Сны света. Глубинная дневная практика осознанных сновидений - Эндрю Холечек

сожмётся на нём. Скорее, само сжатие порождает иллюзию плотного, устойчивого и независимого объекта, который был снаружи с самого начала. Из этого следуют два тонких, но катастрофических откровения: сознание не соединяет, а разделяет; сознание не соединяет субъект и объект, а порождает саму иллюзию субъекта и объекта, или двойственность. С другой стороны, мудрость соединяет, а точнее, распознаёт естественную недвойственность (связность, единство) субъекта и объекта.

Во-вторых, если переформулировать эту мысль, сжатие равно овеществлению. Когда открытое осознавание сжимается вокруг восприятия, оно овеществляет восприятие, делая из него вещь (внешний объект), что мгновенно влечёт за собой необходимость присутствия здесь чего-то (субъекта), что воспринимало бы её[103]. Таким образом, сжатие порождает не только иллюзию воспринимаемого объекта, но и иллюзию воспринимающего субъекта. Это болезненная сансарическая акция «два по цене одного», бессознательные роды, в результате которых возникают «я» и «другой». Одна схватка – два рождения. Поздравляем, эго, у тебя близнецы!

Это эпистемологическое сжатие повторяется онтологически как схватки наших матерей при родах, выталкивающие нас в физическую форму. Процесс сансарических родов снова повторяется в ментальных схватках или цеплянии, которое происходит на протяжении жизни и продолжает от мгновения к мгновению порождать иллюзию вещественной формы, двойственность, «себя» и «другого», саму сансару[104].

Критически важный переход от осознавания чего-то к осознаванию как чему-то происходит тогда, когда вы открываете своё внимание всему полю осознавания, не фиксируясь на его отдельных особенностях. Это достигается тогда, когда вы заменяете свою сжатость расслаблением.

Духовный путь можно рассматривать как постепенное уменьшение слоёв сжатия от грубых к очень тонким. Перестаньте цепляться / сжиматься, и перед вами развернутся откровения. Вы начнёте ощущать присутствие, лежащее в основании всего поля, но никак не затронутое им. Эта открытость является основой вашего бытия, «дном» вашего относительного ума. Возможно, оно также является вашей первой сознательной дегустацией восьмого сознания, фоновым «излучением» двойственного ума. Это прекрасная форма духовного редукционизма. Осознавание звука, осознавание мыслей, осознавание чего бы то ни было (загрязнённое, поскольку по-прежнему двойственное) сводит всё к общему знаменателю самого осознавания.

Это тонкая концепция, на которую можно посмотреть под другим углом. Сбалансированный и открытый покой на объектах осознавания (практика, трансформирующая седьмое сознание) – это трамплин к покою в самом осознавании. Вы осознаёте, что постоянство, которое вы прежде приписывали собственному ощущению «я», на самом деле является постоянством самого осознавания. Опять же, с этим осознаванием вы в конце концов становитесь внимательны к восьмому сознанию, вынося этот бессознательный процесс на свет сознания. Вы с меньшей вероятностью путаете ощущение непрерывности сознания с «я». Вы видите ошибочность ощущения того, будто вы один и тот же человек, продолжающий существовать от мгновения к мгновению, от прошлого к настоящему, от настоящего к будущему. Благодаря медитации на осознавании осознавания вы в конце концов осознаёте, что продолжается само сознание, а не «я», наложенное на это сознание (слепым седьмым сознанием).

Очищаясь таким образом, восьмое сознание трансформируется в зерцалоподобную мудрость. Так называется ум, который, подобно зеркалу, не загрязняется тем, что он отражает или воспринимает. Он видит всё, но остаётся нетронутым. Он пребывает в мире форм, но не принадлежит миру форм. Философ Чжуан-цзы провозгласил: «Совершенный человек использует ум подобно зеркалу: он воспринимает, но не удерживает; он допускает, но не цепляется». Отразите это.

Несмотря на всю утончённость медитации без опоры, есть ещё один, последний, шаг. Медитация открытого осознавания, или осознавание осознавания, – это всё ещё не медитация на уме ясного света, который некоторые учёные называют девятым сознанием. По-прежнему есть очень тонкое чувство двойственности, едва заметное мерцание сознания, которое по определению всегда двойственно. Мудрость же полностью недвойственна.

Медитация открытого осознавания помогает расслабить ум, а значит, может способствовать полному расслаблению в совершенно бесформенном осознавании ума ясного света. Открытое осознавание – это также то, во что вырождаются медитации на уме ясного света. Иными словами, когда медитация на уме ясного света затухает, она превращается в открытое осознавание. Эта последняя тончайшая медитация на уме ясного света будет темой главы 11, в которой мы наконец опустошим сознание.

9. Может быть, это сон?

Продолжая практику, мы видим всё меньше различий между состоянием сновидения и состоянием бодрствования.

Тартанг Тулку

Феномены не имеют собственного существования; всё возникает из пустотности и никогда не отделяется от пустотности.

Однако гораздо проще воспринимать это в ночных сновидениях, чем признать собственную пустотность, когда мы смотрим на себя в зеркало.

Мингьюр Ринпоче

Сама практика иллюзорной формы очень проста. Однако не позволяйте её простоте скрыть от вас её глубину. Чтобы придать силу практике и оценить её глубину по достоинству, мы должны сделать стоящее за ней воззрение ещё тоньше. Иначе зачем нам заниматься этим? Прояснение нашего понимания иллюзорной формы ведёт к углублению в пустотность, а это не так просто и не так приятно. Прояснение этого воззрения продолжает врезаться в наши любимые предположения, отсекая их, и бросает вызов нашим глубоко укоренившимся убеждениям[105]. Чтобы сделать этот вызов не таким резким, мы продвигаемся крошечными шагами.

Как было сказано в начале нашего путешествия, одно из самых нелицеприятных оскорблений практики иллюзорной формы – это удар по нашему убеждению в том, что прямо сейчас мы бодрствуем, что переживаемое нами в течение дня действительно реально. Чтобы понять, почему это убеждение ошибочно, мы должны очистить определение иллюзорности настолько, чтобы оно бросило вызов нашему пониманию реальности. Иллюзия имеет смысл лишь в сравнении со своей противоположностью, реальностью, так что, работая с первым, мы работаем со вторым.

Утверждение, что внешний мир иллюзорен, не означает, что он полностью нереален или не существует, – такое воззрение было бы нигилизмом. В данном контексте «иллюзорный» означает, что явления на самом деле не такие, какими кажутся. Всё не то, чем кажется. В Оксфордском словаре английского языка «иллюзия» определяется как «факт или ситуация, когда некто обманут видимостями или вводится ими в заблуждение… ложное представление или идея; обман, заблуждение, фантазия». Индолог Уэнди Донигер О’Флаэрти даёт определение иллюзии в буддийских терминах: «Утверждение, что вселенная – это иллюзия (майя), не означает, что она нереальна; оно означает, что она не то, чем кажется, что нечто постоянно изобретается»[106]. Именно в таком смысле слово «иллюзия» используется в данной книге: видимость не гармонирует с реальностью. Видимость – это то, что мы бессознательно изобретаем. Она гармонирует лишь с тем, каким всё хочет видеть эго.

Даже слово «факт» указывает на хрупкость, на иллюзорную природу того, что мы считаем фактами. «Факт» происходит от