Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В течение многих лет этот толстенький, энергичный крепыш с львиной головой был известной и уважаемой фигурой в высших эшелонах нефтяной промышленности, где его слово имело большой вес. И конечно, как человек, добившийся всего сам, Де Гольер был не нужен «Новому курсу». Но когда разразилась война, его вызвали в Вашингтон и назначили одним из первых заместителей Гарольда Икеса в Администрации нефтяной промышленности в военное время. Он приехал, хотя и неохотно. В его обязанности входило содействие в организации и рационализации нефтедобычи по всей территории Соединенных Штатов. Однако в 1943 г. он получил специальное задание за границей: оценить нефтяной потенциал Саудовской Аравии и других стран Персидского залива, что было предметом острых обсуждений.
Тремя годами ранее, в 1940-м, Де Гольер выступил в Техасе с речью о ближневосточной нефти. «В истории нефтяной промышленности еще не разрабатывалось такого количества крупных месторождений на такой обширной территории, – сказал он. – Я спешу выдать свой прогноз в отношении этого региона – в ближайшие годы он станет ключевым нефтяным регионом мира». Теперь, в 1943 г., у него появилась возможность проверить себя. Тем не менее он не очень стремился туда ехать. Он писал жене: «Когда-то мне казалось важным, как американцу, совершить эту поездку и оценить обстановку для кое-кого в Америке, но сейчас все это довольно неудобно и несколько рискованно. Я не Линдберг[351]».
Во время войны добраться до Ближнего Востока было нелегким делом. Первая остановка была в Майами, где при посадке у самолета лопнула шина. Не дождавшись другого транспорта, Де Гольер и остальные члены миссии на военных самолетах проследовали через страны Карибского бассейна в Бразилию, затем в Африку, а оттуда в Персидский залив. Посетив месторождения Ирака, Ирана, Кувейта, Бахрейна и, наконец, Саудовской Аравии, они познакомились с уже открытыми месторождениями, а также перспективными структурами. На одном из привалов Де Гольер писал жене: «За всю поездку мы не видели ничего, кроме голой земли… Техас – сад по сравнению с теми местами, где мы побывали».
Де Гольер совершенствовал навыки поедания блюда из овечьих глаз, которым его церемонно угощали местные жители. По пути он обнаружил множество любопытных достопримечательностей. Но его интересовало не это, а геологические признаки месторождений, которые его опытный глаз улавливал в пустыне, наметки, выуженные из географических карт, данные о скважинах, сейсмические исследования. В Саудовской Аравии уже были разведаны три структуры с запасами, оцененными в 750 млн баррелей. Но выявление подобных структур наводило на мысль, что запасы могут быть значительно больше. Это относилось и к другим странам залива. Физические лишения окупились сторицей. Де Гольер был нефтяником, и для него голая пустыня Аравийского полуострова была легендарным Эльдорадо. Его переполняла гордость от того, что он исследует нечто грандиозное, не имеющее прецедента в истории нефтяной индустрии. Даже он, на чьем счету была скважина производительностью 110 000 баррелей в день, за полвека своей деятельности никогда не встречался с подобными масштабами[352].
Вернувшись в начале 1944 г. в Вашингтон, Де Гольер доложил, что разведанные и потенциальные ресурсы Ирана, Ирака, Саудовской Аравии, Кувейта, Бахрейна и Катара достигают 25 млрд баррелей. На Саудовскую Аравию приходится 20 % – около 5 млрд баррелей. Работая для правительства Соединенных Штатов, он действовал столь же осторожно, как и при оценке ресурсов для какого-нибудь банка. На самом деле он предполагал, что запасы нефти намного больше. И действительно, оценка по результатам его поездки звучала неправдоподобно – до 300 млрд баррелей в регионе плюс 100 млрд баррелей в Саудовской Аравии. Один из членов миссии сказал чиновникам государственного департамента: «Нефть этого региона – величайшая добыча за всю историю».
Но еще важнее, чем точные цифры, было общее заключение Де Гольера о значении этих огромных ресурсов. «Мировой центр нефтедобычи постепенно смещается из Мексиканского залива и Карибского бассейна на Ближний Восток, в район Персидского залива, – сказал он, – и, вероятно, сместится туда окончательно». Это мнение человека, глубоко уходящего корнями в американскую промышленность, стало своего рода эпитафией по случаю снижения роли Америки в добыче нефти, конца ее владычества. Соединенные Штаты поставили 90 % нефти, использованной союзниками во Второй мировой войне, и это было максимум для роли мирового поставщика. Их дни как экспортера нефти были сочтены. Но все же слова Де Гольера оказались не просто эпитафией. Они были предвидением коренной переориентации в нефтяной промышленности, которая окажет глубокое влияние на ход мировой политики[353].
«У союзников есть деньги»
Британское правительство давно принимало активное участие в политической жизни, добывая нефть на Ближнем Востоке, в то время как Соединенные Штаты не придавали особого значения этому региону. Столь осторожный подход был связан с тем, что, несмотря на предпринятые усилия, объем добычи нефти на Ближнем Востоке по-прежнему оставался небольшим. В 1940 г. регион, включающий Иран, Ирак и весь Аравийский полуостров, давал менее 5 % мировой нефти, а Соединенные Штаты – 63 %.
Однако даже тогда находились люди, понимавшие, что «центр тяжести» смещается. Весной 1941 г. Джеймс Терри Дьюс, вице-президент Casoc (California-Arabian Standard Oil), писал Де Гольеру, что он «все больше и больше внимания уделяет Персидскому заливу» и что «месторождения, находящиеся в этом районе, сильно отличаются от американских, даже восточнотехасских. Количество нефти невероятно, и мне частенько приходится, протерев глаза, говорить: "Такого зверя не бывает"».
Но в то время страны Оси вели наступление в России и Северной Африке, и угроза для Ближнего Востока оставалась. Вследствие этого постоянно сокращающееся число американцев, те самые «сто», занимались главным образом не разработкой месторождений, а проблемой защиты скважин (заливая их цементом) в случае бомбежки или уничтожения их в случае наступления немецкой армии. По той же причине и в Кувейте, и в Ираке скважины глушились, и это делалось по согласованию с британскими и американскими военными и политическими властями.
Тем не менее отношение Америки к Саудовской Аравии и Ближнему Востоку менялось. Толчок к этому, как и 10 лет назад, в начале 1930-х гг., дало резкое снижение числа паломников в Мекку и очередной финансовый кризис в Саудовской Аравии. На этот раз не экономический спад, а война явилась причиной сокращения потока паломников. Положение усугубилось засухой и, как следствие, неурожаем. Традиционные отрасли промышленности, такие как изготовление холодного оружия и кожевенное дело, не могли компенсировать потери. К 1941 г. Ибн Сауд снова столкнулся с финансовым кризисом. Королю пришлось открыто посмотреть в лицо жестокой реальности. В разговоре с одним американцем в 1942 г. он объяснял: «У арабов есть религия, а у союзников – деньги»[354].
Таким образом, Ибн Сауд был вновь вынужден обратиться за помощью к англичанам, в зоне политического влияния
