Сны света. Глубинная дневная практика осознанных сновидений - Эндрю Холечек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иными словами, основные знаки реальности, использующиеся для подтверждения того, что вы бодрствуете в мире осознанных сновидений, на самом деле являются знаками сновидений в мире йоги сновидений. То, что вы прежде использовали для подтверждения своего бодрствования (в случае осознанных сновидений), теперь используется для подтверждения того, что вы по-прежнему спите (в случае йоги сновидений).
Среди множества знаков сновидений, способных указать вам на факт того, что прямо сейчас вы сновидите, мы сосредоточимся на знаках видения явлений как плотных, устойчивых и независимых. Этот фокус является одним из способов исследования термина «двойственность». Кому из нас мир не кажется плотным, устойчивым и независимым? Он кажется таким всем нам. Мир предстаёт как двойственный. Такое видение не является чем-то из ряда вон выходящим. Оно такое, какое есть. Вещи «вовне» – это объекты, на которые мы ссылаемся для того, чтобы укрепить само своё ощущение реальности, а не для того, чтобы поставить его под сомнение.
Однако для пробуждённого, для будды, двойственное видение является чем-то из ряда вон выходящим. С его осознанной точки зрения, видеть вещи плотными странно, воспринимать их устойчивыми – ещё более странно, а думать, будто они независимы, – вообще какой-то бред. Мы вернёмся к тому, как будды видят мир, в следующей главе. А пока обратите внимание, что для действительно осознанного человека всё по-прежнему возникает, формы по-прежнему проявляются, но воспринимаются такими, какие есть: пустыми, то есть лишёнными плотности, устойчивости и независимости. В конце концов они видятся как иллюзорные формы. Когда вы обретаете осознанность в течение дня, подобно тому как обретаете осознанность ночью, сновидение продолжается, однако вы пробудились к нему и видите его насквозь.
Практика иллюзорной формы настолько основополагающая и настолько плодотворная потому, что вы практикуете, учась видеть так же, как видит будда.
Даже единственный проблеск такого недвойственного восприятия показывает, как странно утверждать, будто внешние вещи плотные, устойчивые и независимые. Однако уловить проблеск недвойственности, глядя с позиции двойственности, непросто – подобно тому как ребёнку непросто посмотреть на вещи глазами взрослого. Мы должны эволюционировать до этого возвышенного осознанного видения, дойти до этого уровня, начав работу там, где мы есть, с того, как мы видим вещи. Мы должны начинать с относительного, чтобы найти путь к абсолютному.
10. Переживание иллюзорной формы
В восприятии будды все переживания сансарических существ не более материальны, чем сновидения. Всё это напоминает сновидение.
Чокьи Ньима Ринпоче
Будда стал Буддой потому, что осознал: всё это сновидение, включая его самого.
Мингьюр Ринпоче
На что похоже непосредственное переживание иллюзорной формы? Что значит воспринимать мир как подобный сновидению? Эта глава способствует проблеску такого чистого видения, которое можно постичь лишь тогда, когда оно наконец предстанет перед вашими собственными медитативными глазами. Я подойду к этому переживанию под несколькими разными углами, каждый из которых будет напоминать точку на полотне в стиле пуантилизма. Пуантилизм возник из импрессионизма, и это лучшее, что мы можем сделать, пытаясь объяснить пустотность и иллюзорную форму с концептуальной точки зрения. Эти точки создают впечатление (импрессию) того, каково видеть мир с пробуждённой позиции, и могут вдохновить вас заняться практикой и увидеть всё своими глазами.
Прорыв через видимости
В классических текстах приводится 12 аналогий иллюзии. Для пробуждённого существа всё проявляется подобно отражению луны в воде, миражу, сновидению, эху, визуальному искажению, городу гандхарвов, оптической иллюзии, радуге, молнии, пузырькам на воде, отражению в зеркале или волшебному представлению[120]. Эти аналогии указывают на отсутствие плотности. Когда явления воспринимаются как иллюзорные, проявления становятся «тоньше» и «легче» в обоих смыслах этих слов. Они просвечивают и становятся прозрачными, подобно мерцающей голограмме, или, в буддийских терминах, светоносной пустотности[121].
Когда мы прорываемся сквозь (трегчо) простые видимости (знакомые нам видимости «просты» в том смысле, что не имеют неотъемлемо присущей им природы) и рассекаем их лазером прозрения, явления становятся более прозрачными. Это похоже на переодевание из средневековых боевых доспехов в неглиже. Вместо того чтобы биться о проявления, вы испытываете соблазн посмотреть сквозь них. Сам Будда сказал:
Знай, что все вещи подобны
Миражу, замку в облаках,
Сновидению, призраку —
Не имея сущности, но имея качества, которые можно увидеть.
Знай, что все вещи подобны
Луне в ясном небе,
Отражённой в чистом озере,
Хотя для этого озера луна никогда не двигалась.
Знай, что все вещи подобны
Эхо, повторяющему
Музыку, звуки и плач,
Однако в эхо нет мелодии.
Знай, что все вещи таковы:
Подобно тому как волшебник создаёт иллюзии
Лошадей, быков, повозок и других предметов,
Ничто не является тем, чем предстаёт[122].
Явления перестают быть тяжёлыми и серьёзными, становясь более игривыми. Груз плотности становится легче. С этой более просветлённой точки зрения реальность превращается в площадку, где играют дети иллюзии[123]. Напротив, когда мы воспринимаем явления как плотные, устойчивые и независимые, это высасывает из них свет и жизнь. Это мрачное и мутное видение реальности. Вместо света и лёгкости повсюду появляется тяжесть и сложности. Это «протемнение», являющееся убогим воззрением проклятых детей.
Радость эфемерности
Как ни парадоксально, постижение пустотности ведёт к огромной признательности за формы, поскольку дарует яркое осознание непостоянства. Вы осознаёте, что всё имеет срок годности. Всё недолговечно, словно радуга. Если бы что-то обладало истинным существованием, оно было бы постоянным. Непостоянство – это выражение пустой природы. Признавая радость этого постижения, мастер медитации Аджан Чаа однажды взял стакан и сказал: «Посмотрите на это. Стакан прекрасно справляется с тем, чтобы удерживать воду.
