вонг назвала ее "тихое бешенство" — девочка имела привычку наносить себе травмы (а еще все время засовывала волосы в рот, словно зубную нить). Мисс Вонг рассказала об этом перед всем классом, но так, словно бы Люсинды в этот момент там не было.

— Запомните, за Люсиндой нужен глаз да глаз, — сказала мисс Вонг; ученики как один уставились на Люсинду, та и бровью не повела. — Если увидите ее с чем-нибудь острым в руках, не стесняйтесь, сразу говорите мне. Если вам покажется, что она куда-то собралась одна, то тоже говорите мне — кто знает, куда она забредет, там ей может грозить опасность. Прости меня, Люсинда, может, я и не права, но тебе не кажется, что именно так мы должны поступить?

— Я не против, — сказала Люсинда и безмятежно улыбнулась.

Каролина Френч спросила, а опасно ли, что Люсинда ест волосы, — ее интересовало, не знак ли это скорого наступления приступа "тихого бешенства".

— Я прошу прощения, Каролина, но вынуждена не согласиться, — ответила мисс Вонг. — Ты ведь не пытаешься сделать себе волосами больно, Люсинда?

— В данный момент нет, — пробубнила Люсинда, немедленно засунув в рот прядь волос.

— По-моему, тут ничего опасного, — сказала Морин Яп (она и сама периодически делала то же самое).

— Опасности нет, но это отвратительно, — сказала Хетер Бут, а ее сестра Пэтси согласно закивала.

Джек подумал: а хорошо, что Люсинда Флеминг пришла к ним только сейчас. Кто знает, как наложились бы на ее "тихое бешенство" экзерсисы Эммы Оустлер. Как-то Люсинда, прожевав очередную порцию волос, доложила Джеку, что ее мама забеременела от инопланетянина. Джеку было всего шесть, но он догадался, что за рассказом про папу-инопланетянина, скорее всего, стоит очередной развод. А раз так, решил Джек, то Эммина интермедия про раздавленного ребенка обязательно привела бы Люсинду в такое бешенство, какого еще никто не видывал.

Джек Бернс избегал появляться на школьном дворе даже весной, когда цвели вишни. На двор выходили окна классов, где занимались музыкой, и ее было отлично слышно. Джек то и дело воображал, что там до сих пор преподает папа, и звуки музыки в школьном дворе стали ему невыносимы.

А белые круглые плафоны в столовой ассоциировались у него с глобусами — обычными, но без наклеенной карты, без границ, без стран, без океанов, без континентов. В такой-то мир и сбежал его папа; наверное, Джек тоже может говорить, что его отец — инопланетянин.

Джек все время следил за Люсиндой Флеминг, пытаясь уловить признаки наступления "тихого бешенства", но безуспешно. Он периодически сомневался, что сможет опознать симптомы — а вдруг у него тоже бывали приступы бешенства, только он не понимал, в чем дело? Интересно, у кого можно поподробнее разузнать про бешенство (уж точно не у мисс Вонг, она давно утратила внутренний контакт с ураганом) ?

Джек не привык так редко видеть маму; он уходил в школу, пока она еще спала, и засыпал прежде, чем она возвращалась. Алиса, наверное, могла бы рассказать ему кое-что про бешенство — и как для него полезны иглы, которыми она оставляет неизгладимые следы на людях, как правило, на мужчинах.

Миссис Уикстид продолжала с несколько отсутствующим видом завязывать Джеку галстук и наставлять его на путь истинный, особенно с помощью формулы "будь вежлив дважды"; сколько Джек ни пытал ее, а что делать, если его будут донимать трижды, миссис Уикстид хранила молчание. Совет применять "творческий подход" казался Джеку слишком общим, но, судя по всему, среди подпадающих под это описание манер поведения бешенство не значилось. Лотти тоже, хотя и потеряла ребенка, оставила все свое бешенство на острове Принца Эдуарда — по крайней мере, так она намекнула Джеку.

— Джек, я давно ни на кого не злюсь, — сказала Лотти, когда Джек спросил ее, что она знает о бешенстве, особенно о "тихом". — Могу только одно сказать — если тебя подмывает взбеситься, лучше попробуй совладать с собой.

Позднее Джек подумал, что Лотти, наверное, принадлежала к тому типу женщин, в которых сексуальность просыпается очень ненадолго; в случае Лотти намеки на желание можно было видеть только в каких-то редких жестах, например, она изредка как-то по-особенному разглядывала свой профиль в зеркале. В молодости Лотти, наверное, была привлекательной, но Джек видел следы этого лишь в моменты, когда та не могла уследить за собой — например, когда Джек будил ее среди ночи (мальчику разрешалось это делать, если ему снился страшный сон) или когда она будила его рано утром, забыв привести себя в порядок.

Прямо спрашивать Люсинду Флеминг про ее "тихое бешенство" Джек не стал — слишком это простой и очевидный метод для шестилетнего мальчика. Вместо этого он набрался храбрости и решил спросить Эмму Оустлер; в самом деле, кому еще знать, как не ей? Но Эмму Джек боялся, поэтому его храбрости хватило лишь на то, чтобы получить у нее ответ, задав вопрос ее подружкам, Венди Холтон и Шарлотте Барфорд. Сначала он пошел к Венди Холтон — все-таки она поменьше ростом.

В начальной школе обед начинался на полчаса раньше, чем в остальных. Джек решил поговорить с Венди в столовой — какой подходящий антураж, эти круглые плафоны, словно глобусы без карт, миры без границ и географии. Джек навсегда запомнил ее перепуганные глаза, ее нечесаные, грязно-белые волосы, ее исцарапанные колени, твердые, как каменные кулаки, ее плотно сжатые губы. Как же хорошо он это все запомнил!

— Какое-какое бешенство, Джек?

— Тихое.

— Ты чего это задумал, хитрюга?

— Я ничего не задумал, просто хочу знать, что это такое — тихое бешенство, — сказал Джек.

— Ты белены объелся? — спросила Венди, с ужасом смотря ему в тарелку.

— Ни в коем случае! — ответил Джек и отодвинул вилкой белую капусту на край.

— Значит, хочешь узнать, что такое бешенство?

— Наверное, — осторожно произнес Джек, не сводя с Венди глаз.

Она странно вела себя, все время прижимала кулаки к тому месту, где у нее должны были быть груди, Джек даже начал бояться.

— Тогда нам надо поговорить наедине. Как насчет туалета?

— Туалета для девочек?

— Разумеется, болван, если нас поймают, я предпочитаю находиться в женском, а не в мужском туалете!

Джек понял, что речь идет о чем-то важном, но хорошо подумать у него не получилось — Венди встала из-за стола и наклонилась над ним, он испугался. Еще ему не понравилось слово "болван" — слишком грубое для школы, где учатся одни девочки.

— Прошу прощения, что встреваю в ваш разговор, но я хотела узнать, Венди, разве ты не хочешь пообедать? — спросила мисс Вонг.

— Я лучше умру с голоду! — ответила Венди.

— Прошу прощения, мне жаль! — сказала мисс Вонг.

— Ну что, пошли, или ты трус? — шепнула Венди на ухо Джеку и пихнула его коленом в ребра.

— Ладно, — ответил Джек.

Вообще-то ему следовало отпроситься у мисс Вонг, но та временно испытывала особенно острую потребность перед всеми извиняться (наверное, винила себя за попытку заставить Венди поесть, в то время как девочка хотела, наоборот, умереть с голоду).