Рецидив - Антон Владимирович Овчинников

– То что ты рассказываешь невероятно! – воскликнул Максимус, – Но теперь объясни мне, причем здесь эпидемия в Гиппосе и твоя жизнь?

– Ах, отец, эпидемия Гиппоса, только начало, – вздохнул я, – Чтобы понять это, тебе надо было пройти со мной весь тот путь, что прошел я от твоей резиденции в Кесарии до горы Фавор! Становиться моим учеником тебе уже поздно, поэтому я прошу тебя! Поверь мне и помоги!

– Хорошо, сын, – склонил седую голову Иегоаким, – Если ты действительно решил принять лютую смерть, да будет на то воля Бога.

Мы договорились, что когда он все подготовит, то пришлет к Масличной горе римскую стражу.

На следующий день я собрал своих братьев и учеников, что были рядом. Усадил всех за накрытый стол и поведал о своем намерении попытаться обратить на нашу сторону самого римского прокуратора.

– Ты хочешь нас обездолить? Чем мы провинились пред тобой? – спросили они в один голос.

– И вы туда же! – воскликнул я, – Чему мне вас еще научить? Вы знаете все, что знаю я сам! Вы наставлены мной на путь добра и любви! Вы должны сохранить то чему я вас обучил! Но сильней всего храните в своих сердцах любовь к Господу и всему, что составляет его, а главное к людям! Никогда не отвечайте злом на зло, помните, что ненависть и ярость можно унять любовью и заботой! Помните о всех наших дорогах, что прошли мы вместе и никогда не поднимайте оружие на беззащитного! – последнюю фразу я сказал, обращаясь к Иуде-зеэву.

Иуда, сидевший до этого мрачнее тучи, поднял на меня глаза и решительно встал из-за стола.

– Я пойду с тобой, учитель! – он давно перестал называть меня господином, наверное этому способствовали мои ученики и братья, которые называли меня только учитель, братья – по имени, и реже все вместе – Машиах.

– Мы тоже, – поднялись один за другим мои братья, – Отец с матерью наказали нам держаться вместе, значит и в логово зверя мы пойдем с тобой!

Вслед за братьями встали и все мои ученики – более дюжины человек. Я был до глубины души тронут такой преданностью, но рисковать жизнями дорогих мне людей, не мог.

– Друзья! – обратился я к ним, – Вас двенадцать, по числу колен наших родов. Возвращайтесь к людям и возглавьте роды иудины, ведите их по пути любви к Богу, наставляйте на этот путь иные народы, помните, что я говорил всем Вам на горе Фавор!

– Вы же, братья мои! – обратился я к Йеуду, Шимону, Иакову и Ишуру, – Со мной могут пойти только двое, остальные должны вернуться в Вифанию, к матери, и присмотрите за моей Мириям!

Иуда стоял рядом со мной белее мела.

– Друг мой! – обратился я к нему, – Отныне я освобождаю тебя от твоей клятвы! Ты многое узнал рядом со мной и многому научился, прошу тебя, стань достойным отцом и учи своих детей, тому же чему учил вас я.

Йеуд с Шимоном, как старшие из братьев, решили, что пойдут со мной. На следующий день пришел посланец от претора с известием, что Пилатус готов принять нашу делегацию. Я послал за старшим левитом Храма – Йозефом-смиренным74 и еще просил позвать музыкантов, что бы с музыкой проводили нас до царского дворца, занятого прокуратором.

Перед входом во дворец нас встретил Квинт Максимус в полном боевом облачении, в имперском шлеме и синем плаще.

– Он ждет… – сказал он мне тихо, – Будь предельно осторожен, следи за каждым своим словом, этот человек само воплощение Дракона.

– Ну, и кто ты такой? – обратился ко мне бритый на лысо человек в бордовой тоге75 с белыми полосами.

Его трон находился на небольшом возвышении, по сторонам которого стояли римские воины в блестящих металлических доспехах, украшенными языческими пластинками с изображениями морд зверей.

– О, великий прокуратор! – выступил вперед старший левит, – Перед тобой новый царь Галилеи и Иудеи, Машиах иудейского народа…

– Что?! – вскричал, багровея Пилатус, – Какой царь, какой Галилеи? Кто именует себя этим именем?!

Я сделал шаг вперед и поклонился, пытаясь «услышать» прокуратора.

– Не гневайся, о, великий посланник Вечного города, – сказал я как можно миролюбивей, – Народу Галилеи стал невыносим иродов потомок, и он возвел меня на гору Фавор.

– Это древний ритуал, – подсказал Йозеф-смиренный, – При котором нового царя при собравшихся народных толпах возводят на гору и опоясывают царским мечем.

– И вы хотите сказать, что этот безродный, – Пилатус наклонился вперед со своего трона и указал на меня пальцем, – Есть царь во вверенной мне провинции Великого Рима? Ха-ха-ха!

Левит обескураженно замолчал. Я сверлил взглядом этого раскрасневшегося римлянина, пытаясь проникнуть в его мысли. Все было тщетно!

– Скажи мне, – оперся он о подлокотники трона, – Ты не привез случайно указа нашего императора о даровании тебе царского титула и тех областей, о которых вы тут говорили? Нет? А то что плебс76 вознес тебя на такие высоты, так это тебе же хуже! Больнее будет падать! Ха-ха-ха! Хо-хо-хо!

Я понял о чем пытался предупредить меня отец, человек, сидящий передо мной был живым воплощением Красного дракона. Действовать надо было решительно!

– Позволь мне доказать правоту народа, Пилатус! – обратился я к нему, – Я исцеляю многих людей и они все мне безмерно благодарны. Позволь и тебе чем-нибудь помочь?

– Хм… – откинулся на спинку трона Пилатус, – Я что-то слышал от рабов, что в этих краях появился какой-то местный лекаришка… Уж не ты ли это?

– Позволь мне доказать тебе, что я не простой «лекаришка»! – продолжил настаивать я, –Нет ли в твоем доме смертельно больных или раненых?

Прокуратор подозвал одного из своих железных стражников и что-то шепнул ему на ухо. Тот кивнул и с улыбкой спустился к нам, быстро выхватил свой короткий меч и всадил его в живот Шимону.

– Ну, теперь доказывай!.. – развалился в своем кресле Пилатус.

Я без промедления бросился к брату, зажимающего глубокую рану под правым нижним ребром и медленно оседающего на пол.

– Прощай, Эмил… – прошептал он синеющими губами.

Я отодвинул его руки, разорвал одежду на порезе и, сведя концы раны, накрыл их своими руками.

«Господи, Эхве, помоги!»

И вот снова краска возвратилась на лицо Шимона, а я ощутил ладонями только выпуклый шрам на месте смертельной раны.

– Господи, – сказал Шимон, поднимаясь на ноги, – Как это было больно!..

– Ну, не спорю, удивил! – прорычал со своего места Пилатус, – Может ты действительно великий лекарь, а может просто искусный фокусник!

– Какое будет твое решение, о, прокуратор? – выступил вперед Квинт Максимус.

– Ха! Я бы отправил его в Вечный город, чтобы развлекать наш плебс на площадях, но ты, ведь, царь!.. Галилейский царь! Ха!.. Значит Антипа в Тивериаде самозванец? – спросил Пилатус с нехорошей улыбкой.

– Стража! – рявкнул он после некоторой паузы, – В клетку его, – направил он на меня указательный палец, – Завтра покатите его в