Наследие Иверийской династии. Господин Демиург - Нина Малкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И ты позволишь ему это? – глупо спросила я, ещё не до конца осознавая сказанное. Кирмос хотел ответить, но я перебила его, торопливо спрашивая то, что интересовало меня больше: – Ты позволишь мне это?
Мгновения страсти, нашей схватки и чувственности стремительно таяли, уступая место всему тому, что пугало меня гораздо больше, чем пыточный «кокон».
– Позволю, – уже в который раз подтвердил он сказанное.
– Но… – встрепенулась я и тут же стихла.
Мелироанская дева Юна Горст, сдержанная и мудрая, способная ценить себя и думать о государстве, удивилась тому, как легко она может выйти из положения. Она взглянула на часы и поняла, что ещё успевает на корабль, уходящий в Тимберию. И немного заволновалась от того, что Ренуарда на пристани может не оказаться… Да, взрослая я прекрасно понимала, о чём говорит ментор. Я знала, чего лишусь, и ещё знала, что нужно самой назначить цену. Только так возможно её заплатить.
Но…
Преданная мейлори Юна Горст, влюблённая до безумия в ментора, готовая идти за ним хоть в бой, хоть в нищету, хоть в самое пекло Толмунда, помнящая все его клятвы… эта я неистово, яростно желала остаться рядом с ним. И плевать на условности и на всё, что ждёт впереди. Сейчас мы будем вместе, а всё остальное пускай горит магическим пламенем!
И только наивная девчонка Юна Горст, которая не знает, чего хочет, рыдала где-то внутри навзрыд.
Почему Лаптолина не отвезла меня на пристань, не посадила на корабль и не приказала не возвращаться?
Почему Кирмос не закрыл меня в самой глухой башне, подчиняя своей воле?
– Не иметь выбора – слишком большая роскошь, – грустно улыбнулась я и подняла глаза.
Человек, который когда-то сказал эту фразу, не улыбнулся в ответ. Мне вдруг вспомнилось, как мы чертили лабиринты пальцами на арене бестиатриума, и рука сама собой потянулась к сумке. Я достала тиаль и надела его на шею. Ментор заметил и кивнул непонятно чему. Возможно, тем же воспоминаниям.
Он подошёл, опустился передо мной на корточки. Взял мою руку – я снова попыталась её вырвать, но на этот раз Кирмос удержал, крепко сжал пальцы.
– Я не умею просить, Юна, – сказал он. – Но могу сказать, чего точно хочу я.
Большим пальцем он погладил мою ладонь. Свет от свечи ложился только на одну половину его лица, и я залюбовалась игрой тени.
Сколько же я его искала! Сколько ненавидела, сколько раз мечтала убить. Сколько ждала его, чтобы прикоснуться…
И теперь он сидит здесь, передо мной.
Кирмос лин де Блайт. Реальный, живой, совсем не страшный. Смотрит на меня снизу вверх. И… просит, хотя не умеет.
– Чего же? – тихо прошептала я.
И сдержала порыв положить его ладонь на своё лицо. Только рассеяно моргнула, выдерживая его взгляд. А в следующий миг едва не вскочила, когда мужская рука, угадывая моё желание, легко погладила щёку. О боги, боги, боги!
– Будь моя воля, я бы привязал тебя не к этому «кокону», а к себе – так, чтобы ты никогда не смогла уйти. Чтобы была рядом. В зале Верховного Совета сидела бы в соседнем кресле. В стенах Варромара пила бы горячее вино у камина. В военном походе – скакала бы со мной стремя в стремя, и никто не посмел бы поднять на тебя глаз. И в постели, где бы нам ни пришлось ночевать, ты бы тоже была рядом. Объясни это, если можешь, – он усмехнулся и глянул на меня – весёлый и почему-то помолодевший. – И назови, как хочешь. Я не знаю, кем ты будешь для меня. Главное – будешь рядом.
Я не сдержалась. Прижала его ладонь к своему лицу, закрыла глаза от удовольствия и нежности. Я знала, как тяжело дались ему эти слова. И, конечно, прекрасно знала, что он ещё не договорил.
– Но? – спросила я.
– Но я знаю, что это не гарантирует тебе ни безопасности, ни покоя, ни счастья. Если заставлю, то рано или поздно услышу то, что услышал пять минут назад. Мольбу отпустить тебя. Поэтому ты сама должна выбрать, останешься ли рядом или пойдёшь своей дорогой.
Я закусила губу и подняла глаза к потолку.
На какой-то миг мне показалось, что всего-то нужно сказать правду о чувствах, как и советовала Сирена. Отдаться во власть любви, крепко обнять ментора и не думать ни о чём, кроме того, что мы будем вместе. Что это – проще простого.
…но сложность была в том, маленькая наивная мейлори выросла. И научилась думать о последствиях. Я прекрасно понимала, что если сделаю этот шаг навстречу, прижмусь так тесно, как только смогу, – мы всё равно будем недостаточно близки.
Между нами всегда будет стоять Квертинд.
– Ох уж это «но»… – попыталась улыбнуться я.
Когда-то ритуал принятия ментора дался мне тяжело. Я была в ужасе от происходящего, растеряна перед будущим и зла. Но… ещё и счастлива – от того, что больше не одинока. Теперь же мне предстояло не просто принять ментора. О, это был бы сущий пустяк, и я легко пошла бы на это ещё раз. Но теперь… Теперь мне предстояло смириться. С тем, что сколько бы времени мы ни проводили вместе, он никогда не будет принадлежать мне одной. С тем, что он создан для королевства, для благополучия верноподданных. Для продолжения рода. Для великих свершений и… для другой женщины.
Наверное, можно было бы попытаться, но… я слишком его любила. Мне хотелось владеть им единолично. Его мыслями, желаниями, вниманием. Чтобы никто не смел подойти, прикоснуться, получить даже крохотной частички любимого мужчины. Если бы он мог, то привязал бы меня к себе, а я в ответ поставила бы ему на лоб клеймо со своим именем. Само по себе это маниакальное желание было мучительным, но, если представить, что мне необходимо будет молча стоять за его плечом и принимать все решения, какими бы унизительными они ни были, снова и снова испытывать на прочность саму себя и довольствоваться малым, то можно было свихнуться.
Да. Я, как и он, не могла жить и любить наполовину, чуть-чуть, умеренно и терпеливо. Мне нужно было забрать у него всё и отдать ему всё.
– Однажды я поклялся, что ты всегда будешь моим выбором, – он поймал мой взгляд. – Если бы ты знала, сколько раз я был близок к тому, чтобы нарушить клятву… Сколько раз проклинал себя за эти слова. Я
