Биология и Буддизм. Почему гены против нашего счастья и как философия буддизма решает эту проблему - Евгений Викторович Бульба
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Йонге Мингьюр Ринпоче
В предыдущих главах мы исследовали происхождение биологического альтруизма и те механизмы, которые привели к появлению этического альтруизма и морали. Теперь нам нужно сделать полшага в сторону, чтобы присмотреться к закономерному итогу – традиционной морально-этической системе.
Как вы помните, в разделе «Зачем биологу буддизм?» мы договаривались, что в качестве примера такой системы будет взят буддизм. Почему нам нужно рассмотреть подобный пример? Почему именно буддизм? И почему сейчас?
Проблема биологического альтруизма выходит далеко за рамки биологии. Как вы, наверное, уже заметили, размышление о корнях биологического альтруизма – это вопрос не только о самом альтруизме, но и о природе человека: свободе воле, сострадании, любви к ближнему…
Если мы лишь временные оболочки бессмертных генов, исполняющие механизмы, подчиняющиеся их эгоистичным интересам, то о какой свободе воли и о каком альтруизме может идти речь! Выходит, что всё, что мы делаем, продиктовано бездушными генами, которые суть просто химические вещества. Понимание этого сыграло с несчастным Джорджем Прайсом злую шутку.
Такие мрачные выводы из первой части книги могут привести прямо к экзистенциальной депрессии, если не иметь в виду, что человечество нашло выходы из этого мировоззренческого тупика. Я подобный выход нашел в рамках философии буддизма. В буддийской Дхарме[79] относительно легко выделить религиозную и философскую часть, и, на мой взгляд, именно философия является основой этого учения.
В следующих главах мы познакомимся поближе с тем, как наследственные механизмы управляют нашими поступками и эмоциями, как порождают иллюзию свободы воли и как делают нас несчастными… Однако, знакомясь с такой не очень оптимистичной информацией, стоит иметь перед глазами один из примеров того, как человек может найти выход из эволюционной ловушки. Кроме того, проверенная морально-нравственная система окажется для нас интересной в том смысле, что мы будем видеть закономерный итог развития тех механизмов, о которых говорили выше: эмпатии, рефлексии, чувства справедливости…
Перед тем как сравнивать две трактовки нравственности – традиционную и научную, давайте освежим знание буддийской доктрины и сделаем это, учитывая изложенное.
Основные идеи буддизма содержатся в Четырех благородных истинах. Первая из них гласит, что жизнь есть страдание. И конечно, эта первая фраза порождает предвзятость относительно того, что буддизм – оптимистичное учение.
Источник подобных сведений – философские словари и учебники по истории религий. Формулировка Первой благородной истины через «страдание» жестковата и, мягко говоря, несколько ограниченна… Высокомудрые профессора и составители словарей, наверное, не смогли бы еще более успешно отбить желание познакомиться с буддизмом, чем растиражировав всего лишь одну из многочисленных версий формулировок Первой благородной истины, к тому же самую радикальную.
Буддизм как учение направлен на поиск счастья… Не на поиск истины, не на единение с Богом, не на принадлежность к церкви, не на поддержку единоверцев, не на пастырскую заботу или миссионерство, а лишь на уход от несчастья. Поэтому Первая благородная истина указывает на то, от чего надо уйти, а три последующие показывают, как это сделать.
Рассуждать о счастье слишком просто – все это умеют; и очень сложно – у каждого есть свое определение. В самом деле, что есть счастье?
Никто не станет спорить, что счастье нельзя притянуть за руку… Оно или есть, или нет.
Если человека спросить о критериях счастья, то ответы будут самые разные: кому-то необходимо уютное семейное гнездышко, кто-то хочет прославиться, кому-то нужно, чтобы его никто не трогал, кто-то мечтает о смерти врагов… Говоря о таком счастье, мы имеем в виду тот личный и бытовой уровень удовлетворенности, когда человек говорит: «Вообще-то я вполне счастлив, только бы дети не болели и вот бы еще машину поменять…» Это «бытовое» счастье прекрасно соседствует с горестями и печалями… И все мы прекрасно понимаем, что оно временно, легкоразрушимо и зависит от очень многих составляющих…
Если попытаться определить счастье как чувство, то мы обнаружим еще большую сложность: это и удовлетворенность, и любовь, и наслаждение, и радость, и внутренняя наполненность… Это ощущение невозможно поймать, схватить и удержать. Оно неуловимо и зыбко. Это чувство ослепительно и кратко, мимолетно.
Переживая подобное состояние, мы понимаем, что именно это – истинное счастье. И мы знаем, что оно спонтанно, тонко, непередаваемо и зависит скорее от внутренних причин, поскольку его испытывают все люди, в том числе и находящиеся в самых тяжелых условиях. Счастье целостно и летуче одновременно, и мы говорим, что оно «неописуемо».
Дхарма ничего не имеет против первого – «бытового» счастья, но все же она обращена ко второму, внутреннему.
Важный момент: поскольку счастье невозможно описать, буддизм не занимается описанием счастья – он к нему ведет. Он описывает способы достижения. Многим нравится определение Дхармы как «пути к счастью» именно по причине точного и ультрапрактичного подхода.
Дхарма утверждает, что настоящее внутреннее счастье и несчастье не могут быть одновременно. Счастье абсолютно – как только оно возникает, несчастье исчезает полностью и моментально. Счастье уходит – и вот мы опять несчастны. Мы не можем быть «немного счастливы».
Однако кое-что мы можем, а именно – определить, что такое несчастье. Оно всегда конкретно, мы всегда точно знаем, ЧТО именно делает нас несчастными. Буддизм подводит к счастью через устранение его антипода – «не-счастья». Иными словами, путь к счастью лежит только через отсечение корней несчастья.
Первая благородная истина
Рождение болезненно, увядание тягостно, болезнь мучительна, смерть мучительна. Столкновение с неприятным мучительно, потеря приятного мучительна, любое страстное желание, оставшееся неудовлетворенным, также мучительно. Вкратце – существование в виде пяти составляющих[80], порожденных привязанностями, мучительно. Такова, монахи, Благородная истина страдания.
Сутра проворота колеса учения
Благородная истина страдания (Дуккха арьясачча) говорит, что обязательной характеристикой нашего способа жизни является «не-счастье» (дуккха). Депрессивность формулировки часто шокирует людей, начавших интересоваться буддизмом (рис. 9). Однако дуккха имеет более широкое значение, чем «страдание». Вот семантическое поле: болезненность, неприятность, страдание, боль, беспокойство, волнение, неудовлетворенность, печаль, несовершенство.
Рис. 9
Первую истину можно сформулировать чуть
