И пожнут бурю - Дмитрий Кольцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фельон поднял карандаш Хозяина и, держа его в руке, испуганно промолвил:
– Мой господин, мне самому до конца не ведомо, как так получилось. Есть только объяснение: из-за сезона дождей город немного подтопило, и жители остались дома, чтобы устранять последствия выхода реки из берегов, – он достал шелковый платок из кармана брюк и протер вспотевшие шею и лоб. – По нашим подсчетам, если бы не случился паводок, то цирк посетило бы почти десять тысяч человек, наши доходы превысили бы в таком случае расходы почти в те же два раза.
Сеньер после этого немного остыл. Выпив два стакана воды, он сделал глубокий вдох и попросил вернуть карандаш. Фельон немедля исполнил просьбу.
– Раз ты привел такие аргументы, – сказал Сеньер, вертя карандаш в руке, – то мне не остается другого выбора, кроме как возложить всю вину на Господа Бога, пославшего нам сезон дождей, так?
– Нет, мой господин, что вы! – поспешил возразить Фельон. – Вся вина за понесенные нами убытки лежит только на мне и на месье Франке.
– Ну что ж, раз так, – Хозяин бросил карандаш в карандашницу и опять наполнил стакан водой, – то вы и понесете за это наказание. Бить вас, разумеется, не будут, иначе вы работать не сможете, хе-хе-хе! Но вот лишить жалования вас можно. Так и поступим. Вы с Жоржем единственные сотрудники цирка, получающие понедельное жалование, так что Франка я лишаю жалования на две недели, а тебя, Анри, на месяц. Отныне не будь таким самонадеянным. Можешь идти!
Понурый, Фельон поклонился и вышел из шатра Хозяина. Он был рассержен на своих помощников, во всем с ним соглашавшихся. Своей же вины на самом деле он не видел. В его шатре уже ждали Клод и Франк. Оба они тряслись от страха, ожидая оглашения решения Хозяина. Ворвавшись внутрь собственного шатра, Фельон стремительно прошел к своему столу и сел в кресло, чтобы немного успокоиться и отдохнуть. Щелкнув пальцами, он подозвал секретаря, чтобы тот принес бутылку вина. Только в вине сейчас он видел свое успокоение. Клод и Франк, стоявшие рядом со столом, непонимающе переглядывались между собой и смотрели на управляющего. Тот облокотил голову на тыльную сторону кисти руки и сидел с закрытыми глазами, тяжело и глубоко дыша. Казначей и старший помощник решили напомнить о своем присутствии и вдвоем громко кашлянули, причем так нелепо, что чуть не рассмеялись. Тем не менее, привлечь внимание Фельона им удалось. Заметив, как они едва сдерживают смех, он сказал им:
– Рты раскрывать по любому поводу будете только тогда, когда я вам это позволю! А смеяться и подавно, бездельники!
– Месье, мы же просто…
– Закрой рот, Жорж! Из-за твоих неверных расчетов мы понесли колоссальные убытки! И мало того, так ты еще и пошел Хозяину жаловаться! Как после этого тебе доверять?
– Жаловаться? – воскликнул Франк. – Никогда и никому в жизни я не жаловался и не буду! Особенно на вас, месье! Меня сам Хозяин вызвал с отчетом, и я, как казначей, явился к нему и отчитался о текущей финансовой ситуации. Мы все виноваты в том, что цирк понес убытки. Но мы должны работать сообща, чтобы закрыть дыру еще до того, как она разверзнется. Казна насчитывает в данный момент порядка миллиона франков, а в Туре мы сможем пополнить ее еще несколькими сотнями тысяч. Невер слишком маленький город, чтобы на нем наживаться. Что же до Клода, так он вообще ни в чем не повинен, поскольку по вашему поручению отвечает только за программную часть работы цирка.
– Однако именно программная часть составляет большую часть расходов, насколько мне известно, – возразил Фельон, грозно поглядывая на Клода, съежившегося от испуга.
– Здесь также должен возразить, месье, – сказал Франк. – Помимо трат на оплату труда артистов, деньги идут и на приобретение бумаги для билетов и листовок, на покупку продуктов для кухни, на закупку личных потребностей высшего руководства цирка. Вот вы, к примеру, за неделю потратили три тысячи франков на вино, которое сейчас потребовали принести.
– Меня в моих расходах упрекать не нужно, Жорж, – возмутился Фельон. – Ты лучше за остальными следи и за собой поглядывай. Все, оставьте меня. Я хочу отдохнуть.
Клод и Франк поклонились и покинули шатер Фельона, оставив его наедине с бутылкой, врученной секретарем. В это же воскресенье, только несколькими часами позже в лазарете встретились Моррейн и Ирэн Сеньер. В вечернее время лазарет был пуст, а двоих его охранников можно было легко уговорить сходить покурить. Дежурный санитар был отправлен Моррейном за какими-то документами, так что встреча их проходила тайно.
– Мадам, простите меня за такой нелепый вызов на беседу, – сказал Моррейн, целуя руку Ирэн.
– Вы сообщили, что это серьезно и не требует отлагательств, – сказала Ирэн. – И вот мы здесь. Как же тут сильно пахнет спиртом, иногда возникает ощущение, что из-за угла выскочат санитары и схватят меня, чтобы ставить на мне жуткие опыты! Ха-ха-ха!
– Не беспокойтесь, мадам. Ваше спокойствие охраняется мною лично…ну и двумя надзирателями снаружи.
– Хорошо. Не будем же тянуть. Говорите, я вас слушаю.
Моррейн откашлялся и, сделав серьезный вид, строго произнес:
– Насколько мне известно, мадам, вы имеете некоторое влияние на месье Фельона, это так?
– А почему вы интересуетесь? – спросила Ирэн.
– Потому, мадам, – отвечал Моррейн с плохо скрываемым раздражением, – что месье Фельон, как мне кажется, сошел с ума, только вступив в должность управляющего. Баснословные траты его перекрывают доходы цирка. Одежда его выглядит великолепнее, чем у нашего уважаемого директора. Не то, чтобы мне было завидно, как одевается месье Фельон, не подумайте. Однако он сокращает всем сотрудникам низших классов жалование и лишает премий за добросовестный труд, а сам при этом покупает себе золотые вилки и тарелки. Я уж молчу про его сапфировый костюм. Ох, Господи помилуй! Если продолжатся его подобные бесчинства, то даже ваши расходы он сократит, мадам.
