Штрафной удар сердца - Алекс Винтер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я вот что хотел спросить, – начинает Антон, но тут же замолкает.
У дверей вновь шумят и кого-то приветствуют. Они оборачиваются, сразу же натыкаясь на знакомое лицо. Хоккеист из команды «Белые барсы», что так бездарно проиграли, рыщет взглядом в толпе, замечает их и, решительно, как ледокол, раздвигая толпу, идет к ним с невероятно решительным видом.
– Привет, Олжас, – говорит Антон.
Тот игнорирует приветствие и, стоя перед Димой, зло шипит:
– По-моему, мы так не договаривались.
Дима не успевает ответить, потому что Олжас изо всех сил пинает его в подвздошье.
Сейчас
От допроса Устемиров уклонялся просто мастерски. Команда «Белых барсов» отыграла последнюю игру и должна была улететь на следующий день. Злющая, как сатана, Агата отправила несколько нарядов, чтобы сразу после матча Устемирова привезли к ней, но тот смылся, чуя жареное. Основания для его задержания имелись даже без учета возможной причастности к убийству Антона Романова. Машину, которая устроила аварию у бара, удалось найти. Устемиров брал ее напрокат, и Агата просто подпрыгнула, когда на заднем сиденье обнаружилось бурое пятно. Навскидку это не очень походило на кровь, но Агата надеялась.
Агата психовала: мало того что возможный фигурант выскакивал из пальцев, как угорь, так еще и начались звонки вышестоящему начальству. Те дергали Агату на ковер, где она с яростью доказывала, что Устемиров вполне может быть убийцей, поскольку имел мотив и не имел четкого алиби. Дошло до того, что на последней выволочке присутствовал региональный министр спорта, который жестко потребовал оставить гостей в покое и поискать преступников где-нибудь среди маргиналов. Агата, не выносящая угроз, бросалась на людей, и когда я явился с докладом, устроила мне головомойку. Устемиров, чуя, как под ногами горит почва, улетал вечером раньше, чем вся команда «Барсов», и найти его в городе не было никакой возможности, пока мне, уныло прихлебывающему стылый чай в ее кабинете, не пришла в голову мысль прицепить Устемирова к проходящей операции «Мигрант». В городе шерстили нелегалов, нарушивших сроки пребывания в стране.
– Позвоню погранцам, есть у меня там подвязки, – сказал я. – Пусть они его тормознут, в случае чего прикинутся валенками, скажут, перепутали с другим. Готовься, вероятно, допрашивать его придется в бешеном темпе, пока не вызвал адвокатов.
– Давай, – оживилась Агата. – А я все-таки пойду и перетру с шефом. Даже если он психанет, рискну и задержу его по девяносто первой статье на сорок восемь часов. Если что, объясню задержание в аэропорту простым совпадением.
– Тебя распнут, – предупредил я. Агата обреченно развела руками: не впервой.
На паспортном контроле Устемирова задержали, невнятно объяснив, что он подозревается в нарушении миграционного законодательства, посадили в машину и доставили в Следственный комитет. Нетрудно догадаться, что, когда его приволокли к Агате, хоккеист рвал и метал.
– Может, вы объясните, почему меня сдернули прямо с рейса? Вы знаете, с кем говорите? – рявкнул он. Агата ответила скучным взглядом, нацепив на себя личину безразличной ко всему бухгалтерши. Я, привалившись к косяку, молча пялился на Устемирова и криво улыбался.
– Гражданин… – Агата открыла его паспорт, поморщилась и продолжила: – Устемиров, присаживайтесь. У нас к вам несколько вопросов…
– Не хочу я присаживаться! – заорал он, подскочив к столу, оперся о него и выпалил Агате в лицо, брызгая слюнями: – Я вообще требую объяснений и извинений как минимум. Вы соображаете, что делаете? У меня послезавтра игра, а вы меня посмели как какого-то нелегала прямо в аэропорту под белые руки! Вы вообще не имели никакого права меня задерживать, я гражданин другой страны. Мне сразу вашему непосредственному начальству пожаловаться? Вы знаете, кто я такой?
Я подскочил и силой усадил его на стул. Устемиров вырвался и двинул мне в нос. Я ответил, Агата нажала кнопку, вызывая наряд. Устемирова положили на пол и заковали в наручники. Изрыгая ругательства на казахском, он выглядел уже не таким бравым. Агата посмотрела на меня, вынула из сумки упаковку с влажными салфетками и протянула. Я промокнул разбитый нос.
– А вот это уже отягощающие, – любезно произнесла Агата сладким, как патока, голосом. – Нападение на сотрудника полиции, сопротивление… Словом, гражданин Устемиров, я задерживаю вас за нападение на сотрудника правоохранительных органов, а также по подозрению в причастности к убийству Антона Романова. Все ведь можно было решить полюбовно. Мы пытались вызвать вас на допрос, но вы отказались приехать, да еще и попытались скрыться. В связи с тем, что вы могли покинуть пределы Российской Федерации, вас задержали.
Я и дежурный сержант подняли Устемирова и усадили на стул. Его лицо тоже было разбито, но Агата не предложила ему помощи.
– Какое убийство? – заорал хоккеист. – Какая причастность? Вы тут совсем ополоумели? Кто дал приказ?
– Если вам интересно, это я распорядилась, имею право. А теперь потрудитесь рассказать, где вы были в ночь с восемнадцатого на девятнадцатое число?
– Да что вы мне тут шьете? Какое вам вообще дело, где я был? Я этого Романова знать не знал! Зачем его убивать? Мне вообще до какого-то сопляка не было дела! Без адвоката слова не скажу.
Кричал и возмущался он не то чтобы неубедительно, но что-то фальшивое в его тоне было. Мне показалось, что Устемиров боится. Агата поглядела на него с сожалением.
– Как хотите. Можем подождать адвоката, но тогда на игру вы точно опоздаете. А пока мы ждем вашего защитника, может, объясните, зачем следили за Антоном Романовым сразу после драки в баре?
– Я ни за кем не следил и ни с кем не дрался. Это все, что вы от меня услышите, – буркнул он и уставился в пол.
Агата развела руками и сказала вполне миролюбиво:
– Ну, все так все. Тогда мы имеем полное право задержать вас на сорок восемь часов до выяснения обстоятельств. Кстати, сейчас эксперты исследуют машину, которую вы брали напрокат. Такое странное совпадение, – на заднем сиденье там нашли бурые пятна, с виду кровь, и, если она совпадет с кровью Антона Романова, у вас будут серьезные неприятности. В общем, подумайте, как это все стыкуется, а я приглашу конвой и вас сопроводят в камеру.
– Я никого не убивал. Вообще никого и никогда. Даже не думайте, что сможете меня посадить, – зло сказал Устемиров.
Агата выдержала паузу