Когда погаснут все огни - Анастасия Вайсбах
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Куда!
— Матушка! Там матушка! Пустите!
Линь Яолян не глядя отшвырнул мальчишку прочь, надеясь, что кто-нибудь догадается его перехватить и не даст броситься в огонь.
Белоногий перебирал ногами, грыз удила и закладывал уши, но все же шел вперед, покорный приказам хозяина, полностью оправдывая славу сяоцзинских коней.
Улицы были забиты людьми, в панике пытающими спастись от огня, почти безумными от ужаса, зовущими родичей, спешащими прочь. От тяжелого запаха гари и паленой плоти становилось трудно дышать. Рев пламени, визг, плач, ругань, молитвы и проклятия — и время от времени заглушающий все раскат грома. Казалось, на улицах Шэньфэна уже воцарился Палящий Ад.
— Пощадите!
— Милиньский пес!
— Я невиновен!
— Не надо! Добрые люди, костями матерей заклинаю — не надо! — растрепанная женщина с тяжелым округлившимся животом цеплялась за ноги людей, тащащих избитого вырывающегося мужчину.
— Сука бесстыжая!
— За кобеля свой род забыла!
Женщину отшвырнули в сторону, как кошку.
— Не надо! Смилуйтесь!
Брызнула кровь. Женщина зашлась истошным безнадежным воплем.
Линь Яолян стиснул зубы. Несчастного милиньца было не спасти от озверевших горожан.
В небе среди клубов багрового от отсветов пламени дыма метались птицы, прежде жившие под крышами домов. Иногда они спускались слишком низко к своим прежним обиталищам, и падали в пожар с опаленными крыльями. И, как будто в издевку над людьми, тучи, не роняющие не капли дождя, вновь озаряла молния.
«Небеса, — зло подумал Линь Яолян, — если вы и правда справедливы и милосердны — пошлите дождь! Хоть на час дайте ему пролиться!»
От огня было светло, как днем. Жар опалял кожу. Людей нужно было скорее убрать с улиц, превращающихся в смертельные ловушки, но мостов через Куэ немного, они не выдержат… начнется давка…
— Всем уходить на площадь Небесного Мира! — он прокричал это во всю силу своего голоса, так, как делал это на поле боя, созывая воинов, — на улицах остаются лишь солдаты и те, кто готов тушить! Неподчинившихся казнить как мародеров! Мой приказ и моя голова ответит!
Площадь Небесного Мира, кольцом опоясывающая Дворец Лотосов, велика. Она полностью замощена камнем, там нет строений и нечему гореть. Она способна вместить тысячи… пусть простолюдинам разрешено ступать на ее мостовую лишь дважды в году — он сам ответит за нарушение этого обычая своей головой, но не допустит, чтобы люди Шэньфэна обращались в пепел и кости среди моря огня.
— Приказ генерала Линя! — подхватил зычный голос, судя по всему, кого-то из солдат его свиты, — все, не занятые тушением — на площадь Небесного Мира!
Кажется, кто-то в толпе узнал его и выкрикнул приветствие — Линь Яолян не обращал на это внимание. Он чувствовал нутром, кожей — в настроениях людей наступила перемена, они получили приказ, получили указание, где искать спасение, и паника не то, чтобы ушла совсем… нет, просто немного утихла.
Вырвав из ножен Хуасинь, он ударами плашмя отогнал от кучи вещей какого-то человека. Был то хозяин скарба, мародер или оставленный стеречь их слуга — Линя Яоляна это не интересовало. Нужно было лишь заставить человека убраться прочь, освобождая улицу.
— Генерал!
Он оглянулся на голос. Один из солдат держал в руках ведро с водой. С его одежды и волос капала вода. Линь Яолян кивнул, спешился, удерживая храпящего Белоногого и дал окатить себя водой. Предосторожность, которая не будет излишней…
Звук труб, пробившийся сквозь царящий вокруг хаос, показался Линю Яоляну слаще пения соловьев. Нин Инъюй пришел. Теперь точно все получится.
— Передать мой приказ командиру Нину!
Он не вслушивался в ответы. Он знал — его приказ выполнят.
* * *
Нин Инъюй со вздохом прикрыл глаза и повел плечами, разминая сведенные усталостью мышцы.
— Что поделать, люди всегда обвинят чужаков, — его голос, сорванный командами, звучал глухо, — обвинили бы людей Цзиньяня, но их здесь нет. Зато есть милиньцы.
Линь Яолян кивнул, нехотя соглашаясь. Пожар был слишком внезапным и слишком страшным. Испуганные люди, в одну ночь лишившиеся всего, желали найти виновников постигшей их беды. Немало милиньцев в эти часы стали жертвами бессудных расправ. Кого-то смогли отстоять солдаты, стража и те, кто не утратил мужества и здравомыслия. Но скольким повезло меньше?
На Нина Инъюя было больно смотреть. В отличие от Линя Яоляна, чье детство и юность прошли на заставах в Северном Пределе, он, будучи сыном придворного сановника, вырос в Шэньфэне. И сейчас глубоко страдал, видя, как любимый с ранних лет город обращается в охваченный огнем и ужасом ад.
С пожаром удалось справиться лишь к полудню, когда от усталости все уже теряли счет времени. И все это время Дворец Лотосов так и не открыл ни одни из своих ворот. Оттуда не было никаких вестей. Ни один голос не раздался из-за киноварно-алых стен. Можно, вероятно, было бы укорить государя Сянсина за бездушие и невнимание к судьбам подданных. Однако, с другой стороны, Линь Яолян не знал, что бы он стал делать, если бы из дворца вышел посланник с приказом перестать попирать обычаи и убрать черный народ с площади Небесного Мира? Посмел бы он презреть прямой приказ своего государя и позволить погнать обретших надежду на спасение жизней людей обратно в огонь? Об этом не хотелось думать.
— Дворец еще скажет свое, — Нин Инъюй произнес эти слова еще там, в городе, когда они проезжали между еще курящихся дымом груд пепла и обгорелых бревен, в которые обратились улицы кварталов на левом берегу Куэ.
Им было не привыкать видеть пепелища деревень, застав и небольших городков, разрушенных войной. Но в страшном сне не могло привидеться, что подобными руинами станет почти четверть Шэньфэна. Кто-то из солдат утверждал, что безжалостные молнии, поразившие столицу, не пощадили и Дворец Лотосов. Уверял, что своими глазами видел за стенами дворца клубы дыма. Можно ли было утверждать, что это было именно так и потому государь остался глух к беде Шэньфэна? Этой ночью дым был повсюду…
Смыв пот и копоть, Линь Яолян и Нин Инъюй пытались поесть, но от усталости обоим кусок не лез в горло.
— Во дворце вас и ранее опасались.
— Меня?
— Вы любимы войсками. О вас хорошо говорят в народе, — Нин Инъюй задумчиво выбирал косточки из куска рыбы, — а после того, как вы взялись за этот пожар и дозволили людям спасаться на площади Небесного Мира… понимаете?
Линь Яолян нахмурился. Он доверял суждениям Нина Инъюя, который куда больше понимал в дворцовых
