Когда погаснут все огни - Анастасия Вайсбах
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Больше Хоу не тревожил ее своими речами и не приближался, если не было нужды. Верный своему обыкновению, он скрывался в своем домике или в глубине сада, чтобы не оскорблять глаз маленькой госпожи Юн.
Так было много лет — до недавнего затмения, которое застало Юн Лифэн в саду. При виде того, как солнце заволакивает тьма и вокруг воцаряется тревожный сумрак, девушка ощутила неведомый прежде страх. Вскочив на ноги, она изо всех сил заспешила в дом, чтобы укрыться от зла у алтаря предков, но вдруг услышала голос садовника Хоу:
— Не опасайтесь, маленькая госпожа. Бездна смотрит на мир, но вас не видит. Ваша судьба уже накрыла вас своими рукавами и ведет за собой.
Растерянная Юн Лифэн не успела ничего сказать — садовник уже ушел прочь. Быть может, он хотел своими словами успокоить маленькую госпожу, но вместо этого вызвал у нее еще большее смятение.
Судьбыа? Какая у нее может быть особая судьба, у хромоногой полусироты? Юн Лифэн не верила в чудесное избавление от изъяна с тех пор, как ей исполнилось тринадцать лет. Нет, ее судьба — выйти замуж, стать хозяйкой, подобно тете, и прожить долгую череду тихих дней, ведя дом и воспитывая достойных детей своему супругу… какя еще может быть судьба и какие еще могут быть помыслы у благородной девы?
Служанка Баймэй бесшумно проскользнула в комнату и подошла ближе. Госпожа Юн не терпела шума и суеты, а потому на женской половине прислуга передвигалась неслышно, подобно облакам в небе.
Юн Лифэн отложила вышивку, втайне радуясь появлению Баймэй. Все равно ничего толком не получалось.
— Что такое, Баймэй? — она ответила на полупоклон девушки легким приветливым кивком.
— Господин и госпожа Юн желают видеть юную госпожу в малом покое.
Малый покой только назывался малым — на самом деле это был один из торжественных покоев усадьбы семьи Юн. Просто предназначался он для важных семейных и дружеских событий и был чуть менее формальным, чем тот, что называли большим.
Следуя неровной быстрой походкой по переходам усадьбы, Юн Лифэн пыталась угадать, что случилось. Наверняка нечто важное, раз дядя и тетя желают поговорить об этом в малом покое… но что?
Дядя Юн выглядел немного опечаленным и как будто несколько смущенным. Тетушка же странным образом казалась одновременно радостно взволнованной и растроганной. Кажется, даже в ее глазах поблескивали слезу.
— Рад видеть дорогую племянницу. Ты расцветаешь все светлее с каждым днем.
— Дядя слишком добр ко мне, — Юн Лифэн поприветствовала его поклоном и улыбнулась в ответ.
— Лифэн, мы растили тебя как свою дочь и горячо любим тебя…
Дядя начал издалека. Значит, речь о чем-то по-настоящему серьезном. Но едва ли новость печальная — тетя не выглядела бы такой… почти счастливой. Юн Лифэн чуть склонила голову и опустила ресницы, готовая выслушать продолжение.
— Однако для каждой деву наступает срок покинуть родные стены и ступить через порог дома своего супруга.
Безмерно удивившись, Юн Лифэн вскинула глаза. С чего вдруг такое разговоры? Ее руки просили и раньше — честолюбивые молодые чиновники и офицеры, желающие ухватиться за рукава одежд советника Юна или зарящиеся на хорошее приданое. Но всякий раз дядя обсуждал жениха с Юн Лифэн. Советник вовсе не горел желанием отдавать племянницу первому встречному честолюбцу или охотнику за приданым. Что же вдруг изменилось сейчас?
— Сиятельная госпожа Чжучжэн просит твоей руки для молодого Хао Вэньяня, — дядя выглядел все более неловко. Как будто смущался чего-то. Неужели того, что не спросил ее мнения?
Сиятельная госпожа Чжучжэн. Мать второго принца, возлюбленная наложница государя Чжэнши. Госпожа Юн с племянницей навещала ее в дни больших праздников. Ошеломительно красивая женщина, рядом с которой Юн Лифэн чувствовала себя жалкой и неловкой. Однако сама сиятельная госпожа, кажется, ее таковой не считала. Чжучжэн была неизменно благосклонна к Юн Лифэн. Настолько, что неоднократно заявляла, что желала бы видеть ее своей невесткой.
Хао Вэньянь. Молочный брат принца Шэнли. Юн Лифэн видела его во время визитов во дворец, но никогда не приглядывалась внимательно. И сейчас смутно вспоминала высокого смуглого юношу с широкими бровями, который казался очень серьезным и строгим. Во имя всех предков, они же ни разу даже не обменялись ни взглядом, ни словом!
— Молодой господин Хао — очень достойный человек, — подхватила тетушка, дождавшись удобного момента. Кажется, ее-то этот жених более чем устраивал, — сиятельная госпожа Чжучжэн печется о нем, как о родном сыне.
Юн Лифэн сжала губы. Конечно, он же молочный брат принца, и госпожа Чжучжэн должна заботиться о нем, как о родиче. И, видимо, раз не может назвать Юн Лифэн своей невесткой, решила устроить брак с Хао Вэньянем…
Самым горьким было то, что ее даже не собирались спрашивать о согласии. Услышанное не оставляло сомнений — возражать против этого брака бессмысленно, дело уже решено. Да и дядя с тетей не выглядели готовыми отказаться…
— Я… — нужно было что-то сказать, чтобы не огорчить их. Все-таки родственник искренне желали ей добра и были убеждены, что Хао Вэньянь станет хорошим супругом, — я прошу простить мое замешательство, новость слишком неожиданна…
Тетя улыбнулась Юн Лифэн с таким теплом и пониманием, что у девушки перехватило дыхание.
— Он очень достойный юноша и станет прекрасным супругом. Пусть его семья не слишком знатна и богата, но по заслугам она не уступит многим другим.
Как будто дело только в знатности, богатстве, заслугах и достоинствах юного господина Хао! Юн Лифэн уже успела наивно поверить, что дядя не станет спешить с ее замужеством. Что ей и правда будет позволено высказать суждение о будущем муже. И вот теперь ее отдают человеку, которого даже не сами выбрали! Юн Лифэн ощущала злую, почти детскую обиду — зачем ее поманили несбыточным, зачем позволили поверить? Так много лет назад она злилась на старую няньку, которая в детстве убедила ее, что хромоту можно исцелить.
— Я счастлива получить этим вести, — Юн Лифэн старательно проглотила разочарование. С чего она вдруг решила, что чем-то отличается от девиц Срединного Мира? Лишь у варваров в Западном Юе, по слухам, девушки сыми выбирают себе мужчин — но они потому и варвары, пьющие лошадиное молоко и не знающие вкуса риса…
— Помолвка состоится, как только наступит благоприятный для нее день после возвращения Его высочества Шэнли в Гуанлин.
Юн Лифэн уставилась на циновку на полу, рассматривая
