Биология и Буддизм. Почему гены против нашего счастья и как философия буддизма решает эту проблему - Евгений Викторович Бульба
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С появлением репутации противостояние альтруистов и эгоистов перешло на уровень восприятия и мнений. В мире сложных отношений альтруизм и эгоизм потеряли свою определенность – эгоисты порой чувствуют и делают то же, что и альтруисты, и наоборот. Большинство людей ведут себя ситуативно и двойственно. Явно выраженных эгоистов и альтруистов примерно по 5 %. Эгоисты также владеют всеми инструментами общественного сотрудничества и в полной мере задействуют эмпатию, чтобы чувствовать отношение к себе, и рефлексию, чтобы представить, как они выглядят в глазах партнеров. Если эгоисты озаботились подделкой репутации, то альтруисты приобрели скепсис – умение распознавать подделку.
Наше умение больше ценить дела, чем слова, медяк бедняка, а не золотой богача, искреннее сочувствие, а не вежливые фразы и есть проявление здорового скепсиса, отделяющего истинную репутацию от ложной.
Эгоисты не отставали и приобрели способность верить в создаваемый ими же обман. Ведь если альтруисты научились распознавать ложь, значит, нужно лгать так, чтобы не поверить было невозможно. Значит, ради этого нужно самому поверить в собственную ложь. Это привело к совсем уж комичной ситуации – большинство из нас в той или иной мере эгоисты, которые так старались выглядеть альтруистами, что поверили в эту роль и стали вести себя как настоящие альтруисты. Если добавить к этому двойную рефлексию, скепсис, эмпатию и многое другое, то мы получим все многообразие привычных и сложных отношений: надежду на искренность, жертвенность, недоверчивость, злопамятность, благодарность, страх разочарований, боль действительных и надуманных потерь и прочее, прочее, прочее…
Итак, с момента появления такого вклада, как репутация, животные перешли к новому полю борьбы – обману и его разоблачению. Такое ли это уникальное явление? Сам по себе обман – нет, но его применение для накопления репутационного «счета» – это, возможно, чисто человеческое изобретение. Иногда птицы издают тревожные крики, хотя хищников поблизости нет, – может быть, чтобы отпугнуть них. Приматы регулярно проделывают подобный трюк, чтобы припрятать еду или укрыться от конкурентов. В межвидовой борьбе обман стал настолько распространенным явлением, что получил специальное название – мимикрия. Например, самки светлячков рода Photuris имитируют вспышку готовности к спариванию у самок рода Photinus и затем съедают привлеченных таким образом самцов.
Если обман – распространенное явление, значит, должно присутствовать и разоблачение. В эксперименте Джима Гулда было показано, что пчелы умеют различать неверную информацию. Исследователь приучил рабочих пчел летать за подкормкой в лодку, находившуюся посреди озера, а когда пчелы пытались передать эту информацию с помощью танца сестрам в улье, те не поверили – похоже, что они сличали информацию с представлением о «карте местности».
Зеленые мартышки перестают реагировать на повторяющиеся ложные сигналы от обманщика, но нормально реагируют на сигнал того, кто еще не обманывал, – похоже, у них есть какой-то аналог репутации.
Как же происходит наказание обманщиков и лентяев? Если немедленное воздаяние невозможно, например, потому что несправедливость выказана высокоранговой особью, то для этой цели естественный отбор выработал такой механизм, как месть. В основе подобного отвратительного механизма лежит оправданное подсознательное желание поддерживать справедливость. В экспериментах макаки неспровоцированно нападают чаще на тех, кто был уличен ранее в обмане или утаивании еды. Это правило распространяется как на низко-, так и высокоранговых животных. В случае, когда обнаруживается обман обезьяны с более высоким рангом, низкоранговый возмущенным криком сзывает стаю и справедливо рассчитывает на поддержку.
Математические модели ожидаемо показывают, что сотрудничающее общество рушится, если его члены не наказывают обманщиков. Однако те же модели показали, что даже если обманщиков наказывают – общество все равно разваливается. Оказалось, что наказывать обманщиков недостаточно. Общество сохраняется, если также наказываются и те, кто не противодействует обману. Мало не обманывать самому – необходимо активно бороться с любым обманом вообще! Это открытие серьезно перестраивает критерии общественной морали.
Иными словами, в наших собственных эгоистических целях мы искажаем свое поведение в альтруистическую сторону и верим в то, что оно настоящее. Потом мы получаем в виде отклика такое же искаженное самоизображение партнеров и считаем, что знаем себя и других. Мы живем с нарисованными вымышленными персонажами, которым для общения предоставляем ложный образ себя самого. Вот уж где, действительно, жизнь подобна иллюзии!
Биологический итог
Достижения генетики, нейробиологии, экспериментальной психологии и смежных наук сегодня уже не оставляют места для сомнений в том, что человеческая нравственность имеет не только культурно-социальную, но и отчасти биологическую природу[77].
Александр Марков
Существуют два разных значения термина альтруизм – этическое и биологическое. Мы рассмотрели происхождение биологического альтруизма, начиная от бактерий. Это было необходимо, чтобы понять, насколько глубоко залегают корни нашего человеческого альтруизма, насколько он предопределен и наследствен. Большинство наших альтруистических реакций являются доразумными, спонтанными, доморальными. Помочь упавшему человеку или перевести старика через дорогу – мы это делаем без размышлений. Во многих случаях не задумываясь спешим на помощь – так работает биологический альтруизм. Зачастую нам приходится подключить разум, чтобы объяснить себе, почему мы не следуем зову альтруизма, почему мы не следуем первому импульсу и не спешим на помощь. Многие поступки, которые нам кажутся нравственными, на самом деле такими не являются, поскольку продиктованы биологическим альтруизмом. Этот вид альтруизма не имеет отношения к морали. Мораль начинается тогда, когда появляется сознательный выбор.
Врожденный альтруизм является механизмом, подготавливающим приход морали, это почва, на которой мораль развивается, возможность, которая предоставляет право выбора. Мораль следует как бы во втором эшелоне, в тот момент, когда мы выбираем между эгоистическим и альтруистическим поведением, рождается мораль.
Биологический альтруизм предлагает нам спонтанный вариант решения ситуации. Когда по какой-то причине мы ему не следуем – то ли в силу внутренней лени, то ли из-за параллельных событий, то ли из-за конфликта интересов, то ли из-за того, что предлагаемый альтруистичный вариант кажется неуместным – тогда появляется мораль: мы делаем выбор, поступать ли альтруистично и в какой форме. Таким образом, биологический альтруизм подготавливает появление этического альтруизма и нравственности.
Мы материальны по меньшей мере на уровне тел. Тело обладает прекрасными возможностями и мощно воздействует на сознание. Буддийские тексты говорят, что тело подчиняет сознание своим потребностям. Некоторые идут еще дальше и добавляют, что в наших условиях тело – это темница, делающая сознание примитивным, но при всем этом тело – прекрасное
