Восток – дело близкое. Иерусалим – святое - Леонид Медведко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Для Крыма последствия немецкой оккупации оказались особенно тяжелыми. От рук захватчиков погибло и около 100 тысяч человек мирного населения и более 40 тысяч военнопленных, в Германию были угнаны свыше 80 тысяч человек. В целом население Крыма уменьшилось в 3,4 раза.
Поскольку подавляющую часть населения полуострова составляли русские (по данным на 12 января 1989 года, около 1,3 миллиона из 2 455 600 человек), а национальные меньшинства пользовались (и продолжают пользоваться) русским языком повсеместно, то Крым был преимущественно русскоязычным. С такими реалиями, однако, не хотят считаться некоторые представители крымско-татарских объединений.
Утверждая, что «Крым является национальной территорией крымско-татарского народа», они забывают, что до присоединения к России Крымское ханство признавало себя вассалом Османской империи. В течение трех веков оно оставалось ее форпостом и плацдармом на Северном Черноморье. Подобная постановка вопроса является продолжением политики отрыва Крыма не только от России, но и от Украины, закономерным продолжением исторических тенденций, культивируемых наиболее реакционной и антирусской частью крымских татар. Неслучайно, председатель меджлиса М. Джемилеев открыто возлагает надежды на «возрождение национального государства – крымско-татарской республики» в недалеком будущем. Случись такое, Крым вполне могла бы ожидать судьба Кипра, разделенного на мусульманскую и христианскую зоны, на турецкий и славянский анклавы. В них вряд ли нашлось бы место для других «наказанных» в ходе войны и после нее народов, особенно для тех, которые оказались жертвами нацистского геноцида.
Камни преткновения Крыма и Святой земли
Возникший под занавес Первой мировой войны вопрос о создании в Палестине «еврейского очага» снова возник весной 1945 года. Произошло это в кулуарах Ялтинской конференции. На сей раз речь зашла не о какой-то декларации, а о возможности подыскать место для создания еврейского государства. Вопрос этот был поднят сначала в неофициальной обстановке. Судя по опубликованным в США документам и стенограммам кулуарных бесед участников этой конференции, разговор велся сначала в шутливой форме.
Сталин якобы уже тогда высказался за создание после войны в Палестине еврейского государства. При этом он сделал многозначительную оговорку о необходимости учета уже имеющегося у СССР «трудного опыта» решения этого вопроса. Именно после этой оговорки Рузвельт пошутил:
– Не стал ли маршал Сталин за это время сионистом?
– В принципе мне уже приходилось им быть при создании еврейской автономии в Биробиджане. Я за создание еврейского государства. Но трудности еврейской проблемы мне хорошо известны. Здесь всех поджидает много трудностей, – ответил Сталин.
О характере ожидаемых трудностей он не стал распространяться. У него было особое мнение по решению этноконфессиональных проблем, аналогичных палестинской. Однако Сталин ограничился только шутливым замечанием:
– Евреи по своей природе всегда были торгаши.
Суть этой глубокомысленной сентенции вождя некоторые исследователи склонны истолковывать как некий намек на то, что якобы ему в конце 1920-х годов еврейское агентство «Джойнт» предложило кредит в несколько миллионов долларов сроком на пятнадцать лет для создания некой «Еврейской Калифорнии» в Крыму. Срок того кредита истекал именно к окончанию Второй мировой войны, о чем Сталину в такой деликатной форме и решил напомнить Рузвельт. Но почему он сделал это именно на Ялтинской конференции?
Для меня это прояснилось несколько позже, незадолго до Октябрьской войны 1973 года, когда я вошел в созданную по решению ЦК КПСС группу по обработке и анализу срочной информации при Главном разведывательном управлении Генштаба. Работая одновременно над докторской диссертацией по теме о военно-политических аспектах ближневосточного конфликта, я при удобном случае осмелился поинтересоваться у своего начальника генерала армии Ивашутина о причине, почему Сталин сам решил поднять на Ялтинской конференции вопрос о создании еврейского государства в Палестине. Почему этот вопрос возник именно в Крыму, за год до того, как он был поднят на конференции в Сан-Франциско во время учреждения ООН?
От Ивашутина я узнал, что еще в феврале 1944 года В.М. Молотов передал вождю коллективное письмо большой группы еврейских деятелей культуры с предложением заселить Крым спасшимися от нацистского геноцида евреями вместо выселяемых оттуда татар. По рассказу моего начальника, лично читавшего «крымское письмо», адресованное Сталину, тот на нем никаких «следов» не оставил. Но на сопроводительной записке поставил гневную резолюцию: «За Крым было пролито слишком много русской крови, чтобы его кому-либо отдавать». Подчеркивания были сделаны синим карандашом. После своей подписи он поставил жирную точку. Все его приближенные знали, что это был признак крайнего раздражения.
Прошло четыре года, прежде чем Сталин использовал это письмо для проведения очередной «чистки от космополитов». Среди «еврейских космополитов» и «агентов Джойнта» оказался не только руководитель Еврейского театра в Москве Соломон Михоэлс. Обвинение было выдвинуто даже против супруги Молотова – Полины Жемчужиной и других жен некоторых членов Политбюро и приближенных Сталина. А на Ялтинской конференции Сталин готовил почву, чтобы потеснить (а еще лучше – быстрее вытеснить) Англию из соседнего Ирана и Ближнего Востока. Позднее вождь не мог простить англичанам их шантаж при вынужденном выводе советских войск из Ирана. Имел также он на них зуб и за подавление там выступлений курдов и азербайджанцев, за жестокую расправу над греческими коммунистами, за подготовку удара с ближневосточного южного фланга по Советскому Союзу. Кремль располагал по этому поводу секретными данными, полученными от своих агентов.
Об этом я прочел позже в вышедшей в Израиле книге Майкла Коэна «Третья мировая война надвигалась с Ближнего Востока». По указанию Сталина для противодействия англо-американским планам в Палестине туда были направлены несколько советских разведчиков-нелегалов. Одному из них, моему коллеге писателю В.А. Колесникову, с которым мы вместе в начале 1990-х издавали газету «Консенсус», лишь пятьдесят лет спустя было присвоено звание «Герой России» за выполнение специальных заданий в Палестине. От него я узнал, что на заседании Политбюро в ноябре 1947 года при обсуждении вопроса о признании Израиля Сталин довольно откровенно изложил мотивы принятого им решения. Молча выслушав уклончивые высказывания по повестке дня всех присутствовавших (кроме Молотова, который больше других был в курсе палестинской проблемы), Сталин заключил: «Давайте согласимся с образованием Израиля. Это будет как шило в заднице арабских государств и заставит их повернуться спиной к Британии. В конечном счете, британское влияние будет полностью подорвано в Египте, Сирии, Турции, Ираке».
Об этом же повествуют в мемуарах известный разведчик Павел Судоплатов и его сын профессор А. Судоплатов в своих книгах.
Сталину не могло тогда и в кошмарном сне присниться, что заготовленный им сценарий относительно Палестины через шесть десятков лет начнет сбываться и для самой России в отношении Крыма (после личного решения Хрущева «подарить» его Украине). Только на этот раз пришлось «чесаться», к удовольствию Запада, и Москве, и Киеву. Подобно Иерусалиму, этому камню преткновения на Ближнем Востоке, Крым стал вожделенным «яблоком раздора» для многих, в том числе и в немыслимом тогда конфликте между Россией и Украиной после распада Советского Союза. Здесь стали, к сожалению, сбываться пророчества писателя Василия Аксенова, автора известного романа «Остров Крым».
Сделанный тогда Сталиным прогноз развития событий сбылся, увы, не только в отношении Ближнего Востока и Запада. Что же касается постколониального Ближнего Востока и палестино-израильского конфликта, то здесь реалии даже превзошли прогнозы Сталина. Вслед за палестинской последовали пять арабо-израильских войн, революции в Египте, Ираке, Йемене, Ливии, несколько витков ливанского и иракского кризисов, войны в Персидском заливе – все они, можно сказать, породили новый тип субмировых войн. В них оказалось втянуто большинство ближневосточных государств и почти все великие державы. «Битва за выживание Израиля» переросла в битвы за нефть, базы и плацдармы, пока они не вылились в «глобальную антитеррористическую войну» за выживание всего человечества.
В ретроспективе такая эволюция ближневосточного конфликта еще явственнее проявляется после ознакомления с рассекреченными архивными документами. В ней просматривается не только религиозная, но и нефтяная подоплека обсуждавшегося более шестидесяти лет назад в кулуарах Ялтинской конференции «еврейского вопроса» в контексте палестинской проблемы.