Жак Оффенбах и другие - Леонид Захарович Трауберг

автором весьма близких к скабрезности, по существу, эпиграмматических романов «Монахиня» и «Нескромные драгоценности».

Почти через столетие после Дидро в Париже родилось искусство оперетты. Были в ней сильные страсти. До предела доведена лирическая нежность. Герои вздыхали, рыдали, радовались от сердца. Но никаких острот? Никаких эпиграмм? Казалось бы: наследие комической оперы. Быт, повседневная жизнь, даже натурализм. Все это находили в творениях Оффенбаха, Эрве, Лекока (позже Штрауса, Миллекера). Но не шла оперетта от Гольдони. Может быть, шла от Карло Гоцци?

Гением комической оперы был не француз, не итальянец. Житель австрийской столицы, загнанный нуждой автор «Свадьбы Фигаро». Какие же волшебные, комические по сути, то есть радующие весельем оперы создавал он! Одна так и называется: «Волшебная флейта». Пушкин когда-то советовал:

«Как мысли черные к тебе придут,

Откупори шампанского бутылку

Иль перечти „Женитьбу Фигаро“».

Еще лучше: послушай бессмертную оперу. До чего полон веселья «Дон Жуан»! И «Похищение из сераля»! Из этой оперы родилось многое в оперетте. В частности, пристрастие к ориентальному.

Париж, Вена, Лондон — что общего с Востоком? А он властно вторгается в творчество решительно всех мастеров оперетты. «Трапезундская принцесса» Оффенбаха, «Малабарская вдова» Эрве, «Чайный цветок» Лекока, «Путешествие в Китай» Базена, «Фатиница» Зуппе, «Микадо» Салливана, «Гейша» Джонса, «Чародей Нила» Герберта, «Роза Стамбула» Лео Фалля, «Баядера» Кальмана, «Желтая кофта» и «Страна улыбок» Легара. Что искали либреттисты и композиторы в Индии, Египте, Сиаме, Китае, Японии? Ухода от быта? Безмятежной жизни? Но «страна улыбок» — вовсе не такая уж «улыбчивая» страна. В Малабаре женщин сжигают заживо, печальна участь гувернантки, попавшей в Сиам («Король и я»), о неудачной любви поет Мимоза в «Гейше».

Драматична и судьба принцессы Турандот. Но пьеса Карло Гоцци вовсе не была проповедью ухода от действительности. Недаром ее перевел вождь немецкого романтизма Фридрих Шиллер. И именно ее избрал вдохновенный ученик Станиславского, Евгений Вахтангов, в первые годы Советской власти для утверждения подлинной жизнерадостности, театральности, свободной от эстетских толкований этого слова.

Только не будем преувеличивать значение Востока в оперетте. Ориентация театра Гоцци на фантастику, даже на инфернальность, на доведение до абсурда, пристрастие к экзотике не утвердилась в оперетте. Никак не уподобишь «Баядеру» «Принцессе Турандот». И все-таки родство между буйными феериями Гоцци и Оффенбахом совершенно очевидно.

В комической опере предшественника Оффенбаха Обера «Бронзовый конь» действие происходит в Индии, однако это не более чем условная пастораль, достойная версальских пантомим в дни Людовика XIV.

И вот возникают два имени корифеев французской комической оперы: Адольфа Адана и Даниэля-Франсуа Обера. Не вспомнить о них невозможно. Именно они передали жезл новым героям дня.

Успех произведений Адана был огромным. Вся Франция распевала сразу же вошедший в поговорку рефрен песенки о почтальоне:

«Да, совершенство он само,

Тот почтальон из Лонжюмо!»

А жители маленького французского города поставили памятник герою оперы.

Именно Адан угадал композиторский дар в молодом виолончелисте Жаке Оффенбахе, позднее написал для «Буфф Паризьен» небольшую комическую оперу, названную «опереттой». Стоит сказать несколько слов об этом добродушном, несомненно одаренном человеке — Адольфе Адане. Конечно, память о нем не уйдет: он создал музыку к балету «Жизель».

Обер также дружил с театром Оффенбаха. Близость его всюду распеваемых мелодий к популярнейшим куплетам первых оперетт легко установить. Это были мелодии особого толка, простодушные, грациозные, очень парижские по тональности.

Адан и Обер — без них, может быть, и не родилась бы оперетта, но уже в 40-е годы их оперы явно устарели, как и весь жанр. Все было как будто в духе требований Дидро: на сцене призывали, вздыхали, плакали, смеялись; все было необычайно приятно для глаз и ушей, все было естественно, но это была уже неестественная естественность. Герои ее еще могли быть кузнецами, трактирщиками, почтальонами; на сцене были пейзажи деревни, маленьких городов. Однако это был не Гольдони, не зеркало эпохи, а выветрившийся порядок. Даже творения Гоцци были «современнее» этих пасторалей с бесхитростными пастушками, глупыми бургомистрами, незатейливыми песенками. В комической опере было больше музыки, меньше текста, но, главное, меньше отзвуков на окружающую действительность, чем в водевиле. Оба жанра рука об руку шли по дороге триумфов и пришли — к забвению.

Свою книгу об оперетте Μ. Янковский справедливо начинает с цитаты из Большой французской энциклопедии, где разъясняется понятие «оперетта». Цитата эта настолько курьезна и важна для нас, что следует ее повторить: «Термин „оперетта“ совершенно нов, и выражаемое им понятие представляется затруднительным четко определить. Оперетта — не что иное, как комическая опера; и если для пользующихся данным термином существует какая-то разница между этими двумя жанрами, то заключается она в стиле и музыкальной манере произведения, а не в форме и способах выражения.

Подобно комической опере, оперетта чередует музыкальные куски с диалогом, и пропорция этих элементов если и не одинакова с современной оперой, в которой диалог занимает более скромное место, то почти одинакова с комической оперой классического периода.

Сюжет оперетты — обычно более веселый и свободный. В современных опереттах эти веселость и свобода обычно переходят границы хорошего вкуса, и многие из таких произведений изображают скабрезные ситуации, а в диалоге допускают грубость.

Что касается музыкальной ценности оперетты, то большей частью она посредственна. Подчас музыка оперетты не поднимается выше уровня музыки кафе-концертной эстрады. Большинство музыкальных кусков принимает в оперетте характер арий дансантного порядка и развертывается в очень ограниченных пределах, без какого бы то ни было развития, на избитых ритмах, строясь на наиболее плоских и вульгарных модуляциях. Подлинно буффонное вдохновение, хорошо поданная острота в комедийном диалоге, воодушевленная и остроумная игра — вот что составляет заслугу опереточных актеров. Но эти качества, как бы почтенны они ни были, не имеют никакого отношения к музыке».[26]

Спорить с энциклопедиями не полагается. Как видим, и автор заметки отрицает почти все в оперетте, ограничиваясь похвалой заслугам некоторых актеров. Но легко заметить, что никакого объяснения термина он не нашел. (Μ. Янковский добавляет, что и термин «комическая опера» тот же автор так же не сумел объяснить.) Если верить энциклопедии, плохо большинство оперетт. Имеется надежда, что милость может быть оказана Жаку Оффенбаху. Но автору «Периколы», по мнению той же энциклопедии, незачем завидовать Оберу: подобно герою мольеровской комедии, он всю жизнь «говорил прозой» — всю жизнь писал комические оперы (в ракурсе абзаца из энциклопедии), не замечая этого.

Но… если «Почтальон из Лонжюмо», «Праздник в деревне» Госсека, «Кузнецы» Монсиньи — комические оперы, то произведениям Оффенбаха и Эрве надо