История римских императоров - Теодор Моммзен

На публике он держался с большим достоинством и отличался хорошими манерами. Повернуть голову в сторону или сплюнуть он счел бы прегрешением против хороших манер, которые хотел бы видеть у себя.562 Тем не менее такой аскетизм в жизни производил впечатление, будто у Констанция дела идут лучше, чем у его несравнимо более способного преемника. Это клевета, когда о Констанции говорят, что он был ко всему равнодушен. Его супруга, прекрасная и умная Евсебия, оказывала на него влияние, но, конечно же, когда в игру вступали династические мотивы, ее влияние прекращалось.563Следует признать, что он, несмотря на целый ряд крупных поражений, все-таки держал в узде персов и, несмотря на свою ортодоксальность, твердой рукой укротил иерархию. Язычество его преемника для освобождения церкви сделало больше, чем христианство Констанция. Оно еще раз, как мы уже говорили, объединило всю Империю. На собственно власть это оказало меньшее влияние, чем можно было бы предположить; для этого бюрократия была уже слишком сильна. Верхушка изменилась, чиновники, praefectus praetorio и другие остались.

После того как закончилась борьба с Магненцием, Констанций отправился в Галлию, где провел собор в Arelate (Арль),564 но не мог долго оставаться там, поскольку движения [MH. III165] на Дунае требовали его присутствия. В войнах Магненция был разрушен весь Ьлан обороны Рейна. После ухода Констанция алеманы наводнили Галлию, а это повлекло за собой ужасные последствия. Города по большей части, естественно, были защищены стенами,565 поскольку в целях осады алеманы не перебирались и не могли перебраться через них; однако равнинную часть страны они основательно разграбили, угрожая поджогами. К тому же вновь возродились к жизни банды Bacaudae.

Констанций в качестве magister militum566 послал в Галлию Сильвана и этому искусному полководцу удалось вытеснить алеманов. Однако дворцовые интриги уничтожили Сильвана. Правда, это был один-единственный случай, но характерный для Констанция, чтобы его обойти вниманием: более верного слуги, чем Сильван, у него не было. Последний уже встречался нам. Это был тот самый франк с римским именем, чей переход в 351 г. решил участь сражения у Мурзы в пользу Констанция (см. выше: MH. III155). Смена имен, как у Сильвана,567 была нередка и доказывает нам, что даже среди чиновников высших рангов, которые, судя по их именам, представлялись римлянами, скрывалось еще много германцев, вообще варваров.568Вокруг этого испытанного человека была сплетена грубая интрига. Императору показали письма, в которых вместо прежнего текста, частично удаленного, был вписан новый, свидетельствующий о государственной измене. В то время император находился в Милане, Сильвану было предъявлено обвинение в государственной измене, [MH. III166] хотя все франкские офицеры, знавшие Сильвана, были убеждены в его невиновности и горячо за него вступились. Император отослал Урсикина, главного противника Сильвана, чтобы привлечь последнего к ответственности. Таким образом он вынудил Сильвана против своей воли совершить то, в чем он обвинялся. Поскольку его считали заговорщиком, он им и стал. Он призвал войска провозгласить его августом, но после 28-дневного правления был побежден и уничтожен.569 Галлия, в очередной раз оставленная на произвол судьбы, пережила еще одно нападение алеманов.570

г) Юлиан и Иовиан (355—364)

Тогда император решил вывести последнего принцепса из рода Константина, Юлиана, брата Галла, из тени, в которой тот доселе пребывал.571 Он родился в 331 г., теперь ему было 22 года, и до этих пор он наполовину воспитывался в плену. Юлиан изучал литературу, классику, официально еще не отошел от христианства, исповедовать которое требовалось, хотя и не от каждого частного лица, зато от каждого наследника из рода Константина. Когда его призвали в Милан, он думал, что идет на смерть, которой уже давно был бы предан, если бы императрица Евсевия не испытывала к нему интереса. Сначала его послали в Афины, где он установил связи в литературных кругах, сыгравших большую роль во всей его последующей жизни.

Когда после падения Сильвана на престол потребовался цезарь, Юлиана номинально поставили [MH. III167] во главе Запада, но недоверие Констанция сразу же свело на нет то, что он сделал. Юлиану был выделен эскорт571aвсего в 300 человек,572 с помощью которого, посредством указаний командующего, Констанций заботился о том, чтобы те держали реальную власть в своих руках и не допускали Юлиана к делам. Этого юного ученого, греческого философа, всерьез не считали способным к правлению.

Между тем варвары захватили Агриппину (Кёльн) и сделали вид, что больше не покинут страну и обоснуются в ней. Казалось, будто Запад надолго стал германским. Зимой 355—356 г. Юлиан с горсткой людей был осажден варварами в Августодуне (Отэне).573 Эльзас-Лотарингия была полностью в руках последних. Об этих событиях мы имеем два сообщения: длинное и подробное от Аммиана, короткое — от самого Юлиана.574 Согласно обоим сообщениям, Юлиан отважно пробивался через окружение, но вполне вероятно, как он сам говорит, что достигнуто было немного. Он был ограничен средствами и численностью войска, и указания императора, данные высоким чинам, сковывали его. Марцелл, magister militum, был к нему совершенно враждебен.575

Следующей зимой (356—357) Юлиан остановился у Зенонов, и следующим летом дела пошли лучше.576 Марцелл был заменен Севером,577 с которым было достигнуто своего рода взаимопонимание. [MH. III168] Тенью ложилось, однако, откровенно враждебное поведение руководившего действиями из Италии генерала Варвациона, который держался в стороне от всякого вмешательства, могущего принести пользу.578 Таким образом, в 357 г. в знаменитой битве при Argentoratum Юлиан вынужден был совершенно один со своим маленьким войском в 13 000 человек противостоять значительно превосходившей его силе. Пожалуй, это единственная битва, подробное описание которой мы имеем от отставного солдата и которое благодаря этому в высшей степени показательно для способа ведения военных действий у германцев. Автор этого сообщения Аммиан.579

Алеманы были атакующей стороной; три дня и три ночи они переправлялись через Рейн и выстроились спиной к этой реке. Ставкой Юлиана был холм около Страсбурга. Командующими алеманов были Хнодомар и его племянник Серапион — опять римское имя сражавшегося в рядах врагов алемана, которое вместе с тем указывает на то, что и культ претерпел изменения.580 Пять царей и десять князей окружали Хнодомара и сражались рядом с ним. Его войско составляло 35 000 человек — весьма вероятное число. Пехота алеманов потребовала, чтобы князья спешились и сражались вместе с ними. Очевидно, из-за опасности, исходившей от близости реки к их тылу, они потребовали, чтобы князья сражались наравне с ними. Левый фланг германцев и правый римлян образовывала кавалерия. На римской стороне стояли тяжеловооруженные, закованные в доспехи [MH. III169] всадники и лошади, у алеманов были легковооруженные всадники, смешанные с пехотой, и это определило судьбу беспомощных отягощенных латами римских всадников.

Боевой порядок германцев определяли cunei, замкнутые наступающие колонны, римлян — фалангообразная «черепаха». Бой в конном строю разрешился не в пользу римлян, их конница отступила и обратилась в бегство, несмотря на все усилия Юлиана остановить ее. Тогда начался бой в пешем строю, и пехота одержала победу. На поле брани среди местных князей появляется отряд батавов; отряд алеманов со всеми князьями снова продвигается вперед, доходит до палатки полководца и до первого легиона, но бесполезно, они вынуждены отступить, и тут начинается беспорядочное бегство. Положение было отчаянным; пощады не было, всех, кто не пал от меча, загнали в Рейн. Хнодомар бежит, пытается достичь стоянки судов, конь его падает, он попадает в окружение. Он и 203 человека, в основном знать, вынуждены сдаться.581 6000 павших алеманов остались лежать на поле боя,582 не считая утонувших. Римляне понесли сравнительно небольшие потери. В этой битве Юлиан испытал свои способности в военном деле, с тех пор перевес был на стороне римлян.

В следующем (358) году он водворил порядок на Нижнем Рейне. Река и судоходство были полностью в руках франков; наместник Галлии Флоренций хотел выкупить право прохождения по реке, Юлиан отклонил это предложение.583 Он побил [MH. III170] франков,584 и благодаря этому Галлия опять стала снабжаться продовольствием в должном объеме. Земледелие в Галлии находилось в полном упадке, корабли с зерном приходили из Британии.585