Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Паттон был таким же мастером мобильной войны, как и Роммель, и его раздражало долгое ожидание славы. «Я должен вступить в бой и добиться впечатляющего успеха, если мне вообще это удастся», – говорил он. И ему это удалось, чем он подтвердил уверенность Эйзенхауэра в своих особых талантах. С неизменными револьверами, Паттон руководил стремительным наступлением в Нормандии, за месяц очистил от противника огромную территорию – почти пять сотен миль от Бреста до Вердена, освободив большую часть Франции к северу от Луары. Как и Роммель, Паттон с презрением относился к квартирмейстерам. Его войска испробовали всевозможные нестандартные способы пополнения запасов горючего, которого становилось все меньше по мере удлинения линий коммуникаций 3-й армии. Некоторые подчиненные Паттона представлялись военнослужащими других армий, лишь бы получить топливо; другие захватывали поезда и автомобильные конвои или реквизировали бензин у водителей грузовиков, подвозивших снаряжение и горючее на обратную дорогу. Был случай, когда Паттон даже послал разведывательный самолет в тыл врага, чтобы определить местонахождение запасов с целью их дальнейшего захвата.
Однако к концу августа 1944 г. нехватка топлива стала очень серьезно сдерживать продвижение союзников. Во Франции не было дефицита в прямом смысле этого слова, просто запасы находились в Нормандии, далеко за линией фронта, а доставка их представляла собой трудную задачу. Пользуясь языком снабженцев, союзники всего за 21 день прошли расстояние в «260 плановых дней материально-технического снабжения». Наиболее эффективны были бы перевозки по железной дороге, но не было подходящих линий. Бесконечные конвои грузовиков с горючим, передвигающиеся по всей территории Франции по специальным дорогам с односторонним движением, не справлялись с нагрузкой; чем длиннее становились линии коммуникаций, тем больше топлива приходилось брать с собой грузовикам, чтобы доехать до фронта и вернуться обратно. Из-за проблем со снабжением быстро продвигавшиеся союзнические армии просто-напросто обгоняли свои запасы бензина. То же самое произошло с Роммелем, когда его войска прямо-таки мчались по Северной Африке в 1942 г. Паттона такая ситуация раздражала. «В настоящее время, – писал он сыну 28 августа, – главной моей трудностью являются не немцы, а бензин. Если бы мне дали достаточно бензина, я бы мог поехать куда угодно». На следующий день он отметил в своем дневнике: «Я обнаружил, что по неизвестной причине мы не получили нашу долю бензина – не хватает 140 000 галлонов. Может, это попытка остановить меня, как в теннисе, ударом слева, что сомнительно»[345].
Другим соединениям также недоставало топлива. В это же время перед Эйзенхауэром, как главнокомандующим войск союзников, встала дилемма, куда направлять основную массу имевшихся запасов – в 3-ю армию Паттона или в 1-ю армию, действовавшую севернее и осуществлявшую поддержку наступавшей по побережью 21-й британской группы армий, которой командовал генерал Монтгомери. Тот ли это момент, задавался вопросом Эйзенхауэр, когда нужно отказаться от собственной стратегии «широкого фронта» – с защитой всех флангов, и вместо этого пойти на риск и бросить Паттона и его 3-ю армию на прорыв линии Зигфрида, западного вала нацистов, и далее в Германию? Или более благоразумно дать Монтгомери сначала захватить Антверпен, обезопасить этот важный порт, наиболее подходящий для приема грузов, чтобы тем самым не дать растянуть линии коммуникаций? Был еще и третий вариант, на котором настаивал сам Монтгомери, – создать могучий ударный кулак в 40 дивизий под его командованием, который прорвался бы в Рурский бассейн и, разрезав Германию на части, окончательно разгромил противника.
Пока Эйзенхауэр мучительно решал, какой вариант выбрать, Паттон горел нетерпением продолжить наступление. «В настоящее время у нас есть шанс выиграть войну, но он может больше не представиться, – писал он в своем дневнике. – Если мне разрешат продолжить наступление… мы окажемся в Германии через 10 дней… Это совершенно очевидно, но я боюсь, что старые кроты этого не понимают». Но Эйзенхауэр, вынужденный считаться с соображениями высокой политики и требованиями коалиционной войны, а в особенности со своими напряженными отношениями с Монтгомери, принял компромиссное решение – разделил силы, причем жизненно важные запасы бензина передавались 1-й армии, т. е. шли на поддержку Монтгомери.
Паттон, у которого остался запас бензина только на полдня, был вне себя от ярости. Прибыв в штаб генерала Омара Брэдли, командующего американскими войсками, он «ревел, как разъяренный бык». «Мы выиграем вашу чертову войну, если вы не будете останавливать 3-ю армию, – выкрикнул он Брэдли в лицо. – Черт подери, Брэд, дай мне только 400 000 галлонов бензина, и я доставлю тебя в Германию за два дня»[346].
Паттон не мог легко согласиться с ограничением поставок для его армии. Это был критический момент, единственная возможность поднажать и прорваться, а затем стремительно двинуться вперед и быстро завершить войну, т. е. смело ринуться навстречу своему предназначению – и прославиться. Он едва сдерживал гнев и разочарование. «Никто, кроме меня, не понимает страшной цены этой непростительной ошибки, – записал он в своем дневнике. – Мы не получили бензина, потому что большая часть его была передана 1-й армии, чтобы ублажить Монти». Он приказал своим частям продолжать наступление до тех пор, пока не закончится горючее, «а затем вылезти и идти пешком». Паттон писал жене: «Я вынужден сражаться за каждый ярд, меня пытаются остановить, но не противник, а "они"… Взгляни на карту! Если бы мне удалось украсть немного бензина, я бы мог выиграть войну».
30 августа объем поставок в 3-ю армию был сокращен до одной десятой от обычного уровня. Одновременно пришло сообщение, что до 3 сентября армия больше не получит ничего. На следующий день, 31 августа, войска Паттона достигли реки Мёз. Дальше они продвинуться не смогли – топливные баки были пусты. «Мои солдаты могут питаться своими ремнями, – сказал Паттон Эйзенхауэру, – но моим танкам нужен бензин».
4 сентября войска Монтгомери захватили Антверпен. «Я считаю, что теперь важно, – записал Эйзенхауэр в своем дневнике на следующий день, – чтобы Паттон снова наступал». После этого его армия получила большее количество горючего. Но потеря времени оказалась непростительной: несколько дней дали немцам фору и позволили осуществить перегруппировку. В начале сентября Гитлер наконец изменил свой приказ «ни шагу назад», после чего немецкие войска получили возможность отступить, перегруппироваться и занять подготовленную линию обороны. Солдаты Паттона перешли через Мёз, но
